– Не знаю, – признался я, – но мы десятилетиями не выполняем наши планы по цветолому, и никто нас за это не наказал. Обращайтесь ко мне, если что-то понадобится объяснить, я возвращаюсь в город. Тут есть запасной выход? Пенелопа следит за мной, и я хочу позлить ее.
– Это туда, – Саманта показала мне нужный коридор. – Правда, что Банти свалила на тебя обязанность закончить сборку головоломки?
– У плохих новостей длинные ноги.
Виолетта расставляет все по местам
Ваше место в жизни утверждалось с момента прохождения теста Исихары. Все непонятные моменты исчезали бесследно, и ваше положение, влиятельность, ожидания и карьера определялись раз и навсегда. «Выбор, – гласит Слово Манселла, – ведет лишь к неопределенности и нездоровым спекуляциям по поводу альтернативных результатов. Выбор не иметь выбора – самый лучший выбор».
Магазин «Жизнь мечты» был закрыт, когда я вернулся в город, так что я переоделся в свой Свободный вечерний № 2 и пошел кружным путем в «Упавшего человека», посмотреть, нет ли там Джейн. Она сидела за своим обычным столом у окна, машинально вертя стакан разбавленной муть-воды. Когда я толкнул дверь, несколько Серых уважительно кивнули мне. Всем жителям было предписано выказывать должное уважение высшим цветам, но в данном случае уважение было искренним. Новости об увольнениях на линолеумной фабрике и отпусках разошлись по городу как пожар.
Я сел напротив Джейн, и люди почтительно покинули стол, чтобы дать нам поговорить наедине, хотя в кафе было довольно много народу.
– Привет.
– Привет.
Передо мной поставили глинистое молоко и сдобную булочку с изюмом, в которой не было изюма.
– За счет заведения, – объяснила Мелани, работавшая в эту смену, – мама заказала. Я добавила, кроме того, немного лакрицы и киноа. Моя тетя велела передать, что сожалеет по поводу твоего века. Ей было приказано.
Я сказал, что не держу обиды, поблагодарил ее и попробовал глинистое молоко. Оно оказалось на удивление вкусным.
– Я слышала, что на линолеумной фабрике хорошие перемены, – сказала мне Джейн.
– Пока да. Банти предложила мне тысячу баллов, чтобы обвинить тебя в убийстве Кортленда.
Джейн хмыкнула:
– Они на все пойдут. Что… – она осеклась, поскольку дверь открылась, и вошла Виолетта. Чайная, до того момента полная оживленных разговоров, внезапно погрузилась в гробовую тишину, все встали и вяло трижды поприветствовали нового префекта. Она коротко поблагодарила их, затем подошла к нашему столу и села. Она посмотрела на Джейн, потом на остальной зал, и люди, зная о ее власти и манере поведения, решили, что им лучше пойти куда-нибудь еще – минуты не прошло, а мы уже остались в кафе одни.
Виолетта сжала мою руку с деланой нежностью, затем повернулась к Джейн.
– Что же, – деловито проговорила она без глупого девчачьего жеманства, к которому мы привыкли, – у нас в прошлом были разногласия, Джейн, и, хотя я предпочитала смотреть сквозь пальцы на ваши с Эдвардом шашни, теперь я Главный префект, и с этим надо покончить. Место Эдварда рядом со мной, и с нынешнего момента он будет жить со мной в моем доме, как подобает консорту Главного префекта и выполнять все обязанности мужа – как официальные, так и супружеские, – как я сочту нужным и когда, где и как прикажу.
– Твой отец, господин Бальзамин и Гуммигутиха только что пытались нас убить, – напомнила Джейн. – И лишь благодаря чрезвычайной удаче мы сейчас не перевариваемся в брюхе какого-нибудь шакала.
Виолетта прищурилась и задумалась на миг.
– Они заплатили за свою – предполагаемую, но не доказанную – связь с этим преступлением. И уйдя в отставку вовремя, предавшись спокойной жизни и невмешательству, они отважно и самоотверженно обеспечили ровную и спокойную передачу ответственности за город.
Мы молчали, так что она продолжила:
– Недавний аудит Хроматического распределения по городу показал, что у нас перебор Зеленых – шестерых надо репатриировать в Зеленый Сектор немедленно. Я спрошу, нет ли добровольцев, но я имею право репатриировать их без консенсуса, если пожелаю. Я не буду настаивать на отъезде Джейн, но взамен за эту уступку я жду, что меня не будут унижать ни в моей работе, ни в браке. Мы поняли друг друга?
– Это не уступка, Виолетта. Тебе нужна моя победа на Ярмарке.
– Возможно, но не любой ценой. Кроме того, я слышала, что Джейми Бешеная Сука Можжевелли опасно безумна, и тебе очень повезет, если ты переживешь гонку, не говоря уже о выигрыше.
– Я побью Бешеную Суку, – сказала Джейн, – будь уверена.
Они уставились друг на друга. Вроде это дело должно было касаться меня, Джейн и Виолетты, но прямо сейчас мне показалось, что речь скорее только о Джейн и Виолетте.
– Итак, мы поняли друг друга? – повторила Виолетта.
– Я понимаю, что твои угрозы пусты. Мы с Эдди не планируем сдавать друг друга.
Виолетта посмотрела на меня:
– Это правда?
– Что? Да, мне… мне жаль, но это так.
Я хотел сказать это твердо и уверенно, но от волнения жалко пискнул. Виолетта снова посмотрела на Джейн и немного помолчала.
– Вскоре будет пересмотрена вакансия Главного Привратника, – сменив тактику, сообщила она, – и перемены могут пойти на пользу городу, тебе так не кажется?
Отец Джейн был Главным Привратником почти двадцать лет, и де-факто он был Главным Серым. Это была важная работа, он был популярен среди Серых, и справлялся он хорошо.
– Ты не посмеешь.
– Неужели?
– В Восточном Кармине семьсот двадцать два Серых, – понизила голос Джейн почти до угрозы, – и они могут решить прекратить работу, если почувствуют, что моего отца устраняют с поста несправедливо. Ты хочешь, чтобы в городе в течение недели после передачи власти начались беспорядки?
– Такие беспорядки, – ответила Виолетта, тоже понижая голос, – были бы весьма неразумны.
Они опасно жгли взглядом друг друга.
– Послушайте, – сказала Виолетта, – в Ржавом Холме тоже были беспорядки перед тем, как все вымерли от Плесени, так что подстрекать Серых к агрессии – это может плохо кончиться. И, естественно, причиной буду не я, поскольку мы с семьей вмиг можем уехать в Пурпур-Реджис. В безопасную гавань. Если бы Пурпурные Ржавого Холма знали, что надвигается, они сделали бы то же самое.
То, что случилось в Ржавом Холме, больше не было тайной. Книга Гармонии была часто деспотической и капризной, но как минимум она четко регулировала процессы. Но в чрезвычайной ситуации вступали в дело совсем другие правила: массовое убийство, совершаемое сошедшим с небес Бледным Всадником без какого-либо разбирательства. Выбраковка. И при окончательном вынесении приговора нет разницы между Префектами и Серыми, поскольку выносил его тот, кого мы не могли видеть, о ком мы не знали, кто жил там, где мы и представить не могли: Кто-то-там из Где-то-там. Я думаю, что мы с Джейн в этот момент понимали, что не сможем победить систему, поскольку сражались мы не с системой, а с незримой рукой, которая эту систему контролировала.
– Дерьмо, – выругалась Джейн, когда до нее дошла вся необъятность проблемы.
– Хорошо, – улыбнулась Виолетта, – я думаю, мы поняли друг друга. Всем заинтересованным лучше бы следовать приказу Главного префекта. И, возможно, сейчас как раз пора вспомнить, что городской Цветоподборщик, твой отец, Эдди, на две недели уходит в более чем заслуженный отпуск, и его место займет Контролер-Заместитель.
Я похолодел при этих словах. Как говорил папа, Контролер-Заместитель приезжал ради единственной цели – заразить Плесенью всех, кого отказался инфицировать местный Цветоподборщик.
– В чем дело? – спросила она, ощутив мою тревогу.
– Ни в чем.
– Хорошо. Итак, подведем итог: Эдвард мой и моим останется, пока я не решу иначе. Твой отец сохраняет свою работу, и ты участвуешь в гонке на Ярмарке. Мы заключили сделку?
– Вы заключили сделку, – сказал я прежде, чем все обернулось еще хуже. Насколько я понимал, у Виолетты было больше козырей, и мне нужна была какая-то свобода, чтобы стащить несколько ее карт, пока она не видит – а для этого мне надо было быть ближе к ней. Но не совсем близко, ясное дело.
– Ну хорошо, – подтвердила Джейн, сообразив, о чем я думаю. – Ты выиграла, Виолетта.
– Мои любимые слова, – сказала она, вернувшись к девочковой жеманности. – Я просто хочу, чтобы мы все стали друзьями. Но чтобы увериться в его рассудительности, я послежу за дорогим моим Эдвардом пару недель – у меня под рукой армия Желтых, которые обожают такое.
Виолетта улыбнулась нам, мы ответили ей деланой улыбкой, а затем она покинула кафе, оставив нас наедине с шипящей чаеваркой. Но Виолетта, ее сделки и боязнь унижения вскоре уступили место более насущным делам: выбраковкам, их причинам и Временному Цветоподборщику.
– Беспорядки, разлад и дезорганизация допускаются только до определенного уровня, после чего наш Творец стирает целый город – или даже Сектор, – сказала Джейн.
– Почему?..
– Я не знаю. Наш Творец скорее нетерпим, чем милостив, скорее мстителен, чем великодушен. Зачем создавать нас, изучать нас, отслеживать наш прогресс в течение пятисот лет, а затем убивать нас, считай, по прихоти?
– Мы слишком мало знаем, чтобы считать это прихотью, – ответил я. – Доктрина Манселла – это про застой. Возможно, этого же хочет и наш Творец. Чтобы «материал» в Резервации долгое время, считай, ничего не делал. Так что же делать нам?
Джейн пожала плечами:
– Переосмыслить все и пойти с этим к Творцу. Мы отправимся на Ярмарку Бесправилья с благородной целью – поговорить с Вестником, как твоя мать. Если ее за это заразили Плесенью, тогда эта информация нужна нам прямо сейчас – информация, за которую тебя могут убить.
Она подняла на меня взгляд, и свои большие пытливые глаза, и свой такой чудесный вздернутый носик. Поехать на Ярмарку было разумной идеей, и в качестве бонуса я мог бы увидеть что-нибудь двухголовое и антропологические человеческие диковинки в банках.