Матиас незаметно оглянулся. За ним, неумело прячась в траве, кралась толстая неповоротливая крыса. Враг выглядел довольно жалко. Мышонок спокойно побежал дальше — он был уверен, что справится с таким врагом… Хрустя сучьями, Рваноух неуклюже перебегал от дерева к дереву и, глядя на мышонка, представлял себе будущий разговор с Клуни: «Их было шестеро, хозяин, они пытались меня окружить. Ну и задал же я им жару! Хорошо, что вовремя остановился. Надо, думаю, хоть одного оставить в живых и отвести к хозяину на допрос». А тут Клуни мне и скажет: «Рваноух, старина, я знал, что на тебя можно положиться. А иначе, как думаешь, взял бы я тебя с собой вчера вечером? Шелудивый, принеси-ка моему верному другу, храброму Рваноуху, побольше мяса и вина». Ну а я похлопаю хозяина по спине и скажу: «Клянусь усами сатаны, ты уже стар, не пора ли тебе на покой? Я могу быть главным вместо тебя. Такой бывалый рубака, как я…»
Бац! Длинная упругая ветка лиственницы распрямилась и с силой ударила Рваноуха по лбу. Он тотчас упал без чувств. Потирая лапы, Матиас вышел из засады. Пришлось попотеть, оттягивая ветку! Размотав веревку, он быстро привязал Рваноуха к стволу толстого дуба. Ждать, пока крыса придет в себя, было некогда: Матиасу предстоял дальний путь, и, сделав дело, он, не теряя ни секунды, побежал дальше.
Днем дождь прекратился, и жаркое июньское солнце, как бы извиняясь за долгое отсутствие, затопило лес ярким светом. От мокрой земли поднимались облака пара, отсвечивая золотом в пробивающихся сквозь листву косых лучах. Запели птицы, каждый цветок и травинка, прихотливо украшенные ожерельями сверкающих капель, ослепительно засияли.
Солнце отогрело Матиаса, он почувствовал прилив сил. Напевая вполголоса, мышонок бежал сломя голову и чуть не выскочил из-под защиты леса на открытый луг, но вовремя остановился. Перед ним лежал заросший бурьяном пустырь, что некогда принадлежал церкви святого Ниниана.
Притаившись на опушке леса, Матиас видел заднюю стену церкви — ее охраняло около дюжины крыс. Единственными укрытиями на поле от леса до церкви служили пучки чертополоха и небольшие бугорки земли. Задумавшись, Матиас сказал вслух:
— Гм, однако небольшие трудности.
— Да, трудности, небольшие трудности, — ответил ему незнакомый голос. — Хорошо, что они еще не переросли в большие.
Матиас вскрикнул от неожиданности и огляделся по сторонам, пытаясь понять, откуда раздался голос. Но вокруг никого не было. Набравшись храбрости, Матиас приосанился и крикнул:
— Сейчас же выйди и покажись!
— Покажись! Сколько ж тебе нужно глаз, парень, а? Слепой ты, что ли?
Матиас прищурился и всмотрелся в траву перед собой… Никого.
— Последний раз говорю: выйди и покажись, — раздраженно прокричал мышонок. — Мне не до игр.
Словно по волшебству, перед Матиасом предстал… заяц. Его мех был пепельно-серым с темными пятнами, а на брюхе — белым со светло-коричневыми подпалинами. Заяц был очень высоким, с внушительными мускулистыми задними лапами, а его забавную круглую физиономию венчали длиннущие уши, жившие, казалось, собственной жизнью, — они то и дело поворачивались из стороны в сторону. Заяц, изящно отставив лапу в сторону, отвесил Матиасу изысканный старомодный поклон. Его голос слегка подрагивал.
— Бэзил Олень к вашим услугам, сэр! Опытный разведчик, боксер задними лапами, проводник через чащи и специалист по маскировке, гм, а также освободитель заблудших морковок, салата и тому подобных блуждающих существ. Умоляю, скажите, с кем имею честь беседовать, а также просветите меня относительно характера ваших небольших трудностей. Матиас решил, что этот заяц или не вполне нормален, или слегка пьян, но в его старомодной вежливости не было ничего угрожающего, и мышонок, решив отплатить ему той же монетой, низко поклонился в ответ:
— Приветствую тебя, Бэзил Олень! Мое имя — Матиас, я — послушник Ордена Рэдволла. В настоящий момент мои трудности связаны с тем, что я намереваюсь преодолеть открытое пространство между мной и вон той церковью и при этом остаться не замеченным крысами.
Бэзил Олень тихонько постучал своей огромной лапой по земле.
— Матиас, — засмеялся он. — Ну и имечко!
Мышонок тоже засмеялся в ответ и сказал:
— У тебя у самого имя еще более странное. Никогда в жизни не слыхал, чтобы зайца звали Бэзил Олень.
Заяц мгновенно исчез и появился снова, уже совсем рядом с Матиасом.
— А что ж тут такого? Родители взяли и нарекли меня Бэзилом, хотя, честно говоря, мать хотела назвать меня Колумбиной-Агнессой. Мамаша, видишь ли, думала, что родится дочка.
— Но почему же Олень? — настаивал Матиас.
— Нет существа благороднее оленя, — ответил заяц. — Разве я тебе еще не сказал, что всегда хотел быть благородным оленем, с восхитительными царственными рогами! И вот в одну прекрасную ночь я спустился к нашей старой реке и был крещен под именем Олень. Две жабы и тритон тому свидетели. Так я и стал Оленем.
Матиас, не в силах сдержать смех, громко рассмеялся. Бэзил рассмеялся в ответ и присел рядом с Матиасом.
— А знаешь, юноша, у меня такое впечатление, что ты мне нравишься, — сказал он. — Значит, тебе надо помочь добраться до той церкви? Нет ничего проще. Но куда нам спешить, мой друг? Не расскажешь ли ты пока о причине своего появления здесь? Обожаю слушать разные истории. Да, кстати, ты, я полагаю, любишь овсяное печенье и сладкий укроп? Впрочем, кто ж этого не любит! И разумеется, ты сегодня со мной обедаешь.
В лапах зайца, как по волшебству, появился ранец, из него Бэзил Олень стал тотчас выкладывать на траву различную провизию. В ближайшие полчаса Матиас, набивая рот едой, рассказал ему о себе все. Бэзил внимательно слушал, только изредка перебивая, чтобы что-либо уточнить.
Наконец Матиас закончил рассказ и выжидательно посмотрел на Бэзила, уши которого двигались вверх и вниз, словно железнодорожный семафор, — хозяин ушей задумчиво переваривал еду и полученные сведения.
— Гм, крысы. Я предполагал, что рано или поздно они пожалуют. Слухи уже давно ходили, а уши мои кое-что да слышат. Что же касается Рэдволла, то мне это аббатство давно знакомо, и аббат Мортимер тоже — славный старикан. Ваш колокольный трезвон я тоже слышал. И еще какой-то еж говорил мне, чтоб я шел в убежище, в аббатство. Но я, само собой, не пошел. О нет, никогда Бэзил Олень не был трусом. Солдат, бросающий свой пост, — это ведь несколько некрасиво, а? Согласен? К тому же я, видишь ли, предпочитаю свое собственное общество чужому. Хотя твое, впрочем, вполне приемлемо.
— Спасибо на добром слове, — ответил Матиас. Заяц ему чрезвычайно понравился. Бэзил ловко вскочил и отсалютовал на военный манер:
— Ну что ж, пора и за дело браться! Значит, нужно переправить тебя к церкви, мой юный друг? А эта твоя зеленая одежда, говоришь, облачение послушника? Отличная маскировка. Ты вот ляг где-нибудь в тени. Можешь мне поверить, ты с трудом найдешь сам себя. Лучшей маскировки и не придумаешь! Бэзил на мгновение задумался. Его уши вытянулись в стороны, поднялись вверх, затем развернулись в разных направлениях и застыли.
— Так вот, — продолжал он немного помолчав, — как только добудешь свой кусок гобелена или что там тебе еще надо, сразу же возвращайся на пустырь. Я буду тебя ждать, не сомневайся. Все получится как нельзя лучше! Ну что же, дружок, мы не можем сидеть здесь весь день, словно жирные кролики на грядке сельдерея. Вперед! Меньше слов — больше дела!.. Только подожди-ка немного, дружок.
Бэзил снова исчез, но вскоре появился в трех ярдах от Матиаса:
— Иди, Матиас. Забирай влево, уклоняйся вправо. Пригибайся, изгибайся и ползи вперед. В общем, это совсем просто.
Матиас поспешил за Бэзилом Оленем, стараясь в точности повторять его движения. Сделать это и вправду оказалось на удивление легко, и вскоре друзья преодолели почти три четверти расстояния до церкви. Матиас мог бы уже пересчитать щетинки усов у крыс-сторожей. Прикрыв лапой рот и стараясь не рассмеяться, он прошептал:
— Это и впрямь просто, Бэзил! Ну как, я умею маскироваться?
Заяц высунулся из травы рядом с ним:
— Превосходно! Еще как! Ты в траве — как утка в воде, дружок. Отпади у меня уши, если ты не лучший мой ученик. Кстати, может быть, я чем-то могу тебе помочь и дальше?
Матиас призадумался:
— Да, Бэзил, мне бы очень пригодилась твоя помощь. Но мне не очень хочется втягивать тебя в свои дела.
Бэзил Олень фыркнул:
— Чушь. «Свои дела» — скажешь тоже! Ты что же думаешь, я буду сидеть здесь и спокойно есть, пока какой-то грязный грызун со своей бандой оборванцев завоевывает мою страну? Ха, никто не сможет сказать, что Бэзил Олень прятался за чужие спины! Говори, что от меня требуется, чертяка ты этакий.
Заяц гордо выпятил свою узкую грудь и встал во весь рост, приложив лапу к сердцу, с закрытыми глазами и вытянутыми вверх ушами. Он ждал приказаний. Мышонок, стараясь не рассмеяться при виде столь торжественной позы Бэзила, благодарно произнес:
— О, мистер Заяц, до чего же у тебя доблестный вид! Спасибо тебе за отзывчивость!
Бэзил открыл глаза и оглядел себя. Да, он действительно выглядел впечатляюще — если не как повелитель долины, то по крайней мере как олень на закате. Впрочем, где мышонку разбираться в таких тонкостях? Матиас высказал Оленю свои пожелания:
— Бэзил, пока я добываю гобелен, не мог бы ты устроить какую-нибудь заварушку, чтобы отвлечь крыс?
Заяц понимающе дернул ушами:
— Ни слова больше, мой друг. Перед тобой тот самый олень, который тебе нужен. Слушай внимательно. Двигайся на левый фланг, туда, где из забора выдернута доска. Быстренько проскользни в дыру. Потом, когда достанешь, что тебе надо, уходи тем же путем. А я буду поблизости и прикрою тебя. Ну, марш!
Матиас побежал, не забывая пригибаться и извиваться, как его научил Бэзил. Без труда добравшись до забора, он оглянулся на своего спутника. Бэзил, рванувшись с места в карьер, в мгновение ока оказался у самого забора и ударил по плечу ближайшую к нему крысу: