— А ты так-таки и не принёс папиного чёрного копья! — сказала Таффи. — И что это вы делаете с милым моим Незнакомцем?
То два человека, то три, а то и целый десяток подбегали к Незнакомцу и били его, так что у того в конце концов глаза вылезли на лоб. Он не мог выговорить ни слова и молча указал на Таффи.
— Дорогой мой, а где же злодеи, что проткнули тебя острыми копьями? — спросила Тешумай.
— Никаких тут не было злодеев! — отвечал Тегумай. — Единственный, кого я видел сегодня, вон тот несчастный, которого вы бьёте сейчас. Не сошло ли ты с ума, о тегумайское племя?
— Он принёс нам страшную картинку, — ответил главный вождь. — На картинке ты весь с головы до пят утыкан стрелами.
Тут заговорила Таффи:
— М… м… м… Сказать по правде… это я дала ему картинку…
Ей было очень неловко.
— Ты?! — закричало всё тегумайское племя. — Девочка-которую-нужно-хорошенько-от-шлёпать-за-то-что-она-такая-шалунья?! Ты?!
— Таффи, милая! Боюсь, нам с тобой сейчас придётся довольно круто… — проговорил Тегумай и обнял её, отчего она сразу перестала бояться врагов.
— Говори! Говори! Говори! — сказал главный вождь тегумайского племени и запрыгал на одной ноге.
— Я хотела, чтобы Незнакомец принёс сюда папино копьё, вот я и нарисовала копьё, — пояснила Таффи. — Оно одно, но я нарисовала его три раза, чтобы Незнакомец не позабыл о нём. А если вышло так, будто оно протыкает папину спину, это всё оттого, что кора очень маленькая и на ней не хватает места. А те фигурки, которые мама называет злодеями, это просто мои бобры. Я нарисовала их потому, что нужно же было показать Незнакомцу, что он должен пойти по болоту! И я нарисовала маму у входа в пещеру. Она стоит и улыбается Незнакомцу, потому что он такой милый и добрый. А вы… глупее вас нет на всём свете! Ведь он милый и добрый, зачем же вы измазали ему голову грязью? Вымойте его сию минуту!
После этого все очень долго молчали. Никто не произнёс ни слова. Наконец главный вождь засмеялся. Потом засмеялся Незнакомец (а он был, как ты знаешь, теварец); потом засмеялся Тегумай, и так сильно смеялся, что не мог устоять на ногах; потом засмеялось всё тегумайское племя, — оно смеялось долго и громко.
Потом главный вождь тегумайского племени прокричал, проговорил и пропел:
— О Девочка-которую-нужно-хорошенько-от-шлёпать-за-то-что-ты-такая-шалунья, ты сделала великое открытие!
— Никакого открытия не хотела я сделать, — ответила Таффи. — Я просто хотела, чтобы сюда принесли папино чёрное копьё.
— Всё равно! Это — великое открытие, и придёт день, когда люди назовут его умением писать. Покуда вместо писем мы будем посылать друг другу картинки, а в картинках — вы сами видели — не всегда можно разобраться как следует. Иногда выходит самая дикая путаница. Но придёт время, о дитя тегумайского племени, когда мы придумаем буквы и научимся при помощи букв читать и писать — и тогда у нас уже не будет ошибок. И пускай доисторические дамы смоют грязь с головы Незнакомца.
— Вот будет хорошо! — сказала Таффи. — Потому что теперь вы принесли сюда на берег все копья, какие только есть у тегумайского племени, но позабыли принести одно-единственное — чёрное копьё моего папы!
Тогда главный вождь тегумайского племени прокричал, проговорил и пропел:
— В следующий раз, когда придёт тебе в голову написать письмо в виде картинки, пошли с этим письмом человека, который умеет говорить по-нашему, и тот человек разъяснит всё, что ты хочешь сказать в письме. А не то ты видишь сама, какие могут выйти неприятности для всего тегумайского племени, да и Незнакомцу придётся иногда нелегко.
После этого тегумайское племя приняло в свою среду Незнакомца (хотя он был настоящий теварец). Племя усыновило его, потому что он оказался большим джентльменом и не скандалил, когда доисторические дамы облепляли всю его голову грязью. Но с того дня и до нынешнего (и, по-моему, это всё из-за Таффи) не много на свете найдётся таких маленьких девочек, которые любят учиться читать и писать. Больше нравится им рисовать картинки и тихонько играть где-нибудь неподалёку от папы — совсем как Таффи.
Как был придуман алфавит
Воспроизведено по книге «Приключения Алисы в стране чудес. Зазеркалье. Сказки. Маугли»© Москва: «Правда», 1989 г.
Перевод К. Чуковского
Стихи в переводе С. Маршака
Иллюстрации Э. Назарова
Через неделю после того, как по вине Таффамай Металлумай (мы по-прежнему будем звать ее Таффи, мой милый) произошло это маленькое недоразумение с Незнакомцем, отцовским копьем, письмом-картинкой и прочим, она вновь пошла с папой ловить сазанов. Мама хотела, чтобы девочка осталась дома и помогала ей развешивать шкуры для просушки на больших жердях возле их Первобытной Пещеры, но Таффи с утра пораньше убежала вслед за отцом, и они вместе ловили рыбу. Вдруг она принялась хихикать, и отец сказал ей:
— Не дури, дочка!
— Вот была потеха! — проговорила Таффи. — Помнишь, как вождь нашего племени раздувал щеки, и до чего смешно выглядел этот славный Незнакомец с тиной в волосах!
— Еще бы! — ответил Тегумай. — Мне пришлось отдать ему две оленьи шкуры — мягкие и обе с оборкой — в возмещение за причиненный ущерб.
— Да ничего мы такого не сделали! — возразила Таффи. — Это все мама и другие наши доисторические дамы, да еще тина.
— Что об этом толковать, — сказал отец. — Давай лучше завтракать.
Таффи взяла мозговую косточку и целые десять минут сидела тихо, как мышка, а тем временем ее папа царапал акульим зубом кусок березовой коры. Потом она сказала:
— Папа, а я придумала одну занятную штуку! Выкрикни что-нибудь, все равно что.
— А! — воскликнул Тегумай. — Ну как, для начала хватит?
— Да, — сказала Таффи. — Ты похож на сазана с открытым ртом. А теперь еще раз, пожалуйста.
— А-а-а! — выкрикнул ее папа. — И больше, дочка, не приставай.
— А я и не пристаю, честное слово, — сказала Таффи. — Просто это часть моей выдумки. Повтори еще раз: «а», папа, и посиди немного с открытым ртом. Дай-ка мне этот зуб. Я хочу нарисовать открытый рот сазана.
— Зачем? — спросил отец.
— Сейчас увидишь, — сказала Таффи, царапая что-то на коре. — Это и есть мой маленький сюрприз. Я нарисую сазана с открытым ртом на закопченной стене нашей пещеры — если только мама позволит, — и ты сразу вспомнишь про звук «а». И у нас будет такая игра: вроде я выскакиваю из темноты и пугаю тебя этим криком — как было прошлой зимой на Бобровом болоте.
— Вот как? — проговорил отец голосом, каким говорят взрослые, когда начинают слушать внимательно. — Продолжай, Таффи.
— Экая жалость, — проговорила девочка. — Я не могу нарисовать всего сазана, но я могу похоже изобразить рыбий рот. Ты же видел, как сазаны стоят на голове, когда роются в тине. Так вот, решим, что это сазан — будто он весь здесь нарисован. Это его рот, и он означает: «а». — И она нарисовала вот что:
— Что ж, неплохо, — сказал Тегумай и нацарапал что-то на своем куске коры. — Но ты забыла про усы, которые висят у него поперек рта.
— Мне это не нарисовать, папа!
— Ты можешь рисовать не всего сазана, а только его открытый рот и ус поперек. И мы будем знать, что это сазан, потому что у окуня и форели нет усов. Гляди, Таффи! — И он нарисовал вот что:
— Сейчас я срисую, — сказала Таффи. — А ты догадаешься, что это, когда увидишь? — Она нарисовала вот что:
— Разумеется, — ответил отец, — и так же при этом испугаюсь, как если бы ты выскочила из-за дерева и крикнула: A!
— Теперь произнеси другой звук, — сказала Таффи, очень довольная собой.
— Йа! — громко выкрикнул отец.
— Гм, — произнесла Таффи. — Это двойной звук. Для второй части — «а» — годится рот сазана, но как быть с началом — й-й-й? Йа!
— Но это же очень похоже на тот звук, что с сазаном. Давай тут пририсуем еще кусочек сазана, — предложил отец. Он уже очень увлекся этой затеей.
— Нет. Если эти звуки соединятся, я собьюсь. Нарисуем их по отдельности. Сперва — рыбий хвост. Ведь, когда сазан стоит на голове, мы сперва видим его хвост. К тому же нарисовать хвост мне проще простого, — добавила Таффи.
— Прекрасная мысль, — сказал Тегумай. — Вот хвост сазана для звука «й». — И он нарисовал вот что:
— Теперь я попробую, — сказала Таффи. — Только помни, я не умею рисовать, как ты, папа. А если я нарисую только верх хвоста и проведу палочку вниз, годится? — И она нарисовала вот что:
Отец кивнул головой — его глаза сияли от удовольствия.
— Очень красиво, — сказала Таффи. — А теперь, папа, произнеси какой-нибудь другой звук.
— О! — громко сказал отец.
— Это очень просто, — сказала Таффи. — Для «о» ты делаешь рот совсем круглым — как яйцо или камень. Так что подойдет одна из этих вещей.
— Не всегда же есть под рукой яйцо или камень. Значит, надо нарисовать какой-нибудь кружок. — И он нарисовал вот что:
— Ну и ну! — воскликнула Таффи. — Мы же придумали кучу рисунков для наших звуков: рот сазана, хвост сазана, яйцо! А теперь произнеси какой-нибудь новый звук, папа!
— С-с-с! — произнес отец и нахмурился, но девочка была так увлечена, что этого не заметила.
— Очень просто, — сказала она и начертила что-то на куске коры.
— Ты про что? — спросил отец. — Я только хотел сказать, что я думаю и чтоб ты мне не мешала.
— Неважно, это тоже звук. Змея тоже издает его, когда она думает, папа, и не хочет, чтоб ей мешали. Изобразим звук «с» в виде змеи. Как, подойдет? — И она нарисовала вот что:
— Так, — сказала девочка, — и еще вот что я придумала. Если ты нарисуешь шипящую змею на двери той пещерки, где чинишь копья, я буду знать, что ты о чем-то думаешь, и я войду туда тихо, как мышка. А если ты нарисуешь змею на дереве у реки, когда ловишь рыбу, я догадаюсь, что мне надо красться тише самой тихой мышки, чтобы вода не колыхнулась.