оими щупальцами, а сама в себя стрелять не будешь – нужно доставать нож и скальпировать эту тварь, отбрасывать, перехватывать в руки дробовик и отстреливать ей всё, что шевелится, а тут как раз балка и провал. Хорошо, что чужих не так много, как мячиков или зомбаков, и толпой они не нападают – строго по одному.
В конце эскалатора я упёрлась в дверь, открыла её и подумала, что оказалась в своей любимой охранной комнате. В ней я и оказалась, лишь с той разницей, что на двери была нарисована большая белая цифра два. И на полосатом оранжево-чёрном ящике с синей дискетой тоже было написано "02" и я засейфилась.
Вера вышла из игры и посмотрела, что с файлом сохранения. Теперь файлов было два. Для каждого уровня запись сохранения велась в отдельный файл. При запуске игры и выборе опции "Продолжить" игра предложила выбор продолжения "Уровень 1" или "Уровень 2". Это хорошо. Если понадобится перепройти какой-то уровень заново, то начать можно не с самого начала, а именно с этого уровня.
Да, теперь я неуязвима! Эти монстры со мной ничего не могут сделать. Их зубы, их яд бессильны. Их огонь не причиняет мне вреда. Я могу просто встать и стоять столбом, не шевеля ни рукой, ни ногой, и они будут биться в меня, как в каменную глыбу, как глыбу пытаться грызть, как глыбу обливать кислотой, кидать в меня ядрами энергии, пытаясь сдвинуть с места, но всё напрасно. Я неуязвима. И я смертельна. Я могу кромсать их на куски ножом, разрубать их туши топором, жечь их огнём, рвать на сотни ошмётков зарядами картечи или разрывными пулями, резать лазером, распылять на атомы плазмой. Я неуязвимая машина смерти, но я утратила азарт боя. Я превратилась из киборга в мясорубку. Искусство противоборства испарилось, исчезло, обесценилось, стало ненужным. Вместо написания шедевральной картины я теперь занимаюсь рутинной покраской забора, без возможности продать кому-нибудь это удовольствие и избавиться от него. Кто я?
Меня превратили непонятно во что!
Я теперь методично бегаю какими-то непонятными мне маршрутами, надолго останавливаясь в определённых кем-то местах и размеренно отстреливаясь, кручусь в разные стороны, не сходя с места, словно изучаю и запоминаю хитросплетения всех поворотов. Мне кажется, если бы у меня в обвесе появился блокнот, то я стала бы в нем что-то рисовать, записывать количество шагов от одного угла до другого, фиксировать направления поворотов.
Я надолго застреваю у каждой схемы, которых на нижних уровнях всё больше и больше. Я останавливалась перед ними и бездумно пялилась на эти кракозябры, кружки, квадраты и стрелки, словно пытаясь разглядеть в них какой-то смысл. Даже сюрреалистичные картинки в столовой на первом уровне, когда я их увидела, кажутся мне гораздо более осмысленными. Он предназначены для создания хоть какого-то настроения, а схемы совершенно безжизненны. Даже я понимала это, будучи безжизненна сама.
На последнем четвёртом уровне, попав в зал с главным темпоральным генератором, вокруг верхушки которого, словно вокруг вершины Олимпа, где восседает Зевс, клубился сиреневый туман и метались молнии, я убила монструозного босса совершенно без удовольствия. Так забивают скотину в силу хозяйственной необходимости.
В соседнем зале – в главной пультовой – я тупо перенажимала на все доступные кнопки и передёргала все имеющиеся рычаги, но алформационный пробой не закрывался. Может быть, генератор нужно разрушить? Но в этой моей вселенной на всем протяжении игры мной ничего не разрушалось. Лишь монстры десятками падали под огнём моего оружия. Но я всё равно, словно тупой механизм, обстреляла генератор из всего арсенала и даже постучала по нему топором и потыкала в него ножом. Как хорошо, что в этот момент никого рядом не было, даже какого-нибудь завалящего мячика или пса, чтобы посмеяться.
Оставалась лишь вилка. Обыкновенная алюминиевая вилка из столовки.
Я подошла к одному из щитков с нарисованным на нём черепом и молнией, и скомандовала "Ввод". Щиток открылся и я увидела перед собой толстые медные провода, кое-где обмотанные синей изолентой и прикрученные к клеммам ржавыми болтами. Рядом с пучком проводов была стойка с тремя белыми керамическими трубками предохранительных плавких вставок. Я не стала бить по ним топором или стрелять из пулемёта. Что-то подсказывало мне, что это ничего не даст. Я выбрала в своём арсенале вилку и ткнула ею в щиток. С треском посыпались искры и всё кончилось.
На чёрном экране Вера увидела несколько белых цифр. Через пять секунд они погасли и ноутбук автоматически вышел из игры – лишь курсор методично мигал в командной строке, готовой в вводу новой команды.
5
– Её и правда звали Арита? – спросила я. – Почему про алформацию ты сказала, что она упоминалась в прологе, а про Ариту нет?
– Не было там никакой Ариты, – ответила Вера. – Там был киборг под номером MOV AX 10. Я для удобства назвала её Арита.
– А это твоё Мовэкс что-нибудь значит?
– Нет, ничего не значит. Это просто команда ассемблера поместить число десять в регистр AX.
– Ничего не понятно, но очень интересно, – пробурчала я, поворачиваясь в мешке на спину и глядя в звёздное небо над нашей горной площадкой.
"Хочу во-о-он на ту звезду", – подумала я и сказала:
– Рассказывай дальше.
– С помощью Ариты я построила план-схему Тампа, а потом нарисовала её в программе Компас-Три-Дэ. Думаю, конечно, это не точная схема настоящего Тампа со всеми подробностями, но, в общем и целом, по ней ориентироваться можно.
– А ты больше не была с Зивой в подземном Тампе?
– Пока нет.
– А какую-нибудь схему или чертёж настоящего Тампа видела?
– Кто же мне покажет? Это секретный объект и ни к чему с ним связанному у меня допуска нет. Я думаю, Зиве после той поездки наверняка за меня влетело.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю. Я так думаю. После того раза Зива часто ездила на объект и никогда больше меня не привлекала ни в качестве водителя, ни в качестве попутчицы, а всегда заказывала служебную машину.
– Ясно. А почему ты всё-таки не хочешь сказать Зиве про игру и Аритину схему? Что там странного?
– Тань, ну ты что? – Вера повернулась ко мне. – Если в игре действительно принципиальная схема Тампа, то что это значит?
Я задумалась и после небольшой паузы спросила:
– А эта игра когда появилась? Не Ада же Байрон её написала в тысяча восемьсот каком-то там году?
– В игре даты создания нигде нет, но я помню, что файлы, которые попали ко мне ещё в первый раз, были восьмидесятого года. Тысяча девятьсот восьмидесятого. Точной даты я не фиксировала.
– Значит, в тысяча девятьсот восьмидесятом был кто-то, кто знал, как Тамп будет устроен в будущем, – сказала я.
– Или никого такого информированного не было, а игру сюда заслали из будущего, чтобы здесь по ней построили Тамп, – сказала Вера. – И тогда, значит, игра и схема у Зивы есть, раз Тамп строится именно такой. А может, схема сюда попала позже, когда Тамп уже был, и она ничего не даёт заранее, а наоборот, констатирует уже свершившееся. А может…
– А цифры в конце? Ты их запомнила? – перебила я.
– Конечно, запомнила. Мало того, я заставила Ариту пройти игру ещё раз с самого начала, но по-другому, и снова уничтожить темпоральный генератор. Цифры в финале получила те же. Могу и тебе организовать такое удовольствие – побегать с топором.
– Нет уж, спасибо! – воскликнула я. – Не мой жанр. И что это за цифры?
– Номер телефона Президента… Шучу я. Четыре цифры. Девять, девять, пять, восемь.
– Девять, девять, пять, восемь, – задумчиво повторила я. Ничего умного мне в голову не пришло. – Пароль какой-нибудь? Пин-код! – встрепенулась я. – Код ячейки в камере хранения!
– В какой камере хранения? – спросила Вера. – На вокзале Новосибирск-Главный?
– Вера! – возмутилась я. – Я просто говорю, что приходит в голову! Не думая.
– А ты подумай.
– Девятое сентября пятьдесят восьмого года!
– Или восьмое мая девяносто девятого…
– Да фиг его знает, что это за цифры, – сказала я. – Ты же тоже не знаешь, наверное…
– Знаю, – она замолчала.
– Ну, говори, не тяни! – я приподнялась и затрясла её за плечо.
– Это по-китайски означает "Спасите", – сказала Вера, легко и мягко укладывая меня на место.
– Как, по-китайски?
– Тиё-тиё-вуо-ба, – сказала Вера.
– Ну да, девять, девять, пять, восемь! Помоги мне… – дошло до меня. – И кому надо помочь?
– Тампу, конечно. Главному генератору.
– Так! – я стала выбираться из спального мешка. – Теперь рассказывай полную версию!
– Ты куда?
– Писать хочу!.. И пить!.. И вообще…
– Стой! – Вера тоже выбралась из мешка. – Сейчас я тебе страховку пристегну.
– Зачем?
– Ну, ты же не прям на мешок писать будешь. К краю отойдёшь, а я тебя подстрахую. Надевай пояс.
– Блин, прям как Красная шапочка на верёвке до ветру… Это я сейчас со спущенными штанами могу с горы упасть, да? А снизу будут на меня любоваться?
– Не увидят они ничего, не бойся. Темно уже. Будешь висеть в гордом одиночестве, как орёл… Орлиха… Орлица…
Когда со всеми процедурами было покончено, мы снова забрались в мешок. Я маленько потряслась и постучала зубами, согреваясь и прижавшись к Вере – всё же наверху было прохладно и дул ветер.
– Рассказывай, наконец, – настояла я.
– Я думаю, что этой игры нет у Зивы или ещё у кого-то, связанного с Тампом. Она послана именно мне.
– Почему ты так решила?
– Из-за алформации. Если бы её отправили раньше, как руководство к действию по строительству, то алформации там не было бы, так как я затеяла всё позже. А тут они получили мой репер и отправили мне послание. Причём, мне отправили за раз такой объём, что Зиве и проекту Тамп пока и не снилось. Помнишь, она говорила, что у них совсем узенький канал? Он такой и есть. Они получают чуть ли не отдельные биты информации и это у них связано со всякими протонами-электронами. А чтобы по такому узкому каналу такой объем, как игра, получить, потребовалось бы много десятков, а то и сотен лет. Можно посчитать.