Гадать, кто я, мне было не нужно. Я прекрасно соображала, никакой прострации у меня не было, просто сильно колотилось сердце, и во рту стоял ужасный кислый привкус. Жгло всё. Вода в луже была тёплая и вообще было тепло, и я понимала, что это, наверное, Тамп при замыкании цепи вилкой, что-то там сделал со своим темпорально-алформационным, прости господи, полем, а я туда угодила. После трёх лет тесного общения с киборгом из будущего такие вещи не удивляют и не ставят в недоумение, а наоборот, кажутся наиболее простыми и логичными. А что ещё-то со мной должно было произойти? Просто, теперь надо выяснить, когда и где я, найти Веру, а там будет видно, что делать дальше.
За детской площадкой виднелись дома. Туда я и пошла. На краю площадки стояла урна, с вставленным в неё мусорным пакетом синего цвета, в котором одиноко лежала пустая бутылка. Я вынула бутылку, потом вынула пакет, разорвала его и сделала себе некое подобие мини-юбочки, связав на поясе кончики узелком. Потом взяла бутылку и стала читать всё, что на ней написано. По-русски написано! – отметила я.
Напиток безалкогольный сильногазированный "Миранда". Состав меня не интересовал. Изготовитель: Россия, Алтайский край, село Бочкари. Отлично! Объем… Произведено по лицензии… Пейте охлаждённым… Дата где? Даты нигде не было, одни какие-то коды.
Я бросила бутылку в урну и пошла к ближайшему дому. Двухэтажный, вокруг фиолетовый забор из пластика или металла, в заборе калитка. Это задняя сторона участка. Улица и главный ход, видимо, с другой стороны и это опять хорошо. Я, как Вера, старалась всё анализировать. Калитка была не заперта, и я вошла на участок. К дому слева примыкала терраса, на террасе стол, несколько стульев, рядом диван-качалка, на диване плед – именно то, что мне сейчас надо.
Я поднялась на террасу, взяла плед и завернулась в него.
Тут дверь из дома на террасу открылась и в проёме показался робот-тележка. Низ, как тумбочка на колёсах, середина, как столик, над столиком стойка, над стойкой голова в виде монитора, по бокам руки-манипуляторы, на столике множество разных ванночек-ниш, тумбочка залеплена наклейками и кое-где разрисована фломастерами. Наверняка, дети рисовали.
– Здравствуйте, – сказал робот мужским голосом. – Вы находитесь на частной территории без согласия владельца. Могу ли я чем-то вам помочь?
– Тебя как зовут? – спросил я.
– Я Пырзик, а как ваше имя?
– Я Таня.
– Очень приятно, Таня, – сказал Пырзик. – Могу ли я быть чем-то вам полезен?
– Пырзик, принеси мне попить воды, – сказала я.
Он развернулся и исчез в дверях. Я села на стул. Все-таки я очень устала и сейчас почувствовала это.
Через минутку Пырзик опять появился на пороге. Очень ловко съехал с него, и я поняла, что по ровному он ездит на колёсиках, а когда надо переступить, подняться или спуститься, у него снизу срабатывают специальные манипуляторы и он проходит перепады на них и снова становится на колёсики. Его стол-площадка при этом плавно опускается или поднимается. В специальной круглом углублении на столе у Пырзика стоял стакан с водой для меня.
– Пожалуйста, ваша вода, Таня, – сказал он, остановившись передо мной.
Я с удовольствием попила.
– Спасибо, дорогой, – сказала я. – Дома кто-нибудь есть?
– Дима и Аня на работе, – сказал Пырзик. – Витя и Маша в школе.
"Эх, Пырзик, – подумала я. – Ты правда такой наивный или уже кому надо на меня настучал и сейчас приедут?"
– А где работает Аня? – спросила я.
– Она преподаёт в университете теоретическую механику, – сказал Пырзик. – По расписанию у неё сегодня лекции до шестнадцати часов двадцати минут.
– Напомни мне, сейчас сколько времени? – спросила я.
– Сейчас десять часов восемнадцать минут, – сказал Пырзик. – У вас не включён двойник.
"Очень хорошо, – подумала я. – У меня нет какого-то двойника".
– Не нужно ли вызвать экстренную службу? – спросил Пырзик.
– Нет, не нужно, – сказала я. – Вызови Аню. Я ведь могу с ней поговорить?
– Да, конечно. Вызываю.
Через несколько секунд я услышала:
– Да, Пырзик, я слушаю, – потом, судя по всему, она увидела меня. – Вы кто?
Я на экране Пырзика тоже её увидела. Женщина лет тридцати, в деловом костюме, шла по коридору, где было много молодёжи. Я не могла не узнать по виду типичный университетский коридор – сама провожу много времени в аналогичном.
– Здравствуйте, Аня, – сказала я. – Меня зовут Татьяна. Я нахожусь у вас дома на террасе. Пырзик, покажи панораму, – попросила я. – Со мной, видимо, что-то произошло, но что, я не знаю. Пырзик говорит, что у меня отключён двойник. Как видите, я вся в грязи и без одежды, – я немного распахнула плед. – Вы не могли бы мне как-нибудь помочь привести себя в порядок. А то ведь даже если вызвать экстренную службу, как предлагает Пырзик, то я всё равно не знаю, что им сказать, и что они решат со мной сделать, увидев в таком виде, тоже не знаю.
"Если она преподаёт теоретическую механику, то должна предпочесть логику, а не эмоции", – подумала я и не ошиблась, т.к., несколько секунд помолчав, Аня сказала:
– Ждите меня, я скоро приеду, – и отключилась.
– Что я для вас могу сделать? – снова спросил Пырзик, когда на экране Аню сменила анимированная рожица-смайлик.
– Спасибо, Пырзик. Скажи, какой сегодня день и год, и где мы находимся?
– Сегодня восьмое августа 2098-го года. Мы находимся в посёлке Утиный Брод города Омска, на улице Прямая в доме номер 23.
– Я лягу, – сказала я, вдруг почувствовав непреодолимую усталость.
Я пересела со стула на диван-качалку и положила голову на боковой валик. Грязные ноги на диван я поднимать не стала, оставив их свисать, и в этой неудобной позе тут же уснула. Видимо, напряжение бессонной ночи и события, которые и каждое по отдельности может вывести человека из равновесия, всё же сказались.
Я проснулась от того, что Аня потрясла меня за плечо.
– Просыпайтесь, – услышала я. – Вы уже больше трёх часов спите. Скоро здесь будет невыносимо жарко, сюда солнце придёт, а потолок прозрачный.
Я села. Плед сполз с меня, и я его поправила.
– Что с вами случилось? – спросила Аня, когда я на неё посмотрела. Лицо у неё было строгое и даже сердитое.
– Я не знаю, – хрипло сказала я и прокашлялась. – Я очнулась на детской площадке за вашим домом совершенно голая, в блевоте и, извините, в дерьме. Как и почему это случилось, я не знаю.
– Вы сказали, вас Татьяна зовут?
– Да.
– Значит, имя своё помните?
– Да, имя и фамилию. Татьяна Смирнова. И что я из Новосибирска, помню. Мне надо туда уехать и я там всё вспомню и сориентируюсь. Там мне всё знакомо. Пожалуйста, помогите мне туда добраться. Я не знаю, к кому обратиться ещё.
– Может, всё же обратится в экстренную службу? – сказала Аня. – Они помогут установить, что произошло и помогут попасть в Новосибирск.
– Мне совсем нечего им сказать, – жалостливо проговорила я. – Они же будут спрашивать. Это затянется, а я хочу уехать как можно быстрей. Невыносимое состояние, когда ты вроде бы всё знаешь, но никак не можешь ухватиться хоть за что-то, понимаете.
– Ладно, не хочешь, не говори. Пырзик, баня готова? – приоткрыв дверь прокричала она своему роботу в дом.
– Готова, – услышала я ответ Пырзика. – Одежду я тоже приготовил.
Аня вошла в дом и тут же вышла обратно со стопкой одежды в руках.
– Идём, – мотнула она мне головой.
Она привела меня в баню, стоящую во дворе за домом. В предбаннике она положила одежду на лавку.
– Плед сюда на пол брось, потом постираю. Господи, а это что?
– Это я пакетом из мусорки прикрылась.
– Тоже сюда бросай. Ты до пояса в грязи…
– Это я в луже мылась…
– Вот здесь холодная вода, здесь горячая. Вот ковш, мыло, шампунь, мочалка, мойся. Я сейчас тапочки тебе принесу. Одежда моя, чистая, по росту вроде должна подойти, а вот по ширине. Будет свободно, но ничего.
– Спасибо.
Она ушла. Я принялась мыться. Мне очень хотелось, наконец, смыть всю грязь и почувствовать себя вновь человеком.
– Тапочки! – услышала я из предбанника, когда Аня принесла обувь. – Потом приходи в дом.
– Спасибо! – прокричала я в ответ.
Помывшись, я вытерлась полотенцем и надела трусики, майку, рубашку, лёгкие брючки на резиночке и носки. Обув тапочки, я пошла на террасу и вошла в дом.
– С лёгким паром, – приветствовала меня Аня. – Вон там в ванной можешь оставить полотенце, –показала она. – На зеркале расчёски, щётки, фен, резинки, заколки. Только не долго, ладно, а то я на лекцию опоздаю.
Я кивнула и прошла в ванну, где быстро подсушила волосы феном и стянула резинкой в хвост.
– Садись, – сказала Аня, когда я вышла из ванной. – Чай, бутерброд. Поешь, а я пока тебе обувь подберу. У тебя какой размер ноги?
– Тридцать пять с половиной.
– У меня побольше, так что давить не будут.
Я быстро съела тёплый бутерброд не знаю с чем, с чем-то мясным, покрытым сверху расплавленным сыром, и выпила кружку чая с сахаром. Аня принесла лёгкие текстильные балетки.
– Вот, эти попробуй.
Я надела.
– Ну, как?
– Очень хорошо, – сказала я. – Спасибо, Аня! Вы мне очень помогли.
Она махнула рукой:
– Всякое в жизни бывает. Сейчас довезу тебя до университета, там недалеко вокзал. Держи карточку – это Машкина, дочки моей. Я на неё сбросила тебе на дорогу. Билет ты без двойника или без документа не возьмёшь, но у вокзала можно машину снять – есть любители. Цену назовёт, сбрось половину и от неё торгуйся. Карточкой рассчитаешься. Как всё у тебя утрясётся, карточку мне отправишь. Адрес я прямо на ней написала. Когда получу, буду знать, что у тебя всё в порядке. Поехали. Пырзик, мы ушли. Наведи порядок здесь и в бане.
– Могла бы и не говорить, – ответил Пырзик.
В Тампе ко мне относились трепетно – по-другому я это даже назвать не могу. Единственный неприятный момент был – это тот самый момент появления, момент алформационного перехода. Физический дискомфорт от нахлынувшей непереносимой тошноты и эстетический дискомфорт от непроизвольной дефекации, когда, что называется, изо всех дыр.