— Никуда ты отсюда не выйдешь.
Я усмехнулась:
— Ты так считаешь? Вот возьму и выйду, — я резко встала и рванула к спасительному выходу.
Он догнал меня и преградил дорогу, потом, больно выворачивая руку, поволок в комнату. Я отчаянно сопротивлялась, но этот деревенский паренёк, отъевшийся на экологически чистых продуктах и выросший на вольных просторах, оказался намного сильнее наших городских хлюпиков. У меня так ничего и не получилось. Петечка благополучно дотащил меня до балкона, вытолкнул туда, сказав:
— Посиди пока, — закрыл дверь.
Я облегченно вздохнула: балкон — это ещё не самый худший вариант, честно говоря, я думала, что всё будет намного безнадёжнее. В конце концов, можно закричать — и кто-нибудь обязательно услышит. Потом приуныла, вспомнив: соседи давно привыкли к тому, что Ленкина квартира — не что иное, как притон, и старались не обращать внимания на каждодневные дебоши, происходившие в ней. Сначала они жаловались подружке и участковому, но те только разводили руками и пожимали плечами. Ленка, как вы знаете, сама являлась пострадавшей стороной, а участковый, к сожалению, попался какой-то спокойный и неконфликтный мужичок, «амебный», как назвала его подруга. Ему оставались считанные годочки до пенсии, которые он стремился дослужить спокойно, без потрясений, создавая видимость своей работы. Поэтому соседи, поняв, что они так и не добьются ничего, ограничились тем, что обозвали Ленкину квартиру «нехорошей квартирой», совсем по-булгаковски, и закрыли на всё глаза.
Петечка, конечно, отлично знал обо всём: на меня просто бы никто не обратил внимания, хоть заорись. Я прильнула к оконному стеклу и стала наблюдать за происходящим в комнате. Он кому-то звонил! Недоброе предчувствие охватило меня, я заметалась по балкону, с тоской думая о том, что осталась совсем одна и полагаться нужно было только на саму себя. Решение пришло мгновенно: я встала на перила балкона и, перекрестясь, спрыгнула вниз. Мне повезло, что Ленкин дом был такой же, как и мой, — старой «хрущевской» постройкой, и второй этаж располагался не очень высоко, про первый и говорить нечего: с улицы, не вытягивая шею, можно было наблюдать через окно за жизнью его обитателей.
Благополучно приземлившись, я понеслась со всех ног подальше от страшного дома. И вдруг в голове стукнуло: вот балда! Сумка! Я резко остановилась и крепко задумалась над тем, что делать дальше: моя сумочка со всеми документами, ключами и деньгами осталась лежать на полочке в прихожей. Конечно, я по многолетней привычке кинула её там, когда отправилась на кухню пить эту «ослиную неожиданность».
Необходимо было возвращаться — иначе никак нельзя. К моей великой радости, Петечка не закрыл дверь на замок, видно, он так запугал всех, что люди и близко боялись подойти к его квартире. Я тихонько приоткрыла дверь и заглянула: сумочка и в самом деле лежала там, где я и предполагала. Протянув руку, взяла её, но уходить не спешила: Петечка, ни о чём не догадываясь, продолжал болтать по телефону. Я так и застыла на пороге, стараясь не пропустить ни единого слова.
— Одна птичка в клетке, — вещал Петенька, — хорошо, хорошо, у меня есть наручники.
Ах, вот даже как! Ну, уж нет! Не дожидаясь развязки, я тихонько прикрыла дверь и быстро пошла на остановку.
К Ангелине загляну потом, сначала — в офис. Уже из троллейбуса увидела, как к Ленкиному дому неслись старые знакомые — джип и «Фольксваген», которому всё же надоело стоять безвыездно в гараже. Я представила себе, как «обрадуются» они, когда обнаружат, что птичка из клетки вылетела. Подумать «страшно»: что же будет с бедным Петечкой? Я довольно захихикала: наконец-то этот мерзавец получит по заслугам. Его товарищи — люди серьёзные и подобных промахов не прощают.
Возле нашего здания в ряд выстроились машины разных конфигураций, цветов и моделей. «Ого! — подумала я. — Откуда такое изобилие?» И правда, раньше на стоянке стояло от силы пять — шесть машин, не больше. У двери сидел незнакомый охранник, который, подозрительно оглядев меня, строго поинтересовался:
— Девушка, вы к кому?
Я решила ничего не объяснять и коротко ответила:
— В «Эксито».
— Что у вас в сумочке? — не унимался охранник.
— Ничего особенного, — удивилась я такому пристрастному допросу.
Он встал и подошел ко мне:
— Покажите.
Тревожное чувство охватило меня. Что-то раньше особой бдительности за охранниками не замечалось, не к добру это. Но, чтобы не вызывать лишних подозрений, подчинилась и открыла сумочку. Однако он простым осмотром не ограничился, взял и высыпал всё содержимое на стол. На его лице отразились разочарование и досада. Интересно, что же он там ожидал увидеть? Женщинам, конечно, не нужно объяснять, что наши сумочки, независимо от их размера, имеют бездонное дно. Чего мы только не носим там! Всё: от набора истинной леди до всякой ерунды. Нет, безусловно, есть женщины, которые носят определенный ассортимент в своей сумочке, не допуская бардака, но таких, я думаю, меньшинство, я же принадлежу к большинству. Порой сама удивляюсь, каким образом могла попасть в мою сумочку та или иная мелочь.
— Всё? — поинтересовалась я.
— Можете складывать, — разрешил он.
Я со злостью сгребла всё обратно в сумочку и пошла к своему офису.
— Постойте! — вдруг окликнул он. — А по какому вы вопросу?
Я фыркнула и, не удостоив его ответом, двинулась дальше.
Но столь необычное поведение охранника оказалось мелочью по сравнению с тем шоком, который я испытала, войдя в офис. За нашими рабочими столами, разложив бумаги, сидели совершенно незнакомые люди.
— Чем могу помочь? — обратилась ко мне миловидная девушка с голливудской улыбкой. — Вы по какому вопросу?
Я растерялась, оглядываясь по сторонам, и спросила:
— Это фирма «Эксито»? Я не ошиблась?
— Да, вы не ошиблись, — любезно ответила она. — Мы — транспортно-экспедиционная фирма «Эксито», к вашим услугам.
Я в изумлении открыла рот и, глупо ухмыляясь, спросила:
— Вы кто?
Девушка слегка удивилась и, как мне показалось, обиделась, но виду не подала и всё так же вежливо ответила:
— Секретарь.
Вот это да! А где же тогда Светка?
— Что вы хотели? — довольно бесцеремонно подала голос женщина, сидевшая на моём месте. Я окончательно растерялась и захлопала глазами.
— Танечка, отведи её к директору, — снова сказала моя заместительница, — пусть разбирается.
— Пойдёмте, — пригласила меня Танечка. Я покорно отправилась за ней.
Екатерина Владиславовна Крыса собственной персоной восседала на месте брата и с кем-то ругалась по телефону, выкрикивая кому-то, что он «дурак» и «дебил», потом бросила трубку на рычаг.
— А-а, — с безразличием сказала она, скользнув по мне взглядом. Покопавшись в столе, швырнула на стол трудовую книжку и процедила:
— Расчёт получишь у кассира.
«Как же это? Что это? Где все наши?» — подумала я, готовая вот-вот разреветься. Но тут же, приказав себе не показывать слабости перед врагом, гордо вскинула голову. Нет уж, слёз, стенаний и мольбы им от меня не дождаться! Стиснув зубы, я злобно взглянула на Крысу и спросила:
— Что всё это значит?
— Ничего, — усмехнувшись, ответила та, — это значит, что ты больше здесь не работаешь.
— На каком основании? Я вроде заявления не подавала.
— Не подавала, говоришь? — Екатерина Павловна тут же положила передо мной лист бумаги, на котором красовалось заявление, написанное мной собственноручно, где я просила уволить меня по собственному желанию. Я вспомнила, что однажды, поссорившись с Андреем, действительно написала заявление об уходе, но так и не подала, передумала, потом зачем-то положила его в стол, всё собираясь выбросить, но так и не выбросила, а теперь вот расплачиваюсь из-за своего идиотизма.
Естественно, когда в первый раз в нашем офисе был обыск, его нашли и удачно использовали по назначению. Им оставалось только слегка подделать число. Обращаться в милицию — бесполезно. Заявление есть, и написано моей же рукой. Да и не добьешься справедливости: без денег в нашу родную милицию даже не суйся. Как сказал Андрей, в нашем городе, что мафия, что милиция — два сапога-пара. Ясное дело, всем хочется красиво жить. Честные люди есть, но их очень мало, и они боятся высовываться. Может, и настанут такие времена, когда власть в нашем городе перейдет к честным, добропорядочным людям, а пока… Остается только жить, надеяться и ждать. Но дождемся ли мы когда-нибудь?
Мне ничего не оставалось, как смириться. Я получила так называемый расчёт у ещё одной представительницы клана Крыс. Наша кассир, естественно, осталась на своем месте. Она снисходительно посмотрела на меня и отсчитала несколько купюр.
— Сандра Альбертовна, — кто-то взял меня сзади за локоть. Я оглянулась и увидела нашего шофера дядю Петю. Наконец-то! Хоть одно родное лицо в этом рассаднике Крыс. Я искренне улыбнулась ему.
— Дядя Петя! — воскликнула я — Как рада вас видеть!
Он, пряча глаза, сказал:
— Вот пришел за расчётом.
— Как за расчётом? — удивилась я. — Неужели всех шоферов тоже уволили?
— Почему всех, — обиженно сказал он, — только меня. Сказали, что старый, а мне до пенсии полгода осталось, доработать не дают, гады.
— Не может быть! — волна возмущения охватила меня, и я, резко развернувшись, снова пошла в кабинет к Крысе.
— Что ещё? — недовольно спросила она.
— Какое право вы имеете увольнять старейшего работника фирмы, прекрасно зная, что ему до пенсии осталось несколько месяцев? — спокойно ответила я. Но она, ничуть не смутившись, вновь процедила:
— Не твоё дело.
— Как это не моё? Можно и в суд подать. По какому праву? На каком основании вы всех уволили? Фирма вам не принадлежит! Приедет брат и разберётся! И кто вам дал право на всё это? — широко махнув рукой, выпалила я.
— Ха-ха-ха! — нагло засмеялась Крыса. — Спёкся твой брат! Фирма, между прочим, теперь моя, да долго тебе объяснять, на каком основании, всё равно ты со своим куриным умишком не поймешь. А ещё судом грозит! Вы что? Со своей подружкой сговорились, что ли? Ой, боюсь, ой, испугала! Охрана!