Цинциннати, где родился Роберт, как и весь штат Огайо, считается родиной большого количества потомков ветеранов фенианских набегов 1866–1871 годов, поскольку эти земли были им дарованы в качестве платы за участие в боевых действиях во время Гражданской войны 1861–1865 годов. И здесь редко можно было услышать в сторону ирландца презрительное «пэдди». А в других штатах даже негры слово «пэдди» использовали для презрительного обозначения белого человека.
Ирландцы – изгои Америки. Очень часто можно увидеть объявления: «Для ирландцев работы нет». Поэтому обычно годовой заработок «пэдди» составлял двести-триста долларов в год. Так что Роберт держал в руках свой прежний заработок за сто двадцать пять лет, а обычного «пэдди» – за двести пятьдесят.
– Господа, прошу. – Регент указал на стол, где на подносе стояли фужеры и бутылка шампанского «Вдова Клико».
Подойдя к столу, Михаил Александрович ловко открыл бутылку и разлил шампанское по бокалам.
– Господа за ваш успех, за ваши награды и за здоровье императрицы и Николая Николаевича! Ура, господа! – Великий князь, салютуя, поднял свой бокал вверх.
– Ура! Ура! Ура-а-а! – дружно троекратным «ура» грянули все вместе.
Даже Кейн, видимо, наученный своими напарниками, уверенно присоединился к нашей команде.
– Что же, господа, ещё раз благодарю за службу. Из-за секретности операции, к сожалению, не могу вас пригласить за стол, чтобы более основательно отпраздновать ваш успех. Честно признаюсь, если бы не рождение его императорского высочества Николая Николаевича, то и шампанского не было бы. А так для слуг есть объяснение, по какому поводу регент Российской империи угостил шампанским трёх курсантов Аналитического центра. Будете ещё внукам рассказывать, как я вам шампанское лично разливал, – произнёс Михаил и как-то по-мальчишески весело рассмеялся.
Его смех заставил и меня, и трёх наших героев весело присоединиться к великому князю. А что?! Большое дело успешно сделано без потерь, да ещё и Елена Филипповна удачно разродилась здоровым ребёнком без каких-либо последствий для себя. Поэтому можно и посмеяться. Я почувствовал, как напряжение последних дней отпускает меня.
Глава 13Последствия–2
Только прилёг после тяжёлого, но приятного дня, как раздался настойчивый стук во входную дверь. Пришлось вставать, накидывать халат, идти через пару комнат и открывать створку двери, за которой обнаружился лакей 1-го разряда Ивушкин.
– Ваше превосходительство, вас срочно требует к себе великий князь Михаил Александрович, – произнёс он.
Чертыхнувшись про себя, так как расстались мы с Михаилом полчаса назад, спросил лакея:
– Иван Иванович, а что случилось?
– Не знаю, но регент сам звонил, и голос у него был взволнованный, – ответил Ивушкин, стараясь сохранить спокойное выражение лица, но ему это плохо удавалось. Иван Иванович раньше был лакеем 1-го разряда комнат её величества государыни императрицы Марии Федоровны, но после её смерти его назначили старшим над обслугой Приоратского замка, где мне с женой и сыном выделили несколько комнат.
Сегодня жена с Васильком и сестра со своими детьми ночевали в Гатчинском дворце для моральной поддержки Елены Филипповны, родившей рано утром здорового сына. И сама она роды перенесла нормально, без последствий для здоровья. А то я, честно говоря, сильно беспокоился. Последние три месяца беременности императрица считай на каких-то порошках сидела, которыми её пичкал Боткин.
Так что отмечать это важное событие мы с Михаилом начали с утра. Потом поздравляли Боба, Лорда и Кейна, точнее, уже Бекаса. Дальше вновь праздновали рождение Николая Николаевича. Пришёл, можно сказать, домой, чтобы отдохнуть в одиночестве, и тут облом. Снова нужно было идти назад. Телефонная связь с Гатчинским дворцом в Приоратском замке была только через дежурного связиста, который, как правило, доводил информацию до Ивушкина, а тот дальше. Эх, где она, сотовая связь!
– Спасибо, я понял. Сообщите, что скоро буду, – сказал я лакею и закрыл дверь.
Через двадцать минут я вновь входил в кабинет регента.
– Что случилось, ваше императорское высочество? – спросил я у Михаила, который расположился за рабочим столом в халате.
– Проходи, Тимофей Васильевич. Садись и давай без чинов наедине. Сколько раз уже об этом говорил. Телеграмма пришла от кайзера. Сообщает, что завтра утром выезжает в Санкт-Петербург, – каким-то чересчур спокойным голосом произнёс регент. – Хочет поздравить Елену Филипповну с рождением сына.
– Интересная новость на ночь глядя, – сев в предложенное кресло, произнёс я, прикинув разницу во времени. – Получается, на похороны Георга он не поедет. Ой, как интересно.
– Получается, что не поедет. А на похороны Николая приезжал. Мне и Елене в общении тет-а-тет сказал, что поддержит, как союзник, любое наше решение в отношении Англии. Вот такие дела, Тимофей Васильевич. Похоже, грядёт большая война… – Замолчав, Михаил поднялся из-за стола, сходил к буфету, откуда вернулся с бутылками ликёра и мадеры. – Рюмки и фрукты принеси.
«Стоило убирать час назад», – подумал я про себя и направился к буфету.
Через минуту мы сидели за накрытым столом с полными рюмками и молчали.
– Как думаешь, Тимофей Васильевич, чего Вильгельм от нас захочет? – нарушил тишину князь.
– Думаю, Михаил Александрович, участия в боевых действиях нашего флота и дирижаблей против флота Франции. Возможно, попросит тысяч сто-двести пехоты и кавалерии.
– А почему против Франции, а не Англии? – перебил меня регент.
– Вильгельма напрасно обвиняют в том, что он самовлюблённый, суетливый любитель театральных поз и напыщенных речей человек, всегда стремящийся играть эффектную роль. Это маска. И очень удачная маска. На самом деле он очень умный и расчётливый правитель, который много сделал для усиления и процветания Германии. И как военный стратег и тактик кайзер прекрасно понимает, что оккупировать Великобританию, не разбив английский флот, нереально, даже с учётом того, что Британия потеряла в войне с нами уже двенадцать эскадренных броненосцев и три нуждаются в длительном ремонте. Но у англичан осталось ещё двадцать три новых и восемнадцать стареньких броненосцев в резерве. И все их можно очень быстро собрать в единый кулак. – Я замолчал и пригубил ликёр.
– А сколько у нас? – не выдержав моей паузы, задал вопрос Михаил.
– У нас двадцать три. Но девять в Тихоокеанской эскадре, восемь броненосцев на Чёрном море, а на Балтике у нас всего шесть, считая три броненосца береговой обороны. Если добавить шестнадцать германских броненосцев, то получим на Балтике и в Северном море двадцать два броненосца. У кайзера сейчас в строю четыре эскадры по четыре эскадренных броненосца, плюс два броненосных крейсера и четыре бронепалубных в каждой.
– Приличные силы, – вновь перебил меня регент.
– Если прямо сейчас выставить нашу Балтийскую эскадру и весь германский флот, то с Англией получается математический паритет по броненосцам и крейсерам, но… – Я сделал небольшую паузу и продолжил: – Есть одно большое «но», и зовётся это «но» военно-морским флотом Французской республики, на вооружении которого четырнадцать современных эскадренных броненосцев плюс семь после капитального ремонта и перевооружения в резерве. Итого двадцать один броненосец у Антанты в плюсе прямо сейчас. А если добавить английский резерв, то плюс тридцать девять. Вот такой расклад получается, Михаил Александрович.
Я замолчал и пригубил рюмку ликёра. То лёгкое опьянение, в котором находился в течение сегодняшнего дня, резко прошло, зато появилось желание жахнуть гранёный стакан водки, а ещё лучше неразбавленного спирта, чего у меня очень давно не было. Михаил был прав, всё шло к большой войне, к мировой бойне, где нам хотели отвести ведущую роль.
– А если Вильгельм уговорит вступить в войну на нашей стороне Австро-Венгрию и Италию? – прервал моё молчание вопросом великий князь.
– У Австро-Венгрии и Италии по шесть современных эскадренных броненосцев, плюс на двоих одиннадцать старичков в резерве. Если с их помощью прорваться через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море нашей Черноморской эскадре, да Тихоокеанской к этому времени подойти туда же, тогда вырисовывается следующая картина. Четырёхединый союз имеет пятьдесят один эскадренный броненосец, плюс семнадцать в резерве. Итого шестьдесят восемь. А Антанта – тридцать семь эскадренных броненосцев, плюс три в ремонте и двадцать пять в резерве. Итого шестьдесят пять.
– То есть у нас будет больше броненосцев? – уточнил регент.
– Больше, Михаил Александрович. Только вот Черноморская и Тихоокеанская эскадры смогут прорваться в Средиземное море при определённых обстоятельствах, удачно для нас сложившихся…
– Каких? – вновь перебил меня князь.
– Во-первых, просто замечательно для нас было бы, чтобы турки пропустили нашу Черноморскую эскадру через проливы без боя. У кайзера как бы очень неплохие отношения с султаном. В случае же прорыва мы можем потерять часть кораблей и оставить Черноморское побережье империи без защиты от тех же турок или англичан. Во-вторых, Дальний Восток и Порт-Артур также нельзя оставлять без морской защиты. Англичане могут легко договориться с американцами. Рузвельта переизбрали на второй срок. Он уже заявил, что больше баллотироваться в президенты не будет, значит, начнёт зарабатывать для себя капитал на оставшуюся жизнь. Несмотря на успешную операцию «Грёзы», у всех умерших банкиров остались наследники, которые захотят вернуть деньги, вложенные в Японию. А это лучше делать под стволами корабельных орудий. Так что к раскладу Англо-французского флота под давлением денежных мешков могут в качестве противников добавиться броненосцы САСШ, которых у них больше десяти, плюс строится новая серия из пяти броненосцев типа «Вирджиния». И эти корабли могут оказаться и в Тихом океане, и в Средиземном море, и в Балтийском море, и не на нашей стороне, и достаточно быстро.