При повторном приезде Сергея Михайловича в Корею его вопрос со сватовством можно было бы решить при первой встрече с императором в течение пары минут, но тут возникли некоторые трудности из-за щепетильности великого князя.
Тому захотелось узнать, питает ли к нему какие-либо чувства Мэй и выйдет ли она за него замуж. И вот здесь возникли некоторые трудности из-за положения женщин в Корее.
Во времена династии Коре женщины обладали значительной свободой. Они могли свободно общаться с мужчинами, иметь собственное имущество и наследовать землю. Ситуация кардинально изменилась во второй половине эпохи Чосон. Янбан – знатные женщины – были полностью изолированы от остального общества. В течение дня они не могли покидать женские покои своих домов, а если приходилось, их перевозили в закрытых носилках.
В общем, если бы Сергей Михайлович сразу заявил Коджону, что просит руки его дочери Мэй, тот бы за волосы притащил её и бросил к ногам просителя со словами: «Забирай ради Неба, я тебе ещё и приданого за неё дам, хошь злата, хошь серебра». Но пойти против устоев корейского дворянского общества император не мог даже в своем дворце. Поэтому пришлось ждать три недели, пока случится какой-то корейский праздник, на котором Мэй могла присутствовать в обществе посторонних мужчин. На этом празднике произошло выяснение отношений между влюбленным и объектом его воздыхания.
Судя по новости, вопрос решился положительно. Да и не было у Мэй другого выхода, чтобы вырваться из золотой клетки, в которую она попала. Откуда я это всё знаю? Так ведь первая детская любовь остаётся на всю жизнь. Ты уже не будешь помнить, как выглядела та девочка, в которую ты был влюблён, но память о тех чувствах и переживаниях будет в душе, пока живёшь. Поэтому не мог я дальнейшую судьбу Мэй оставить без внимания и не использовать своё служебное положение.
Доклады от Павлова периодически приходили в Аналитический центр и ложились на мой стол. Так что о тяжёлом с моральной точки зрения положении Мэй, несмотря на ранг дочери императора, я узнал давно.
В Корее мужчинам в это время разрешается иметь вторых жён помимо первой жены, а также наложниц. Считается, что быть второй женой или наложницей дворянина лучше, так как выше по социальной лестнице, чем быть простолюдинкой, но их дети остаются незаконнорождёнными и лишены каких-либо прав янбан.
Первые жены и законные дети дворян обычно презирают этих женщин и их отпрысков, таких вот корейских Золушек. И такие же порядки царили и царят в императорском дворце. Представляю, что испытывала Мэй, выросшая в совершенно другой обстановке, попав на закрытую женскую половину «Дворца лучезарного сияющего счастья» с её-то привычками, знаниями и умениями. Тем более, по сообщениям Павлова, после первой встречи с дочерью император больше с ней ни разу не виделся, как и его сыновья.
Про Ли Джунг Хи посол сообщил, что тот принят на должность придворного лекаря, но доступа к телу императора не имеет. Обитает где-то во дворце и чем-то занимается.
«Так что счастья тебе, Мэй. Надеюсь, что Сергей Михайлович будет тебе хорошим мужем. А жить в России тебе понравится больше, чем в Китае и Японии. Надо будет Сергея Михайловича попросить, чтобы он старика Ли также с собой забрал. Я его в своём имении поселю», – подумал я, поднимая рюмку с ликёром вслед за Сандро и регентом.
Глава 17Политики–3
Шестидесятидвухлетний Александр Иванович Манташев стоял на высоком, скалистом берегу Куры рядом со стеной храма Метехи и смотрел на мутные и стремительные воды реки. Именно на это место в Тифлисе он любил приходить ещё ребёнком, несмотря на то что старый храм окружали тюремные бараки и казармы казачьего полка.
В 1819 году по приказу кавказского главнокомандующего генерала Ермолова крепостные стены вокруг храма были разрушены, на освободившейся территории были возведены тюремные здания, а затем и казармы. Но среди них выделялись высокие стены древнего храма, построенного ещё в пятом веке.
Здесь была захоронена святая Шушшаник, почитаемая как мученица Грузинской православной и Армянской апостольской церквей. В этом храме молилась царица Тамара Великая и другие цари династии Багратионов. Простота и святость храма привлекали маленького мальчика с детства, как и открывающийся вид с высокого берега Куры.
Приезжая в Тифлис, Манташев всегда приходил сюда, чтобы помолиться и подумать, стоя на берегу реки. А подумать в феврале 1905 года ему было о чём. Теперь он не маленький мальчик, а хозяин и председатель совета Тифлисского коммерческого банка, акционер компаний «Братья Нобели», «А. Цатуров и др.», «Бранобель», «И. Е. Питоев и К°», Русского банка для внешней торговли и Азовско-Донского коммерческого банка, член правления Товарищества нефтяного производства «Лианозова Г. М. сыновей», основатель, хозяин и председатель правления «А. И. Манташев и К°», коммерции советник, кавалер ордена Почетного Легиона за построенную армяно-григорианскую церковь в Париже и кавалер орденов Святого Станислава и Святой Анны 3-й степени. Российские ордена пожалованы за открытие нефти и развитие нефтяных, а также железнодорожных концессий в Персии.
Боже, как проклинал Манташев тот летний день 1902 года, когда за ним приехал «чёрный воронок» и «чёрные ангелы» быстро доставили его в Гатчину пред очи царского пса Аленина-Зейского. Тот оказался вполне вменяемым человеком, очень неплохо знакомым с процессом добычи и переработки нефти, торговли полученными углеводородами, а также прекрасно знающим о многих прегрешениях господина Манташева на этом поприще.
Аленин-Зейский для начала беседы ознакомил нефтепромышленника, который на тот момент сосредоточил в своих руках почти шестьдесят процентов нефтяных запасов Каспийского моря, а его капитал оценивался в десять миллионов, с небольшой папочкой, в которой лежало всего-то четыре листочка. Прочитав их, Александр Иванович понял, что его жизненный путь может закончиться прямо в этом кабинете.
На четырёх листах сжато, кратко, с конкретными фактами излагались его связи с кавказским комитетом РСДРП и партией «Гнчак», которых он финансировал для организации забастовок на предприятиях своих конкурентов Нобеля и Ротшильда. Имелась информация и о его пожертвованиях Армянской революционной федерации, или «Дашнакцутюну». И если этой действительно правдивой информации дать официальный ход, то по новым статьям «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» можно было получить приговор вплоть до смертной казни с конфискацией имущества.
О таком варианте событий царский пёс просветил Манташева, чуть не вызвав у последнего сердечный приступ, даже какой-то порошок пришлось пить, заботливо вместе с водой предложенный господином Алениным-Зейским.
В общем, всё свелось к тому, что папка пока полежит без движения в сейфе у царского пса, а русский патриот Манташев выкупит за пятьдесят тысяч золотом у Мозафереддин-шаха концессию на разведку и добычу нефти. Плюс к этому реально будет её искать, сам будет искать рядом с городом Шуштар в районе развалин храма огнепоклонников. В случае обнаружения искомого нефтепромышленник будет перечислять небольшое роялти в размере двух процентов от прибыли на специальные счета для нужд Аналитического центра.
Кроме того, Аленин-Зейский пообещал поспособствовать нефтепромышленнику получить договор с морским и военным ведомствами на поставки им нефтяной продукции заводов Манташева, с учётом строящегося военно-воздушного флота, подводных лодок, бронеавтомобилей и планируемого перехода кораблей с угля на нефть.
Когда господин Манташев вернулся в свой дом в Санкт-Петербурге, то мысленно проклял царского пса с его идеями и предложениями. Не так жалко было пятидесяти тысяч золотом, хотя это большие деньги, как времени, которое придётся затратить на поиск этой мифической нефти. Англичане десять лет в том районе её искали и не нашли. Но перспектива встать к расстрельной стенке или быть повешенным как-то смиряла с этими неудобствами и потерями.
Каково же было удивление Александра Ивановича, когда после бурения всего-то третьей скважины нефть была найдена. Да ещё сколько! За какой-то год Нефтепромышленное и торговое общество «А. И. Манташев и К°» вышло на первое место в мире по добыче нефти. Для вывоза уже получаемого объёма углеводородов Манташеву пришлось заключать с Мозафереддин-шахом новую концессию на строительство железных дорог от месторождения до порта Махшехер в Персидском заливе, а через Тегеран до порта Энзели на Каспии и до Тебриза в Персии, что почти на границе с Россией.
Для охраны нефтяных промыслов, построенных керосино-масляных заводов и строящейся железной дороги под рукой «А. И. Манташев и К°» на настоящий момент образовалась, можно сказать, полнокровная конная дивизия, которая состоит из иранских дашнаков и представителей Астраханского, Кубанского и Терского казачьих войск. Последних, в основном степенных казаков от тридцати пяти и старше, то есть запасного разряда и отставников, привлекает хорошая плата и сменный график службы-работы: три месяца дежурства, три месяц отдыха.
Большие деньги нужны на содержание такой охраны, но деньги у Манташева есть, причём очень большие. Вот уже полтора года раз, а то и два раза в месяц из порта Махшехер выходят гружённые керосином Манташева два его личных и восемь танкеров, арендованных на пять лет у Маркуса Самуэля – британского рыцаря, баронета, лорд-мэра Лондона и владельца компании «Shell». А принимают танкеры на борт больше четырёх тысяч тонн керосина. Вот и считайте, если керосин продаётся в розницу по двадцать пять копеек за один литр, а Манташев отдает оптом за двенадцать копеек. Выручка в полмиллиона рубликов с одного арендованного танкера выходит и больше ста тысяч чистой прибыли с одного рейса. А со своих танкеров чистая прибыль в два раза больше.
И с Маркусом отношения до настоящего дня хорошие, несмотря на боевые действия между Россией и Британией. Самуэль ещё в 1890 году, как хозяин «Shell», решил создать флот морских танкеров для перевозки керосина из Каспия на Ближний и Дальний Восток через Чёрное море – Средиземное море – Суэцкий канал. И уже в 1892 году первый танкер «Murex» отправился из