И вот уже почти год Коба и Камо делают всё, чтобы восстание в Турецкой Армении победило. При этом столкнувшись с проблемами, о которых до этого даже не думали. Как оказалось, разрушать намного легче, чем строить. Для строительства нужно много денег и необходимы специалисты. А их практически не было. Особенно специалистов-строителей. Разрушителей сколько угодно, а строителей нового государства не было.
Пока ещё срабатывали лозунги о независимой Армении. Особой популярностью пользовался призыв: «Земля крестьянам, заводы рабочим». Благо практически все лидеры гайдуков были либо из крестьян, либо из рабочих, ремесленников, либо из семей мелких чиновников, которые жили ещё беднее, чем рабочие и крестьяне.
Но вот что конкретно делать, если вдруг случится чудо, и Армянская республика устоит? Об этом думали только Коба и Камо. Для остальных – главное победить, а жизнь типа сама наладится.
Камо посмотрел на Джугашвили, вокруг головы которого вновь возникло табачное облако.
– Что, Камо, страшно? – улыбнулся Иосиф, увидев блеск глаз друга.
– Страшно, Коба, очень страшно. Я даже не мог себе представить, сколько всего необходимо делать, чтобы построить новое государство. Это тебе не экс совершить или подпольную типографию организовать. Но надо работать. – Камо решительно пододвинул к себе пачку финансовых бумаг.
Глава 18Конституция
Я устало опустился на стул, глубоко вздохнул и выдохнул. Сейчас бы прогнать дыхательный комплекс Ли Джунг Хи, но сил не было никаких от слова совсем. А ещё надо снять грим, умыться, почистить одежду, чего-нибудь приготовить перекусить и составить для себя небольшой отчёт по сегодняшнему дню, который начался ещё в пять утра, а закончится, вернее всего, ближе к полуночи.
«Эх, сейчас бы душ горячий принять», – подумал я, потягиваясь, выпрямляя спину и чувствуя при этом значительную боль под левой лопаткой, которой сегодня вновь досталось.
К моему глубокому сожалению, на конспиративной квартире Аналитического центра, где я сейчас находился, тёплой водой можно было воспользоваться только из тазика, предварительно нагрев её в чайнике, а для этого необходимо было растопить чугунную дровяную печь с плитой для варки, которая заодно и обогревала небольшую квартиру. Чем я, кряхтя, как старик, и занялся, заодно вспоминая события последних дней и часов.
Заканчивался пятый день, как 1 марта 1905 года был объявлен Высочайший манифест Александра IV «Об усовершенствовании государственного порядка», который вводил в Российской империи конституционную монархию.
Двадцать четыре года назад император Александр II за несколько часов до своей гибели одобрил и подписал проект расширения уже существующего Государственного совета и создания «Общей комиссии» с участием представителей от земств. Данный документ не предусматривал введение парламентской монархии, при которой верховным органом является демократически избираемый парламент. Речь шла лишь о возможном ограничении самодержавной власти в пользу органов с ограниченным представительством. Четвертого марта 1881 года было назначено обсуждение данного вопроса на Совете министров, с последующим вступлением данного проекта в силу, но оно не состоялось ввиду убийства царя революционерами, боровшимися за волю для народа.
В Совете Правительства при регенте за последний месяц было много споров о необходимости введения конституционной монархии в Российской империи, особенно в столь сложный военно-политический момент. На носу открытая война с Англией и Францией, а тут Конституция, о которой большинство подданных Российской империи ни сном ни духом. Но Михаил этот вопрос продавил, как и тот момент, что манифест будет оглашён первого марта – в годовщину убийства его деда «народовольцами».
Как мне показалось из личных бесед с регентом по этому вопросу, великий князь просто не захотел брать всю ответственность государственного управления на себя, в душе он не был самодержцем, как его брат Николай. В общем, Михаил Александрович решил поделиться властью с «народом», а Совет Правительства его поддержал большинством голосов. «Против» был только великий князь Михаил Николаевич. Даже Ник Ник – старший проголосовал «за».
Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» как законодательный акт даровал российским подданным основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний, партий и союзов. Учреждал Государственную Думу как нижнюю палату парламента, имеющую права законодательного органа, а Государственный совет становился верхней палатой.
Также был преобразован Совет министров, к деятельности которого теперь относились: направление законодательных работ и предварительное рассмотрение предположений министерств, ведомств, особых совещаний, комитетов и комиссий по законодательным вопросам, вносившимся в Государственную думу и Государственный совет; обсуждение предложений министров по общему министерскому устройству и о замещении главных должностей высшего и местного управления. Помимо этого Совет министров должен будет обладать значительными правами в области формирования государственного бюджета и кредитной политики.
Российский император по манифесту имел право на законодательное вето, роспуск Государственной думы и на введение военного положения. Он оставался верховным главнокомандующим, руководя армией и флотом, также утверждал предложения Совета Министров и Государственной Думы по кандидатам на должности министров и премьер-министра – главы правительства.
Также 1 марта 1905 года был опубликован закон о выборах в Государственную думу. Избирательное право было не всеобщим, его не было у женщин, молодёжи до 25 лет, военных, полицейских, некоторых чиновников и инородцев, банкротов, больных и преступников. Выборы проводились в четыре ступени, а избиратели делились на четыре курии: землевладельческую, городскую, крестьянскую и рабочую.
В общем, данный манифест был значительно доработанным вариантом конституции для Царства Польского, утверждённой ещё 15 ноября 1815 года Александром I, где высшим законодательным органом провозглашался сейм, состоящий из двух палат. Верхняя палата состояла из сенаторов, назначаемых императором. Нижняя палата состояла из депутатов, избранных прямым голосованием. Это была Конституция ограниченной монархии, дарованная императором народу России. Именно дарованная.
Царь даровал, а русский народ воспринял манифест, как всегда, своеобразно. Либеральная оппозиция в виде большинства интеллигенции ликовала, ибо исполнилась её мечта о праве создавать законы империи и принимать их, умеренные монархисты – настороженно, но все же с радостью. А вот радикально настроенные правые и левые решили действиями показать своё отношение к введению Конституции, тем более что объявили свободу слова и собраний.
Уже 1 марта 1905 года на улицах многих городов Российской империи встретились два мощных потока консервативных и революционных манифестаций, образовав страшный погромный водоворот, людские потери от которого ещё подсчитываются, и, по моему мнению, нескоро этот процесс закончится.
Первый звонок о сложной ситуации пришёл в Аналитический центр из Одессы. До меня лично дозвонился мой старый знакомый – подполковник Андреев Владимир Иванович, который является помощником начальника жандармского управления Одессы.
По его словам, после выхода 1 марта утренних выпусков газет с манифестом Александра IV одесские улицы заполнили толпы народа. И здесь сразу же отличились анархисты, в основном еврейской национальности. Они начали стихийные митинги, на которых стали звучать слова, что свобода и Конституция не добровольно царём дана, а вырвана у правительства революционерами, которые за это свои жизни отдали, и что среди этих революционеров девять десятых евреи. Некоторые анархисты заявляли: «Мы вам дали Бога, теперь дадим и нужное правительство. Хотите с царем, захотите без него».
Попытки одиночек как-то возразить или остановить эти выступления наталкивались на противостояние вооружённых молодчиков из отрядов еврейской самообороны. В ответ на это на улицах Одессы стали появляться многочисленные толпы рабочих, мещан и других сословий, которые следовали с иконами в руках, с портретами Николая II и Александра IV, имперскими флагами.
На улице Торговой в центре Одессы встретились две колонны: одна с царскими портретами, иконами и правительственными знамёнами, а вторая – с красными флагами и транспарантами с антиправительственными лозунгами. И тут из окон Коммерческого училища Файга раздались выстрелы по колонне монархистов. А потом кто-то из колонны с революционными флагами бросил в противников гранату А–1, которая убила на месте шесть человек и ранила больше десятка людей, нескольких очень тяжело. В ответ в сторону левых радикалов полетели кирпичи, выломанные из мостовой, и звериный рёв: «Бей жидов!»
Еврейский погром продолжается в Одессе пятый день. Её градоначальник – действительный статский советник Нейдгардт – поднял по тревоге войска гарнизона, пытаясь остановить погромы, но солдаты и казаки, узнав, из-за чего начали бить евреев, сами стремились поучаствовать в уничтожении евреев-революционеров, которые против царя. Так что там бардак ещё тот до сих пор.
В Киеве евреи-анархисты тоже отличились. Второго марта они с утра организовали из радикальной молодёжи, в большей степени еврейской национальности, массовую демонстрацию, колонну которой привели к зданию городской Думы, двери которой открыли по их требованию. Ворвавшись внутрь, демонстранты сорвали и сбросили барельеф царской короны над балконом думы, изорвали царские портреты, выкалывая предварительно изображениям российских императоров глаза. Молодой студент-еврей, пробив головой портрет покойного императора Николая II, носил на себе полотно и исступлённо кричал: «Теперь я – царь».
Киевский губернатор генерал-майор Саввич действовал быстро и решительно, разогнав это выступление силами полиции и 1-го Уральского казачьего полка, дислоцированного в Киеве. Но 3 марта на улицы Киева вышли монархисты, которые ловили на улице евреев и студентов, заставляя их присягать царю. Но так как не все соглашались встать перед портретом Александра IV на колени, начались избиения, перешедшие в погром еврейских магазинов и домов. И такие погромы прокатились по югу Российской империи в местах оседлости евреев. И не только.