71.
Разовое и массовое переселение, подобное описанному событию начала XVIII века на Енисее, обычно отмечалось в источниках, и исследователи не удивлялись запустению прежних земель. Растянутые же по времени миграции, подобные передвижениям манси, селькупов, тунгусов и других, фиксировались слабо и поэтому создавали почву для догадок, иногда далеких от реальности. Общая численность коренного населения, иногда действительно падавшая в отдельном административном районе, в пределах российских границ не менялась.
В течение XX века наиболее заметные переселения происходили у шорцев, когда они в массовом порядке, как отмечалось выше, переселялись из сел в города в пределах, в основном, Кемеровской области. Места их прежнего расселения пустели, что привело к исчезновению ряда шорских деревень и даже ликвидации созданного в 1926 году Горно-Шорского автономного округа. Городской образ жизни, в свою очередь, еще больше увеличивал их подвижность и, как мы видим, в 1979 году в Кемеровской области проживало только 12 767 шорцев из 16 033 отмеченных на территории СССР.
Фиксировались в истории Сибири и вынужденные уходы коренных жителей за пределы русских границ, имевшие место с XVII по XX век. Вызывались они иногда произволом местных русских администраторов, а иногда и недовольством официальной политикой государства. Так, неоднократно уходили в степи в начале XVII века отдельные группы татар (иногда даже служилых) Тюменского и других уездов72. В 1629 году из-за насилий воевод города Тара барабинский князец Кугутейко с ясачными людьми откочевал к джунгарам и вернулся лишь в 1635 году73. «Отъезжали» из Томска также и телеуты во главе с князем И. Уделековым, что привело к падению числа оставшихся телеутов с 300 человек в 1662 году до 240 в 1674-м74. В 1646 году за пределы российских границ – в Туву – откочевали телесы, возглавляемые князем Айдаром. Причиной ухода последних стало, видимо, нежелание выплачивать ясак; однако размер алмана в пользу хана, выплачиваемый ими в Туве, как можно понять, оказался больше ясака, и уже в конце 50-х годов XVII века телесы вновь проживали на прежних местах и выплачивали ясак75. Отмечены и факты ухода бурят за пределы русских границ: так, в 1658 году из-за насилий приказчика Братского острога И. Похабова крупная группа бурят ушла в Монголию. Назад они вернулись лишь в 60-е годы. Случаи ухода бурят в Монголию имели место и позднее (хоринцы, табунуты, хоногодоры), однако почти все они затем возвращались. Видимо, условия их жизни в Монголии были значительно тяжелее, чем под русской властью. Согласно бурятскому преданию, беглецы из Монголии говорили: «Наш хан провинившимся отсекает головы, а русский царь наказывает розгами. Пойдемте отсюда в подданство к белому русскому царю»76. В результате таких уходов численность ясачного населения ряда территорий падала, а с возвращением – возрастала.
Последним крупным вынужденным переселением за пределы России был уход в 1908–1914 годах в Монголию около 32,5 % всех агинских бурят, что явилось следствием сокращения землепользования забайкальских кочевников по землеустроительному закону от 5 июня 1900 года77. Численность бурят в Восточном Забайкалье в результате заметно упала и затем росла медленно. Неустойчивая динамика роста населения в XIX–XX веках у агинцев объяснялась также и тем, что, в отличие от других групп бурят, они по-прежнему вели кочевое хозяйство и, соответственно, имели высокую детскую смертность из-за трудных условий быта. Кроме того, много мужчин у бурят, в том числе и у агинцев, находилось в дацанах (монастырях) и не участвовало в воспроизводстве населения. Как отмечал еще декабрист Н.А. Бестужев, живший среди бурят, «калымы и безбрачие лам останавливают размножение этого сметливого племени»78. Все это вместе и привело к некоторому уменьшению общей численности бурятского населения в Сибири в начале XX века (с 288 тысяч человек в 1897 году до 237 тысяч в 1926-м); главным фактором конечно же был уход части агинцев в Монголию.
Коренные народы пограничной зоны в XVII – начале XVIII века подвергались не только разгромам со стороны иноземных захватчиков, но и насильственным угонам из родных мест. Это происходило по всей сибирской границе – от Урала и до Даурии. Неоднократно угонялись наследниками Кучума, джунгарами и казахами отдельные группы сибирских татар, в первую очередь барабинцы. Енисейские кыргызы многократно угоняли с собой жителей ясачных волостей Кузнецкого, Томского, Енисейского и Красноярского присудов: так, только за 20 лет с 1623-го по 1642-й более 50 % чулымского населения вольно или невольно мигрировало в кыргызские земли79. Халхасские феодалы угрозами и посулами иногда заставляли отдельные бурятские роды переселяться в Монголию. Во второй половине XVII века дауры и дючеры были уведены из Забайкалья маньчжурами. Джунгары часто использовали кыргызов в войнах против своих соседей. Так, в 1687 году на Алтае в сражении против казахов было убито 300 кыргызов. В связи с этими потерями джунгары на следующий год вновь увели из Кыргызской земли мужчин и коней для использования в войске, а также девушек и вдов для работ в Джунгарии80.
Один из последних и самых крупных случаев угона пришелся уже на самое начало XVIII века. В 1703 году джунгары угнали с Енисея в верховья реки Или 3000 «дымов», т. е. семей енисейских кыргызов, что составляет 12–15 тысяч человек обоего пола. Угон охватил основную массу населения Хакасско-Минусинской котловины, и ее степи на время опустели. В Джунгарии кыргызы несколько раз подвергались разгрому со стороны казахов, а затем в 50-е годы XVIII века были почти полностью истреблены в ходе войны с империей Цин. Лишь некоторая часть кыргызов уцелела и была уведена в Северную Маньчжурию, где ныне в уезде Фуюй провинции Хэйлунцзян КНР проживают их потомки81.
Внутрисибирские миграции, уходы и угоны за пределы русских границ и последующие возвращения, как мы видим, приводили к заметным колебаниям численности коренного населения, проживавшего в пограничной полосе. И если внутрисибирские миграции сказывались на его числе лишь применительно к отдельным административным районам, то уходы и особенно угоны населения сильно влияли на численность и даже судьбы отдельных народов. Так, в результате угонов из списка народов России исчезли имена дауров, дючеров и кыргызов. Численность сибирского коренного населения уменьшилась таким образом как минимум на 20 тысяч человек.
Не меньше, чем войны, уносили иногда человеческие жизни эпидемии, имевшие место в Сибири в XVII–XX веках. Считается, что большинство болезней было принесено русскими людьми. Это часто отмечалось в качестве примера негативных последствий включения региона в состав России. Но на самом деле еще средневековые источники отмечали эпидемии почти всех основных болезней у кочевников, например, Южной Сибири. Надо полагать, что большинство населения Сибири к приходу русских было знакомо с заболеваниями, носившими эпидемический характер. Пожалуй, единственной новой болезнью, принесенной русскими людьми, был неизвестный здесь ранее сифилис, пришедший, как считается, из Америки. Кроме того, с XVII века среди коренного населения, несмотря на правительственные запреты, распространялось пристрастие к водке и табаку, подрывавшее здоровье людей. В Сибири ко времени прихода русских отмечались многие из известных в мире болезней – оспа, тиф, корь, сибирская язва, сифилис и даже холера. Эпидемии были страшным бедствием для коренных жителей. Так, в 1610 году у нарымских остяков появилась оспа, выкосившая значительную часть населения. В 1630–1631 годах сильнейшая эпидемия оспы поразила ненцев и энцев, и в результате по зимовьям Хантайскому, Леденкиному шару и Туруханскому в 1633 году в ясаке числилось 68 человек, а в умерших – 17782. Таким образом, по отдельным волостям смертность достигала 2/3 от общей численности населения. Эпидемии свирепствовали также в Притомье и Причулымье в 1630–1632 годах и в 1664 году. Особенно губительными они были в Мелесских волостях83. Сильнейшая эпидемия оспы в 1850-1851-м отмечалась у тунгусов в Енисейском округе. В эти же годы на Енисейском севере заболели 965 коренных жителей, и из них умерли 545 человек84.
В советское время в связи с расширением сети медицинских учреждений угроза эпидемий была устранена. К концу 1930-х годов была в основном ликвидирована и заболеваемость бытовым сифилисом. В то же время в связи с тяжелым продовольственным положением в годы войны в хлебосеющих районах Сибири (у хакасов, бурят, татар и других) массовое распространение получило заболевание, возникавшее из-за употребления в пищу зерна, собранного весной с полей из-под стаявшего снега. Смертность в некоторых случаях была сравнима с эпидемиями. К сожалению, точная статистика этой заболеваемости и смертности неизвестна, но, надо полагать, она была в числе причин, приведших к уменьшению в годы войны численности большинства коренных народов Сибири.
Тяжелые условия жизни и сопутствующий этому голод, возникавший чаще всего у охотничье-промыслового населения, ослабляли у людей защитные функции организма. Поэтому сильным эпидемиям, как правило, предшествовали периода голода. Так, сильный голод накануне эпидемии 1630–1631 годов отмечался в Сургутском уезде, когда у ясачного населения умерло много детей85. Голод перед эпидемией 1850-х отмечался у юкагиров. Крупные падежи скота и последующие эпидемии имели место у барабинских татар в начале XIX века, что привело к небольшому падению их численности86.
Существенное значение в определении численности населения всегда имела методика счета. Погрешности в этой системе иногда приводили к совершенно неправильным выводам. При определении численности коренного населения до середины XVIII века можно пользоваться только данными сводных ясачных книг. Ясачные к