Регион – Югра: возраст имеет значение
На протяжении последних десятилетий Ханты-Мансийский автономный округ – Югра был и остается важнейшим российским производителем нефти. С начала разработки нефтяных месторождений на территории автономного округа (с 1964 года) по состоянию на 1 января 2016 года накопленная добыча нефти – 10 968,4 млн тонн. Доля Югры в общероссийской добыче нефти – 45,6 % (2015). Через территорию округа проходят важные транзитные транспортные потоки, соединяющие ключевые промышленные центры страны с районами нового освоения в Арктической зоне Российской Федерации, в том числе инфраструктура транспортировки природного газа с крупнейших месторождений ЯНАО. В современных условиях посредническое положение Югры уникально (рис. II-1). Расположенная между крупными промышленными и технологическими базами страны – Уралом и Южной Сибирью, с одной стороны, и Арктической зоной страны, с другой – Югра благодаря своему расположению имеет потенциал стать мостом, связующим старопромышленные районы России с территориями нового хозяйственного освоения в Арктике.
Промежуточное географическое положение Югры отражается и на ее внутренней структуре: очень велики контрасты внутри самого региона. С одной стороны, на территориях более раннего освоения, в Югорском Приобье, уже сформирована сеть комфортных и благоустроенных городов, в университетах округа накоплен интеллектуальный потенциал, а основные месторождения округа вышли на высокую стадию добычи и стали, по сути, полигонами отработки новых сложных технологий нефтедобычи. С другой стороны, на некоторых участках округа нефтедобыча только начинается; нет дорог, инфраструктуры связи; незаконченное институциональное обустройство иной раз порождает конфликты землепользования (нефтегазодобывающие компании и коренные жители – ярким примером стал конфликт на озере Нумто, разгоревшийся в 2016 году).
Таким образом, территория округа, по внутреннему разнообразию условий легко сопоставимая с Россией в целом, дает богатейший материал для отработки подходов к зонированию территории.
Нам посчастливилось дважды работать в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре: в середине нулевых годов, когда добыча нефти достигала своего нового пика, и 12 лет спустя, во второй половине десятых годов, когда уже зримо встала проблема падения нефтедобычи. Ситуация быстрого ухудшения состояния основных природных активов округа заставила нас задуматься о колоссальной роли возраста освоения, количества лет отработки основных месторождений в северных ресурсных регионах и воздействии этого параметра на ключевые показатели социально-экономического развития территории. Автономный округ стал для нас в этом плане замечательным полигоном.
Любопытно, что аналогичные вызовы экономической диверсификации, инновационной модернизации базовой «кормящей» отрасли остро стоят и перед Россией в целом. Поэтому наши поисковые подходы по оценке мультипликаторов основных видов экономической деятельности, по сравнительному анализу производительности в Югре и ключевых нефтегазовых регионах России и мира, по зонированию пространства Югры с точки зрения фаз жизненного цикла отработки основных нефтегазовых месторождений, которые мы реализовали в новом раунде стратегирования в автономном округе в 2016 году, могут быть применены и для России в целом. Обширные и внутренне разнородные пространства округа позволяют ему стать одним из первых регионов России в применении инструмента зонирования для оптимизации пространственного развития.
Кому в Югре жить хорошо: принципы системного анализа пространственного развития округа
В ходе стратегического планирования нередко прибегают к инструменту зонирования – однако чаще всего территории различают на основе отраслевого подхода, при котором ключевым признаком различения зон выступает их специализация: выделяются аграрные, нефтедобывающие, диверсифицированные зоны и районы – и т. д. Отраслевой подход не лишен оснований (действительно, например, нефтегазодобывающие территории в целом имеют иные ресурсы и, следовательно, траекторию развития, нежели территории, специализирующиеся на отраслях лесопромышленного комплекса и тем более – на машиностроении). Однако отраслевой подход страдает однобокостью. Дело в том, что между территориями даже одной и той же специализации зачастую существуют очень сильные различия. Например, нефтегазодобывающие территории с истощенными и новыми активами иной раз отличаются друг от друга больше, чем «средняя» нефтегазодобывающая и лесопромышленная (в случае Югры можно сравнить, например, современное состояние Шаимской группы месторождений – и, например, Приобское, Приразломное месторождения). Поэтому, выделяя драйверы развития, целесообразно учитывать не только специализацию, но и другие факторы.
В отношении Югры важный шаг в данную сторону был сделан во время разработки Схемы размещения производительных сил Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, когда, по сути, был введен фактор возраста освоения территории округа и выделены соответствующие «слои»: традиционной сети площадного аборигенного освоения, линейного типа как расселения, так и хозяйственного освоения по долинным комплексам Оби и Иртыша с их основными притоками, ареального типа вдоль пионерных транспортных магистралей на основе освоения лесных ресурсов, локально-очагового освоения, связанного с масштабным вовлечением в хозяйственный оборот нефтегазовых ресурсов[82].
Стратегический подход требует еще более глубокого анализа, выявления собственно драйверов, пружин социально-экономического развития. В качестве теоретической базы используем, с одной стороны, современные западные подходы, разработанные в рамках концепции новой экономической географии, с другой – классическую концепцию поляризованного ландшафта советского географа Б. Б. Родомана, а также опыт комплексного зонирования территорий российских географов.
В современной региональной экономике, с точки зрения современных научных представлений (концепция «новой экономической географии» П. Кругмана), характерная особенность пространственной организации староосвоенной территории в том, что основные движущие силы экономического развития городов генерируются самой средой крупных городов. Использовав то или иное преимущество на старте своего развития (удобное транспортное положение, природные ресурсы, административный статус и т. д.), со временем города поменяли основную «пружину» своего развития, и в современном мире большинство из них генерирует внутренние, эндогенные стимулы экономического роста: за счет синергетического эффекта взаимодействия экономических акторов, сконцентрированных на территории города и привлеченных в значительной степени близостью друг к другу. Именно на экономии издержек, проистекающих из самого факта деятельности на плотно освоенной территории, вблизи целой сети поставщиков, смежников и потребителей, вблизи образовательных институтов, источников инноваций и креативности, строятся знаменитые агломерационные и кластерные эффекты. Выявление внутренних, эндогенных, факторов развития территории – важное достижение новой экономической географии. Однако территория за пределами точек роста при этом практически не рассматривается; по сути, речь идет о ситуации стихийной поляризации территории.
Проблема решается при совмещении данной концепции с концепцией Б. Б. Родомана о поляризованном ландшафте (подробнее см. главу 3). Используя ее в данном случае в предельно расширительной трактовке, возьмем лишь основную идею – системно увязать экономические центры и периферийные территории, рассматривая их не как лидеров и аутсайдеров, а как взаимодополняющие, нуждающиеся друг в друге территории. С точки зрения концепции рациональное использование пространства подразумевает баланс между экономическими очагами развития и их противоположностью – природоохранными зонами, располагающимися в удалении от основных транспортных магистралей и обеспечивающими экологический каркас территории, потенциал устойчивого развития, условие сохранения биоразнообразия, мощный рекреационный ресурс и экологический резерв территории. Между ними размещаются промежуточные зоны, наиболее комфортные для проживания. В современных условиях можно констатировать, что это зоны с развитой социальной инфраструктурой, с менее дорогой (чем в точках ускоренного экономического роста) недвижимостью, с высокой транспортной доступностью, с одной стороны, мест работы, с другой – рекреационного использования. Принципиальная и важная для пространственного зонирования Югры идея заключается в следующем:
– зоны максимальной концентрации ресурсов экономического роста не обязательно являются наиболее комфортными для проживания;
– зоны наименее интенсивного экономического развития должны быть переосмыслены не как «отстающие», но как важный элемент гармоничного развития территории в целом, выполняющий те функции, которые не выполняются наиболее плотно освоенными территориями; только в системной увязке функционально различных зон достигается системное единство региона и его сбалансированное развитие.
Среди других работ наших предшественников упомянем советские работы по зонированию территорий нового освоения (например, работы К. П. Космачёва[83]), среди которых, в первую очередь, выделяется работа по определению разных «градаций» зоны Севера С. В. Славина[84]. Большое влияние на формирование нашей уверенности в необходимости выделения кольцевых расширяющихся зон разной степени освоенности оказала работа А. С. Наумова о волнах (кольцах) сельскохозяйственного освоения территории Колумбии[85]. В условиях Югры и пространственный рисунок данных зон, и их экономическое «наполнение» будет совсем иным, нежели в классической теории и даже в практике развития староосвоенных районов. Здесь необходима собственная уникальная система рациональной организации территории. В первую очередь, в условиях Югры