Впервые идея формирования нескольких кластеров в ресурсных и сервисных отраслях экономики Ханты-Мансийского автономного округа – Югры была высказана нами еще в середине нулевых годов. Она хорошо вписывалась в активно обсуждаемые тогда руководством автономного округа конкретные направления «усложнения» местной экономики. Региональные кластеры в нефтегазодобыче, нефтегазопереработке, лесной, горной отрасли, туризме, медицине, сельском хозяйстве как раз и призваны были обеспечить эффект концентрации усилий с получением новой отдачи на тесном сопряжении различных агентов экономики в масштабах всего округа или локализованного участка его пространства. Однако дальнейшее развитие событий показало, что многие кластеры были обозначены «авансом», то есть без фактических предпосылок к развертыванию и успешной работе. Вот почему на следующем цикле выполнения целеполагающих работ для автономного округа, уже в десятые годы, наш подход к формированию местных кластеров был существенно скорректирован и упорядочен. Пришло понимание абсолютно разного потенциала создания кластеров в Югре: одни уже имеют почти все предпосылки к образованию, другие могут рассматриваться в качестве прото-кластеров, а третьи еще просто не вызрели и вряд ли возникнут здесь даже в среднесрочной перспективе.
Классический кластер (модель которого разработана М. Портером) включает сложную систему взаимодействия участников и местной среды. Один из важнейших факторов конкурентоспособности – это опора на местный придирчивый спрос: только выдержав проверку местным (что очень важно – искушенным в данной области) потребителем, отрасль может быть конкурентоспособна в глобальном отношении. Какие потенциальные кластеры находят искушенного потребителя инновационной продукции? Очевидно, что хорошую проверку на практике находят технологии в области нефтегазодобычи и газопереработки (чего нельзя сказать о нефтепереработке); развитие нефтесервиса, инновационных методов повышения нефтеотдачи пластов и др. В местном сообществе вынужденно придирчиво тестируются все технологии, связанные с одолением суровых условий Севера – обеспечивающие мобильность (внедорожные и вседорожные средства передвижения; мобильные жилища), теплосбережение (от теплой одежды до северных типов домостроения); северные варианты исполнения транспортной, строительной, промышленной техники; энергоэффективные технологии. Огромен потенциальный (но пока слабо удовлетворяемый) спрос на экологические технологии, на эффективные и экономные технологии рекультивации нарушенных и загрязненных земель. Потенциально большой спрос на профилактическую и профессиональную медицину, мобильную и телемедицину. А вот часть потенциальных кластеров может рассчитывать только на местный спрос – это агропромышленный (за исключением направления экспорта за пределы округа рыбы, оленины, продукции переработки дикоросов), горнопромышленный и лесопромышленный кластеры. Кластеры, ориентированные на местный спрос, заведомо ослаблены в экономическом отношении.
Второе условие, обеспечивающее конкурентоспособность кластера, – это конкуренция фирм внутри кластера, сосуществование разного типа фирм (крупные, малые, средние). Хорошие организационные предпосылки для формирования кластера по этому показателю (сочетание малых и средних фирм) у Югры в настоящее время сформировались только в лесопромышленном комплексе – но в нем мал сам масштаб развития производства. Нефтегазодобывающая промышленность войдет в стадию полноценной кластеризации только с «допуском» в отрасль малых и средних предприятий.
Третье условие – это наличие взаимосвязанных и поддерживающих отраслей – поставщиков и смежников основного производства, в том числе предприятия и организации, действующие в сфере НИОКР и обеспечивающие генерацию нового знания, ноухау, инновационных технологий для производства основной продукции кластера.
Кластер не может развиваться на импортной базе (хотя в условиях Севера кластеры могут опираться на тесные связи – в первую очередь, в научной сфере – с удаленными научными центрами); опыт развития успешных российских кластеров показывает, что включение в кластер внешних научных центров оказывается эффективным (хотя и выходящим за рамки классической кластерной теории). Так, например, научные и производственные предприятия Бийского биофармацевтического кластера (Алтайский край) успешно сотрудничают с научными учреждениями Томска и других сибирских городов. В Югре уже реализовано дистанционное сотрудничество с ведущими научными центрами в сфере медицины (регулярные консультации с ведущими специалистами в сфере телемедицины); в нефтегазодобывающей промышленности (важные научно-исследовательские центры, работающие на округ, расположены в Тюмени). Очевидно необходимо тесное сотрудничество – вплоть до включения в процессы кластеризации – внешнего научного центра (Екатеринбург – Институт леса) в случае лесопромышленного кластера. Другие кластеры требуют специфического местного знания (например, северное сельское хозяйство, этнический туризм), поэтому здесь необходимо выстраивание мощных «горизонтальных» сетей взаимодействия с аналогичными предприятиями и организациями в других регионах страны и зарубежья.
Наконец, четвертое условие – это наличие ресурсов (сырьевых, человеческих, энергетических и др.). Наиболее острое ограничение для развития всех абсолютно кластеров в Югре – это человеческие ресурсы: округ испытывает нужду в квалифицированных кадрах, способных обеспечить научно-инновационную составляющую развития кластера. Даже создание в округе трех университетов не решило проблемы. В первую очередь, проблема в утечке специалистов: по данным Мониторинга трудоустройства выпускников Министерства образования и науки Российской Федерации, на каждые пять человек, остающихся в Югре, приходится один выпускник югорских вузов, уезжающий за пределы округа (в 2015 году на 2891 оставшихся пришлось 538 уехавших)[31].
Все заявленные в целеполагающих документах округа кластеры были подвергнуты пересмотру на предмет их соответствия условиям кластерного развития.
Наиболее перспективным и сформированным оказался медицинский кластер. Рассмотрим на его примере процесс формирования кластера в целом.
Самые важные преимущества округа в медицинской сфере – это высокий уровень перинатальной медицины, уникальные компетенции местных врачей по работе в составе передвижных бригад (плавучее судно, автомобили), инфраструктура реабилитации инвалидов. Медицина Югры отличается очень высоким уровнем технической оснащенности.
Мобильная медицина уже стала для округа экспортной отраслью: сотрудники передвижной поликлиники обслуживают не только районы Югры, но и Ямало-Ненецкий автономный округ и территорию республики Саха (Якутии), производя углубленные медицинские осмотры. Таким образом, в округе уже запущены, реально осуществляются характерные кластерные процессы: «вышколенные» придирчивым и специфичным спросом местных нефтегазодобывающих компаний, локальные производители услуг «вывозятся» и в другие регионы[32]. Потенциальное направление развития медицинского кластера – это интеграция медицины и образования, подготовка специалистов для оказания мобильных медицинских услуг, медицинских услуг в экстремальных условиях. Такая деятельность уже ведется в югорском Центре медицины катастроф[33].
В целом окружная медицина представлена идеальным, с точки зрения формальной кластерной теории, набором предприятий и организаций. Это крупные лечебные учреждения, два крупных медицинских вуза (Медицинская Академия в Ханты-Мансийске и Медицинский институт Сургутского госуниверситета), ряд специализированных медицинских центров (включая центр реабилитации инвалидов); ряд малых предприятий (в числе которых – организации социального предпринимательства: центры оказания паллиативной помощи, производства медицинского оборудования и др.). Важным дополнением медицинского кластера логично могли бы стать окружные санатории и базы отдыха, уже пользующиеся популярностью у югорчан, – например, санаторий «Кедровый лог», база отдыха «Парус»; необходима их более тесная интеграция со сферой медицинских услуг. В перспективе важными направлениями внутри кластера могут стать медицинский туризм (в том числе реабилитация инвалидов), школы практики здорового образа жизни (йога и т. п.), индустрия красоты и велнес, смежные направления сферы отдыха и досуга. По мере присоединения к кластеру сопутствующих отраслей (медицинский туризм, санаторно-курортное лечение, производство лекарственных средств, БАДов и другой биотехнологической продукции на основе дикоросов и сельскохозяйственного сырья и др.) кластер эволюционирует в межотраслевой кластер технологий обеспечения здорового образа жизни (или биомедицинский).
Для развития медицинского кластера определяются следующие основные задачи:
– закрепление и развитие качества услуг в сфере перинатальной медицины, охраны здоровья матери и ребенка, маркетинг платных услуг перинатальной медицины для жителей соседних регионов страны и Казахстана;
– замещение «импортных» (то есть получаемых в других регионах страны) услуг для населения округа;
– всестороннее развитие мобильной и профессиональной медицины как потенциально «экспортных» видов услуг;
– интеграция медицинских услуг с туризмом, сферой отдыха (за счет «подключения» местных санаториев и баз отдыха), а также с образованием. Развитие направления реабилитации (в интеграции с дальнейшим развитием паралимпийских видов спорта).
Неожиданным тормозом на пути развития кластера служит, по всей видимости, недоверие югорчан к окружной медицине. Сургут – крупнейший в округе центр специалистов-медиков, место дислокации многих медицинских организаций (Кардиологический центр и др.) – не вошел даже в тройку городов, предпочтительных с точки зрения оказания платных медицинских услуг, по данным проведенного в ходе корректировки Стратегии социологического опроса. Одним из объяснений данного феномена может быть как раз высокий уровень бесплатных медицинских услуг, оказываемых в Сургуте (на таком фоне, как правило, не возникает необходимости обращаться к платной медицине). Однако высокая частота получения платных медицинских услуг за пределами округа (в первую оч