ередь, в Санкт-Петербурге) говорит о необходимости «импортозамещения» – развития в округе возможностей для получения квалифицированной медицинской помощи, по качеству и стоимостным затратам более привлекательной, чем медицинские услуги, предоставляемые в городах-конкурентах за пределами округа.
Еще одна негативная (с точки зрения развития кластера) тенденция, которая может усилиться, – это уничтожение дублирующих по функциям структур, концентрация медицинских услуг в ограниченном числе крупных учреждений. Конечно, это важная мера экономии бюджетных средств, с одной стороны, но с другой – именно внутренняя конкуренция считается классической движущей силой развития кластера. Здесь проявляется классическое противоречие между сиюминутной эффективностью и жизнеспособностью территориальной системы в длительной перспективе, блестяще охарактеризованное Дж. Джекобс[34].
Тем не менее именно медицинский кластер – на данный момент наиболее перспективный для Югры.
Более сложная ситуация сложилась в отношении двух организационно оформленных кластеров – нефтегазоперерабатывающего и лесопромышленного. Современная конструкция кластера имеет очень рыхлый и фрагментированный характер. С точки зрения «чистой» кластерной теории (искушенный спрос как условие развития кластера) первое, что бросается в глаза исследователю, – это целесообразность «разворота» лесопромышленного кластера в сторону жилищного строительства. Гипотетически виден потенциал кластеризации производств и технологий, всесторонне, «под ключ» обеспечивающих среду жизнедеятельности человека:
– производство современных стройматериалов для сооружения и отделки экологически безопасного жилья на базе продукции лесопромышленного комплекса (ЛВЛ-брус и другие виды бруса, фанера, плиты, вагонка, детали отделки и др.);
– производство материалов для жилищного, промышленного и дорожного строительства на основе местных полезных ископаемых (щебень, тротуарная плитка, асфальт и др.);
– собственно строительство и консалтинг в сфере строительства и эксплуатации инновационных видов жилья;
– дизайн и архитектура, производство мебели и предметов интерьера;
– энергоэффективные технологии (включая производство и использование биотоплива), энергоаудит, использование альтернативных источников энергии;
– ЖКХ, инновационные методы тепло-, водообеспечения, удаления и утилизации отходов.
Нефтегазоперерабатывающие предприятия округа будут участвовать в производстве строительных материалов как источники серы (ценная добавка для производства высокопрочных бетонов, например, для сооружения взлетных полос и др.), битумов, асфальтов и т. п.
Однако в настоящее время такой разворот оказался невозможен (в том числе из-за установки на непрестижность деревянного жилья в условиях Севера и других институциональных факторов), поэтому лишь в перспективе в округе возможно появление деревянного домостроения на основе полной его «перезагрузки», применения инновационных технологий и дизайнерских решений.
Только в перспективе возможно также появление горнопромышленного кластера на базе переработки минерального сырья в западной части округа. Большие усилия нужны и для трансформации нефтегазодобычи в полноценный нефтегазодобывающий кластер на основе развития и внедрения новых технологий нефтегазодобычи и геологоразведки.
Научно-инновационный кластер как сумма инновационных составляющих других кластеров создается на базе Инновационного центра «РАН – ЮГРА», инновационного центра «Технополис Югры» и существующих в автономном округе НИИ и вузов, а также инфраструктуры поддержки и развития научно-инновационного кластера (включая существующие и планируемые: технопарки и технополисы, индустриальные парки, инновационно-образовательный комплекс (кампус) в городе Сургуте, Кванториум – детский технопарк в городе Ханты-Мансийске).
Наиболее уязвимое место кластера с точки зрения маркетинга его деятельности – это отсутствие четкой специализации и, следовательно, четкого круга потребителей. В современном виде потенциальные участники научно-инновационного кластера Югры представляют собой конгломерат разнородных производств с невысокой синергией. Тем значимее встает на повестку вопрос о необходимости создания единого координирующего центра, самостоятельной структуры в исполнительных органах государственной власти. В случае отсутствия решения по созданию единого координационного кластерного центра выбор невелик, с учетом мирового опыта и отсутствия обособленного научноинновационного кластера (практически нигде в мире нет просто научных кластеров: научно-инновационные фирмы всегда встроены в профильные, отраслевые кластеры) останется лишь оказать содействие «встройке» размещенных рядом, но функционально изолированных друг от друга наукоемких предприятий в свои, профильные кластеры – с максимальным погружением в отраслевую среду, в проблемы и ожидания потребителей-заказчиков.
Имеющийся потенциал развития агропромышленного и туристического кластеров позволяет ожидать их формирование только в долгосрочной перспективе. Туристско-рекреационная отрасль в целом имеет на своем пути в Югре мощное препятствие – пока слабый спрос на услуги отрасли, ограниченный высокой стоимостью авиаперелета в Югру. Развитие сферы АПК оправдывается спросом на свежую продукцию со стороны местного населения, но развитие экспорта по большинству направлений экономически не оправданно. С точки зрения межотраслевой интеграции в ближайшее время целесообразна «разборка» АПК и туризма на отдельные направления, интегрируемые с более мощными отраслями, – например, интеграция отдельных предприятий АПК (производство биотехнологической продукции, экологически чистых продуктов питания) и сферы туризма (санаторно-курортные объекты) в медицинский кластер (кластер технологий обеспечения здорового образа жизни).
Этнографический туризм, дополненный профессиональным научным изучением опыта жизнедеятельности народов Севера, мог бы стать важной частью нового, более широкого кластера, связанного с разработкой техники и технологий для жизни на Севере и в Арктике (под условным названием «Северные технологии и системы жизнеобеспечения», или «Человек на Севере и в Арктике»). Изучение опыта жизнеобеспечения коренных малочисленных народов Севера здесь может быть сопряжено с новыми разработками инновационной продукции – например, спецодежды для работы в условиях Севера и Арктики, техники, транспортных средств и передвижных жилищ для районов нового освоения. Как возможно такое сопряжение, демонстрирует пример возникшей на столкновении классической методологии промышленного дизайна с условиями Арктики школы арктического дизайна (Уральская государственная архитектурно-художественная академия). За основу разработок современной продукции здесь положено тщательное изучение материальной культуры северных народов – принципов устройства их одежды, жилища, средств транспорта[35].
Наиболее успешное направление северного дизайна, которое потенциально приемлемо для развития в Югре, – это разработка средств передвижения для условий бездорожья. В Югре уже производят уникальные снегоболотоходы собственной конструкции под маркой «Тром-8» в Сургуте; подразделение «Газпрома» в Югорске для собственных нужд наладило производство вездеходов; многие жители округа сооружают себе самодельную вездеходную технику. В Ханты-Мансийском технопарке испытывают модель гидросамолета. Одно из немногих производственных малых предприятий в Югре – это производство спецодежды. Иными словами, если что-то и преодолевает высокие северные издержки на производство промышленной продукции, – так это взыскательный спрос на специфическую, заточенную под условия Севера продукцию, а зачастую и опыт ее использования в жестких условиях самими производителями. Основная проблема здесь – осознание потенциала внутреннего потребления округа, осознание мощной роли внутреннего спроса.
Следующая задача – организация сопутствующих производств и услуг. Ведь, например, организации спортивного, экстремального туризма – важнейшие потребители, тестеры и носители рекламы «северной», экстремальной продукции, поэтому развитие экстремального и этнографического туризма в Югре должно идти рука об руку с созданием и продвижением новой техники и технологий (транспортной техники, одежды, походного жилья, техники и технологий для выживания в экстремальных условиях). Таким образом, потенциал округа – это многопрофильные научно-образовательно-туристические парки, оказывающие услуги как познавательно-развлекательного, так и научно-консультационного характера, и действующие на их основе лаборатории промышленного и потребительского дизайна.
Еще одно направление – это переосмысление художественного наследия коренных народов, уже вызвавшее, например, появление специфического направления современного искусства «Новая архаика» – его развивают в Омске; в близком направлении работает югорский художник Геннадий Райшев, чья художественная галерея уже стала одной из достопримечательностей Ханты-Мансийска.
Таким образом, пока слабый сам по себе, этнографический и экстремальный туризм даст мощный синергетический эффект в рамках более широкого кластера, связанного с разработкой техники и технологий освоения новых территорий, с культурным и научным познанием жизни человека в экстремальных условиях. Здесь Югра имеет большой потенциал возможного экспорта технологий и услуг в новые районы освоения Российской Арктики.
Опыт югорских конкурентов в освоении Севера и Арктики только подтверждает, что вызов суровых условий – хороший тренер экономической конкурентоспособности по выпуску товаров и услуг «в северном исполнении», и именно на преодолении северных вызовов можно выстроить успешные экономические стратегии в широком спектре видов деятельности. Канадская авиационная промышленность начиналась с небольших «буш плейнз», самолетов для малоосвоенных территорий. Канадская фирма «Бомбардье», самолеты и железнодорожное оборудование которой используются уже и в России, начиналась с производства снегоходов. Первые снегоходы основателя фирмы были типичным ответом на вызов местных условий: они создавались, чтобы «облегчить сельским жителям перемещение по заснеженным дорогам Квебека» (официальный сайт компании). Экономика канадского города Томсон строится не только на добыче никеля, но и на доходах от испытательного полигона, позволяющего тестировать авиационные турбины на предмет устойчивости к обледенению. Российские дети носят удобные «канадские валенки» и «финские валенки»; ниша канадской, финской, шведской легкой промышленности на мировом рынке – теплая зимняя одежда. Канада далеко продвинулась в развитии дистанционного образования: потребность в нем вызвана необходимостью современного образования для коренных народов Севера страны. Аналогично естественным ответом Аляски на условия Арктики стали успехи в развитии телемедицины.