Джонни шумно сглотнул. В ухе больше не звенело, зато мерно гудело в голове. Джонни подумал, что с гудением этим ему придется жить довольно-таки долго.
– Если не можете говорить, пошевелите пальцами.
Ни звука, не шевельнулись и пальцы девушки. Она вроде бы и не дышала. Джонни видел, как струйки дождя текут по полоске кожи между топиком и шортами, больше никакого движения не замечалось. Только волосы казались живыми. На них, словно маленькие жемчужинки, блестели капли воды.
Громыхнуло, но уже не так громко, гроза уходила дальше. Джонни протянул руку к сетчатой двери, когда ударило куда громче. Он решил, что стрельнули из малокалиберной винтовки, поэтому приник к полу.
– Я думаю, это шифер, – прошептал голос рядом с ним, и Джонни вскрикнул от неожиданности. Повернувшись, он увидел Брэда Джозефсона. Брэд стоял на четвереньках. Белки ярко выделялись на темном лице.
– Какого черта вас сюда принесло? – спросил Джонни.
– Проверяю, чем развлекаются белые, – ответил Брэд. – Кто-то же должен убедиться, что они не перегибают палку. Сердечки у них слабенькие, могут и не выдержать.
– Вроде бы вы собирались перевести всех в кухню.
– Они уже там, рядком сидят на полу. Кэмми Рид попыталась позвонить по телефону. Он не работает, как и ваш. Наверное, из-за грозы.
– Возможно.
Брэд уставился на копну рыжих волос на крыльце Карверов.
– Она тоже мертва, не так ли?
– Не знаю. Думаю, что да, но… Я собираюсь открыть сетчатую дверь, чтобы убедиться в этом. Не возражаете?
Джонни надеялся, что Брэд возразит, выложит ему длиннющий список возражений, но тот лишь покачал головой.
– Опуститесь пониже, пока я буду открывать дверь, – предупредил Джонни. – Справа все в порядке, а вот слева ничего не видно: мешает машина Мэри.
– Сольюсь с полом, – пообещал Брэд. – Открывайте.
Джонни потянул сетчатую дверь и на мгновение замялся, решая, что делать дальше, потом взялся за холодную руку девушки, пощупал пульс. Поначалу ничего, потом…
– Мне кажется, она жива, – прошептал он Брэду. Голос его вибрировал от волнения. – Вроде бы пульс есть.
Забыв о том, что снаружи могут шнырять люди с ружьями, Джонни до упора распахнул сетчатую дверь, схватил девушку за волосы и поднял ее голову. Брэд на четвереньках уже подобрался к самому порогу: Джонни слышал его неровное дыхание, ощущал запах пота и лосьона после бритья.
Голова девушки поднялась, да только глянуло на них не лицо, а кровавое месиво с черной дырой вместо рта. На крыльце остались белые кусочки, которые Джонни поначалу принял за рисовые зерна. Лишь потом он понял, что это осколки зубов. Мужчины вскрикнули в унисон. Крик Брэда буквально пронзил гудящее ухо Джонни.
– Что там у вас? – крикнула из кухни Кэмми Рид. – Господи, что случилось?
– Ничего, – хором ответили мужчины и переглянулись. Лицо Брэда Джозефсона посерело.
– Не выходите из кухни, – крикнул Джонни. Хотел крикнуть, потому что с его губ сорвался едва слышный шепот. – Оставайтесь на кухне! – Теперь получилось громче.
Тут до него дошло, что он все еще держит девушку за волосы.
Пальцы разжались. Голова девушки упала на бетонное крыльцо. С чавкающим звуком, которого, подумал Джонни, он бы с удовольствием не услышал. Рядом застонал Брэд, прижав руку к губам, чтобы заглушить стон.
Джонни убрал руку, а когда сетчатая дверь закрывалась, вроде бы уловил движение на другой стороне улицы, в доме Уайлеров. Кто-то ходил по гостиной, за большим окном. Впрочем, какое ему до этого дело. Ему ни до кого нет дела, включая себя. Джонни хотелось только одного: услышать приближающийся вой сирен патрульных и пожарных машин.
Но слышал он лишь гром, потрескивание огня в доме Хобарта да шипение дождя.
– Оставим… – начал было Брэд, но у него перехватило дыхание. Спазм прошел, и он продолжил: – Оставим ее.
Да. А что еще они могли сделать в тот момент?
Они начали отступать, не поднимаясь с колен. Джонни замешкался, сдвигая к стене осколки фарфоровой статуэтки, поэтому Брэд первым добрался до столовой Карверов, где его, тоже стоя на коленях, поджидала жена. Внушительный зад Брэда качало из стороны в сторону. При других обстоятельствах Джонни нашел бы это смешным.
Уголком глаза он заметил нечто необычное и остановился. У двери столовой, где Дэвиду Карверу уже не резать индейку на День благодарения или гуся на Рождество, Джонни заметил маленький столик с еще десятком фарфоровых фигурок. Столик не стоял на всех четырех ножках, а привалился к стене, словно пьяница, решивший передохнуть у фонарного столба. Одну ножку у столика отшибло. Фарфоровые пастушки, молочницы, селяне лежали на животах и спинах, одна статуэтка свалилась на пол и разбилась. Среди осколков лежал какой-то черный предмет. В сумраке Джонни принял его за труп большого жука. Но, приблизившись, понял, что ошибся.
Обернувшись, он посмотрел на дыру в сетчатой двери. Если пуля, пробив ее, дальше летела по снижающейся траектории…
Да, пожалуй, она могла отшибить ножку, отчего столик повалился на стену. А потом, израсходовав запас энергии, пуля упала на пол.
Джонни осторожно протянул руку, стараясь не порезаться (рука сильно дрожала), и взял черный предмет.
– Что это у вас? – поинтересовался Брэд, он уже полз к Джонни.
– Брэд, вернись! – яростно прошептала Белинда.
– Молчи, женщина, – отмахнулся Брэд. – Что вы нашли, Джонни?
– Не знаю. – Он протянул к Брэду руку. В общем-то он знал, догадался, как только понял, что это не дохлый жук, но он никогда не видел таких пуль. Не она лишила девушку жизни, в этом Джонни не сомневался: от удара пуля расплющилась бы и потеряла форму. А на этой не было ни царапинки, словно она не летела по стволу, не дырявила сетчатую дверь, не отшибала ножку столика.
– Дайте посмотреть, – попросил Брэд.
Подползла и Белинда, заглянула через плечо мужа.
Джонни сбросил пулю на розовую ладонь Брэда. Черный конус в семь дюймов длиной, с вершиной достаточно острой, чтобы поцарапать кожу, и цилиндрическим основанием. Диаметр, как прикинул Джонни, примерно два дюйма. Черный металл ровный и гладкий, ни концентрических насечек у основания, ни яркой точки от удара бойка, ни клейма изготовителя, ни калибровочного знака.
Брэд поднял голову.
– Что за черт? – В голосе его звучало недоумение.
– Дай посмотреть, – дернула его за рукав Белинда. – Мой отец часто брал меня на охоту, я всегда помогала ему перезаряжать ружье. Дай сюда.
Брэд передал ей пулю. Белинда покрутила пулю в пальцах, потом поднесла к глазам. Резкий раскат грома заставил их всех подпрыгнуть.
– Где вы ее нашли? – спросила Белинда Джонни.
Он указал на осколки фарфора под наклоненным столиком.
– Да? – скептически протянула Белинда. – А почему пуля не врезалась в стену?
Хороший вопрос, отметил Джонни. Пуля пробила лишь дыру в сетке да отшибла у столика ножку. Почему же она не долетела до стены?
– Я никогда не видела таких пуль, – продолжала Белинда. – Конечно, я видела далеко не все, но могу сказать, что стреляли этой пулей не из револьвера, не из винтовки и не из ружья.
– Между прочим, я сам видел, что стреляли из ружей, – заметил Джонни. – Из двустволок. Вы уверены, что…
– Я даже не представляю себе, как можно выстрелить такой пулей. На торце нет следа от бойка, это раз. И еще форма. Только дети думают, что именно так выглядят пули.
Дверь между столовой и кухней открылась, ударившись об стену, и они вновь подпрыгнули. Показалась Сюзи Геллер с бледным как полотно лицом. Выглядела она, по мнению Джонни, лет на одиннадцать.
– В соседнем доме кто-то кричит. У Биллингсли. Похоже, это женщина, но точно сказать трудно. Дети боятся.
– Все понятно, дорогая, – ответила ей Белинда. Голос ее был ровен и спокоен, что вызвало восхищение Джонни. – Возвращайся на кухню. Через минуту мы будем с вами.
– А где Дебби? – спросила Сюзи. К счастью, Джозефсоны находились между ней и холлом, так что Сюзи не могла увидеть сетчатую дверь и тело за ней. – Она в соседнем доме? Вроде бы Дебби бежала следом за мной. – Девушка помолчала. – Вы думаете, кричит не она?
– Да, я уверен, что не она, – ответил Джонни, к ужасу своему, вновь едва не расхохотавшись. – Иди на кухню, Сюзи.
Она ретировалась, и дверь закрылась. Оставшаяся троица переглянулась. Затем Белинда вернула непонятную пулю Джонни и на корточках, переваливаясь, как утка, добралась до двери на кухню и открыла ее. Брэд на локтях и на коленях последовал за ней. Джонни еще несколько мгновений смотрел на пулю, думая о том, что сейчас сказала Белинда: такой пулю представляют себе дети. Джонни не раз бывал в начальных классах с тех пор, как начал писать житие Пэта Китти-Кэта. Он навидался детских рисунков, больших улыбающихся папочек и мамочек, стоящих под ярко-желтым солнцем, ядовито-зеленых лугов, на которых росли коричневые деревья, и эта штуковина, которую он держал в руках, казалось, сошла с такого же рисунка, целенькая, новенькая, каким-то образом став настоящей.
Маленький кусачий крошка Смитти, прошелестел голос в его голове, а когда Джонни попытался вспомнить, знает ли он что-нибудь об этом голосе, память выдала чистый лист.
Джонни сунул пулю в правый передний карман и вслед за Джозефсонами пополз на кухню.
Стивен Джей Эмес жил по достаточно простому принципу – НЕТ ПРОБЛЕМ.
В течение первого семестра в МТИ[29] его оценки были чрезвычайно низкими, вероятно, из-за атмосферных флуктуаций, но, как говорится, НЕТ ПРОБЛЕМ.
Стив перевелся из электротехники на общетехнический факультет, однако и здесь уровень его оценок оставался прежним. В итоге Стив собрал вещички и перебрался в Бостонский университет (благо располагался он на другой стороне дороги), решив поменять стерильные холлы науки на зеленые поля английской литературы, поближе познакомиться с творчеством Колриджа, Китса, Харди, Т. С. Элиота. Поначалу все шло тип-топ, но в конце первого курса его вышибли за чрезмерное увлечение бриджем и выпивкой. Тем не менее – НЕТ ПРОБЛЕМ.