Дима посмотрел на экран. По второй программе за круглым столом обсуждалась российская программа космического туризма. РПК «Энергия» создала роскошный космический челнок «Ангара», рассчитанный на шестерых пассажиров, который поднимал их на высоту в сто пятьдесят километров над поверхностью Земли, делал виток с получасовым циклом невесомости и возвращался на космодром. Стоило такое путешествие – с семидневной программой тренировок – всего пятьдесят тысяч долларов на человека.
– Это уже не сенсация, – сказал Дима, вставая. – Вот полет на Марс, запланированный на октябрь, это событие. Ну, так я могу на тебя надеяться?
– Небось с девушкой встречаешься? – полюбопытствовал Стас, испытывая зависть и тоску.
– В общем, да, – смутился оперативник «девятки». – Только ты никому не говори.
– Могила! – клятвенно прижал руку к груди Стас, у которого испортилось настроение. Образ Дарьи встал перед глазами как живой, и, чтобы не думать о ней, он стал переключать каналы, пытаясь вникнуть в то, о чем рассуждали телеведущие, но чем больше старался отвлечься, тем сильнее хотелось увидеть Дарью, и в конце концов Стас снял трубку телефона и позвонил по хранящемуся в памяти номеру девушке домой. Мысль: а вдруг она никуда не исчезала и ждет его звонка?! – требовала немедленной проверки.
– Кого позвать? – переспросил мужской голос, когда Стас назвал имя Дарьи.
– Дашу Страшко, – пролепетал вспотевший Станислав.
В трубке установилась тишина. Потом тот же голос, слегка изменившийся, словно человек долго бежал, произнес:
– Кто говорит?
– Знакомый, – брякнул Панов. – Станислав Панов, она знает.
Снова молчание в трубке, и голос, ставший тусклым и надломленным, обронил:
– Вы издеваетесь, молодой человек? Наша дочь умерла, когда ей было шесть лет.
В трубке раздались гудки отбоя. Побелевший, задохнувшийся от боли в сердце, Стас долго держал ее возле уха, положил на рычаг, промахнулся, но не заметил этого. В голове тяжело ворочалась тоскливая мысль: «волчицы» изменили ее милиссу!.. «Волчицы» изменили ее милиссу!.. И вдруг сквозь мрак и безысходность прорвался лучик другой мысли: зачем?! Зачем «волчицам» понадобилось изменять линию жизни Дарьи, не имевшей понятия о существовании Равновесий? Каким образом она попала под корректирующий импульс, под тренд, выражаясь языком равновесников? Неужели случайно?..
Стас прошелся по комнате, слепо касаясь мебели рукой. В ушах все еще звучал голос отца девушки: «Наша дочь умерла, когда ей исполнилось шесть лет…»
Нет, таких случайностей быть не может. Дарья попала под тренд «рикошетом». Метили в него, Станислава Панова, превратившегося волей обстоятельств в абсолютника! А это означает, что он в ответе за то, что случилось, и должен сделать все, чтобы спасти любимую!
Что-то изменилось вокруг.
Свет лампочек из желтого стал на мгновение красным, повеяло холодным ветром, словно открылось окно в морозный зимний вечер, и тотчас же в затылке Станислава лопнула «косточка», отзываясь ветвистыми электроразрядами во всем объеме головы.
Гостиная стала корчиться, плыть, искривляться, таять, сквозь ее интерьер проступили смутные тени деревьев, фигуры людей, какая-то машина. Совершенно инстинктивно Стас отмахнулся от видений, будто движением руки собирался избавиться от наваждения, и обстановка комнаты восстановилась. Но фигуры не исчезли. Уплотняясь и приобретая объем и цвет, в гостиной проявились трое гостей, словно сошедших с обложек фантастических боевиков: струящиеся, играющие перламутровым серебром, как живая рыбья чешуя, комбинезоны со множеством карманов, застежек, «молний», сеточек и блях, сложные шлемы с зеркальными забралами, необычной формы пояса с батареями каких-то цилиндриков и штырей и устрашающего вида карабины в руках.
Один из «киборгов», двигаясь несколько неуверенно, навел на хозяина карабин, в затылке снова шевельнулась, прорастая, «сливовая косточка», и Стас внезапно обрел небывалую остроту зрения, реакцию и ясность мышления. Почти не осознавая, что делает, он метнулся вперед, под ствол карабина, одной рукой повернул ствол таким образом, что тот стал смотреть на второго «киборга», и одновременно с выстрелом нанес кулаком короткий, но мощный удар в промежность противника.
Заговорила рация в ухе:
– Панов, слышите меня?! Немедленно уходите!
Но отвечать Стасу было недосуг.
Из дула карабина вылетел змеящийся ручеек зеленого огня, вонзился в шлем второго чужака. Раздались два вскрика – женских! «Киборг», получивший разряд неизвестного излучения, упал навзничь, ломая телом журнальный столик. Его напарник, отлетевший от удара к телевизору, согнулся пополам, держась за низ живота, однако тут же бросился на Стаса одновременно с третьим гостем, поднимавшим ствол электрокарабина.
Если бы он был мужчиной – пришла холодная трезвая мысль, – вряд ли очнулся так быстро.
Стас понял, что дерется с женщинами, хотя его это не остановило. Им руководила чья-то жесткая воля, а тренированное тело послушно выполняло приказы, будто он всю жизнь только и делал, что занимался рукопашным боем.
Стас ушел от выстрела – заныли толчковые мышцы ног, все же к таким нагрузкам они были не готовы, – винтом вывернулся из захвата «киборга» без карабина и подставил его под очередной выстрел. Затем прыгнул через кресло, толкнул его в ноги оставшемуся противнику, выбил оружие и толчком-щелчком («поршень» – всплыло в памяти название приема) торца ладони в грудь отбросил «киборга» к стене. Ударившись затылком о кирпичный выступ, на котором стояла статуэтка Александра Сергеевича Пушкина, гость сполз на пол и остался недвижим. Рядом упала и разбилась статуэтка поэта.
«Прости, Александр Сергеевич!» – беззвучно прошептал Стас.
Руководствуясь все тем же темным знанием, он наклонился над телом, поискал пальцами затвор шлема (руки знали, что делать!), повернул кремальеру, откидывая забрало, и шепотом выругался. В отверстии шлема виднелось бледное женское лицо с закрытыми глазами.
– «Волчицы»! – глухо проговорил Станислав. Дернулся назад, услышав какой-то шорох, и встретил взгляд Димы, держащего в руке пистолет. Взгляд этот выражал изумление, недоверие и страх.
– Это ты их сделал?!
– Н-нет… я, – сказал Стас, чувствуя эйфорическую легкость в теле и начиная растворяться в тихом гуле, возникшем в костях черепа, в котором потонул голос рации.
Пол квартиры дернулся, мигнули лампы. Тела «волчиц» исчезли! Интерьер гостиной снова начал плыть, искажаться, становиться прозрачным, сквозь него протаяли новые фигуры в спецкомбинезонах, какие-то кусты и камни.
– За мной! – дернул Стаса за руку Дима, и они бросились из квартиры вон, не дожидаясь очередной трансформации реальности, с помощью которой «волчицы» пытались захватить Панова.
Кубарем скатившись по изгибающейся под ногами, как живая, лестнице вниз, они нырнули в кабину «Лексуса», и Стас успел заметить, как громада дома изменила очертания: из двадцатидвухэтажного он превратился в девятиэтажный! Взревел мотор, джип сорвался с места и понесся со двора, распугивая гуляющих с собаками граждан. Стас, вцепившись обеими руками в сиденье, глядел назад, веря и не веря в метаморфозы ландшафта, которые не замечал никто из людей, даже Дима. Через минуту очнулся, расслабился, перестал оглядываться, заныли натруженные мышцы рук и ног.
– Поздравляю, старик, – искоса посмотрел на него Дима, продолжая гнать «Лексус» по ночной Москве. – Похоже, мы сорвали чьи-то планы. Я не знал, что ты мастер боя.
– Я тоже не знал, – пробормотал Стас, растирая икры. – Что это было?
– Ты о чем?
– Там, в квартире… проявление… фантомы…
– Это называется макроквантовым состоянием реальности. Наполовину жизнь, наполовину небытие. Пересечение потоков изменяющих реальность информаций.
– Почему ты вернулся раньше?
Дима с недоумением глянул на Панова:
– Я, наоборот, опоздал. Ты был один два часа.
Теперь уже Стас озадаченно посмотрел на своего телохранителя.
– Не может быть! Ты ушел, я позвонил по… э-э, телефону, и через пять минут началась эта свистопляска.
– Ты все-таки позвонил?!
Стас виновато опустил голову:
– Домой Дарье… а ее отец ответил, что она погибла еще в шестилетнем возрасте. Но ведь ее можно спасти?
Дима не нашелся, что ответить, и лишь увеличил скорость, не обращая внимания на отчаянные попытки инспектора на посту остановить джип. Через четверть часа они были на базе.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДИАНЫ
Вадим еще спал – шел всего шестой час утра, когда его разбудил звонок в дверь. Недоумевая – кому он понадобился в такую рань? – капитан накинул казенный халат и открыл дверь спального модуля. В коридоре стояла мадам Шлионская в сопровождении двух атлетического вида «волчиц». Диана выглядывала из-за их спин с виновато-встревоженным видом.
– Почему вы не сказали, что ваш друг Станислав Панов – мастер единоборств? – сухо спросила командирша «волчиц».
– Потому что он никогда им не был, – пожал плечами Вадим. – А что случилось?
Шлионская окинула Борича свирепым взглядом.
– Разве он не занимался рукопашным боем вместе с вами?
– Со мной нет. Я знаю, что он увлекается теннисом и никогда не интересовался мордобоем. Это его словечко.
Шлионская дернула губой.
– Час от часу не легче. Мне почему-то кажется, что вы чего-то недоговариваете, капитан.
– Чего я недоговариваю? – возмутился Вадим. – В чем дело? Вы только из-за этого подняли меня с постели?
Начальница спецназа РК повернулась и направилась по коридору жилой зоны базы к лифтам, уводя за собой своих мускулистых телохранительниц. Диана осталась.
– Извините за вторжение, Вадим Николаевич, можете досыпать.
– Спасибо, – буркнул Вадим, остывая. Девушка умела остужать страсти, хотя ее вид всегда действовал на него возбуждающе, и в глубине души Вадим не мог не признать, что она ему нравится. – Что у вас произошло?