– Но и на рожон не лезь! Тебе надо лишь заявить об интересе Ордена, а для этого даже внутрь входить не обязательно. Поедешь не один, я опытного безопасника дам, подстрахует, если что, а то у тебя уже склонности к героизму проявляются. Полез в квартиру свидетеля один, без подготовки.
– Ну не один, со мной была…
– Девчонка. Ну да. А если бы Кучик там засаду устроил? Положил бы вас обоих и ушел. Ты мне тут не геройствуй. Идешь кого-то брать – вызываешь сотрудника службы безопасности. Это закон.
Костя кивнул. Они действительно тогда повели себя слишком беспечно, Аню следовало остановить. Полезли, не зная, кто такой на самом деле Кучик, от кого бежит и на что готов он или те, кто его преследует.
– Одному в потенциально рискованные ситуации не соваться, чуть что – звонить в Орден, вызывать помощь, – продолжал наставления командор. – Мы тут медали не раздаем, даже если один возьмешь целую банду – прибавку к пенсии все равно не получишь. И если тебя при этом прибьют или покалечат так, что останешься инвалидом, государство пособие платить тоже не будет. Ты не на госслужбе. Ты в Ордене. И тут нужно спокойно делать свою часть дела, а не геройствовать. Герои и сами долго не живут, и организацию ставят под удар.
Амгалан Тумэнович поднял телефонную трубку и бросил в нее несколько слов:
– Фохао, Илюха. Съездишь сейчас с моим парнем к «китайцам»? Да, тот самый. Он к тебе подойдет.
– Только заявить об интересе, – еще раз повторил командор Косте, после того как нажал отбой.
Из зала послышался грохот. Единственный пришедший сегодня инспектор пытался добыть кофе из автомата, но тот, похоже, заклинило. От удара мощным кулаком задребезжало все, но заветный пластиковый стаканчик не появлялся.
– Саш, хватит разламывать нежную технику, проводи лучше нашего стажера до безопасников.
– Я вытрясу из этого гада весь дух! – Здоровяк вновь стукнул по автомату.
– Тебе от него дух или кофе нужен? – пробормотал Амгалан. – Впрочем, у него нет ни того ни другого. Плюнь. Я вызову техников, а автомат есть еще на первом этаже, у безопасников.
– А ты умеешь убеждать. – Инспектор показал командору большой палец и махнул Косте, мол, иди за мной.
У входа в Управление их уже ждал широкоплечий блондин. Увидев такого на улице, скорее подумаешь, что это профессиональный спортсмен – хоккеист или пловец, а то и вовсе актер – с такой внешностью, что девчонки должны заглядываться. Особенно если он им так же добродушно улыбается.
– Фохао, я Илья. Ты новый инспектор, Константин Колесов?
При рукопожатии из-под рукава его рубашки показался оранжевый браслет.
– Можно просто Костя.
Илья выглядел не старше Кости, хотя жвачка во рту и простодушное лицо делали его моложе лет на десять.
– Тоже едешь с нами? – спросил он здоровяка.
– Не, я только за вашим кофе.
– Не-не-не, к аппарату мы тебя не подпустим, он нам самим еще понадобится, – в притворном ужасе замахал руками Илья, затем приоткрыл дверь в Управление и крикнул:
– Конев пришел за кофе! Налейте ему кто-нибудь! И следите, чтобы он ничего не разломал!
Инспектор закатил глаза.
– Да я тогда всего разок его ткнул легонько…
– Стакан кофе в зубы, и иди ломай свою технику. – Несмотря на добродушную белоснежную улыбку Ильи, Конев понял, что вердикт окончательный, вздохнул и обреченно скрылся за дверью.
– Нам надо съездить… – начал Костя, но безопасник перебил:
– Знаю, погнали. Ты на машине?
Колесов покачал головой. Откуда? Его оклад в «скорой» равнялся официальному прожиточному минимуму в стране.
– Тогда на моей. Только у меня печка барахлит.
Ехали долго. Несколько раз пришлось постоять в пробке: хоть и нерабочий день, но около центрального дацана проспект забит – верующие собирались на хурал. Илья включил какую-то попсу по радио и радостно подпевал и барабанил пальцами по рулю. Костя же пытался сосредоточиться и читал на планшете собранный Данзаром материал.
Информации тот нарыл на удивление мало. Александр Анатольевич Макеев возглавлял ОПГ «Китай», известную в бандитской среде своими притонами и борделями. «Китай» занимал свою долю нелегального рынка и крепко держал ее. В торговлю оружием или наркотиками не лез, особой наглостью или жестокостью не отличался, так что разборки с другими ОПГ если и случались, то локальные, и обычно быстро заканчивались. Макеев умер тихо-мирно, в своей кровати, в возрасте семидесяти одного года из-за оторвавшегося тромба, остановившего сердце.
– Кто сейчас там стал главным? – спросил Костя, набрав номер Данзара.
– Пока никто. Говорят, претендуют двое: младший брат, Алексей Макеев, и кузен Борис Кольчин.
– Хорошо бы тогда встретиться с одним из двух претендентов. У них и так сейчас проблем выше крыши, вряд ли охота еще и с Орденом разбираться из-за какого-то кармографа. Если их немного припугнуть… Может, и отдадут прибор, чтобы мы отстали. Меня одно смущает: не пошлют ли нас еще у ворот?
– Ха! Если бы к тебе пришел член Ордена, ты бы его послал?
Данзар был прав. Никто не знал достоверно, какова на самом деле мощь Ордена, но желание проверить ее на собственной шкуре мало у кого возникало. Верили, что если кто-то пытается мухлевать с кармой, то Орден его из-под земли достанет.
– Давай, важности побольше и вперед!
«Примерно так и планирую», – подумал Костя, прогоняя сомнения.
Темно-синий седан остановился у ворот двухэтажного особняка в восточном стиле. Из будки тут же появился охранник, ежась и поднимая на ходу воротник черной куртки.
Илья опустил боковое стекло.
– Вам назначено? – сухо спросил охранник и поправил лямку автомата. Илья широко улыбнулся и, продолжая барабанить в такт по рулю, ответил:
– Нет. Но передайте, что приехали из Ордена реинкарнаторов. Мы хотим встретиться с Алексеем Макеевым или Борисом Кольчиным.
Костино сердце забилось раза в два быстрей, но выражение лица осталось таким же хмурым и сосредоточенным. Пустят ли их или попросят убраться? Не время сейчас переживать и гадать на гуще пуэра, надо лишь немного подождать.
Охранник вернулся в будку, поднял телефонную трубку, но звуки через толстое, явно бронированное стекло не доносились. Костя наблюдал лишь шлепанье губ, еле заметное в хронических осенних сумерках, и слушал подвывания ветра. После первого звонка последовал второй и третий – через стекло было видно, как охранник снимает и кладет трубку. Прошло минут семь немого кино, прежде чем к темно-синему седану снова подошли.
– Проезжайте. Вас примут.
Железные ворота открылись. Безопасник перестал жевать и отстукивать музыкальные ритмы. Он плавно нажал на газ, и вот они въехали на территорию.
Наверное, летом особняк утопал в зелени, а фонтаны перед входом дарили не только свежесть, но и красоту. Сейчас же на мозаичную плитку ветер накидал грязных листьев, ободрав последние с угрюмых мрачных деревьев, а между колючими кустами валялись сломанные ветки. Казалось, что вместе с Макеевым похоронили и его садовника. Высокие и узкие окна дома внимательно смотрели на гостей, будто решая, достойны ли те пройти через резную парадную арку входа в марокканском стиле.
Илья заглушил двигатель. Лишь песок скрипел под подошвами ботинок, пока члены Ордена поднимались по мраморным ступеням.
Дверь им открыла пожилая дама с пучком на голове и поджатыми губами недовольного человека, вынужденного оторваться от дела ради нежданных гостей. Кто это? Служанка или жена покойного? Костя на мгновение растерялся. Что сказать? Как представиться? Но ничего говорить не потребовалось. Им молча поклонились и показали, чтобы шли следом, на второй этаж.
Внутри дом поразил размахом, роскошью и… безвкусицей. Классическая европейская мраморная лестница, китайские напольные вазы с драконами, азиатские скульптуры демонов и картины русской природы. Все чересчур щедро обрамлено в золото, все кичится богатством. Какофония интерьера звучала, будто ученическая игра на пианино, но при этом дом не выглядел запасником музея, а казался жилым, обладал специфическим очарованием сделанного с любовью. Видимо, Макеев обставлял его не для статуса, а по своему вкусу. Ну вот такой у него был вкус.
Дама привела гостей в жарко натопленную библиотеку в английском стиле и оставила одних. Тепло оказалось очень кстати – печка в машине не барахлила, а просто не работала, так что инспектор промерз и теперь с наслаждением отогревался. В комнате горел настоящий дровяной камин, потрескивали поленья и пахло сандалом.
Илья за несколько секунд просканировал взглядом книжные шкафы, деревянный кессонный потолок, два кожаных кресла, такой же диван и изящный журнальный столик, затем подошел к окну и чуть отодвинул штору. Оттуда виднелся сад, довольно грустный в эту пору. Большинство деревьев сбросили листву и жалостливо вздымали голые ветви к серому, грязному небу, не слишком отличающемуся от асфальта. Лишь несколько разлапистых высоких елей пытались поддержать имидж роскоши. Увы, этого им не удавалось.
Костя прильнул к шкафам с книгами, изучая надписи на корешках. Больше всего было книг по истории, в том числе по истории реинкарнации последних пятисот лет. Встречалась и беллетристика, и фантастика, и энциклопедии, но, судя по потрепанным обложкам, исторические книги здесь читали гораздо чаще, чем другие.
– Добрый день, – раздалось за спиной.
Костя обернулся и увидел пожилого элегантного мужчину. Тщательно причесанные, даже прилизанные волосы, идеально подстриженная бородка, чуть тронутая сединой, гармонировали с серым шерстяным костюмом-тройкой.
– Меня зовут Борис Евгеньевич Кольчин. С кем имею честь? – представился он, но руку не протянул. Вместо этого откинул крышку зажигалки, чиркнул колесиком и прикурил сигару, вращая ее над пламенем. Рыжий глаз какого-то фантастического животного на корпусе зажигалки проснулся и уставился на гостей. По библиотеке пополз горьковатый дым.
Костя вздрогнул. Сам Кольчин! Такой шанс упускать нельзя, но действовать надо очень аккуратно, пустыми угрозами можно все испортить. Костя решил пройти по тонкой грани и начал разговор, подобных которому не вел никогда в жизни.