Пока «Услада Будды» жарилась, дразня запахами, порезал свежие овощи, сыр, хлеб. Сегодня у них будет вегетарианский ужин. Ему нравилось готовить, еще больше нравилось, что делает он это для Ани. Радовало, что появилась надежда поймать Кучика и добраться до опасного устройства. В окнах дома напротив разноцветные огни перемигивались с уличными фонарями… в общем, под такое настроение нужно соответствующее вино. Белое марокканское – самое то. Для Ани Костя решил приготовить сладкий ласси. Взбил в блендере йогурт, воду, мед, щепотку кардамона. Розовую воду не нашел, зато обнаружил в шкафу клубничный сироп и влил две чайные ложки. Не успел лишь добавить измельченный лед – в этот момент раздался звонок в дверь.
– Ух ты, как вкусно пахнет! – с порога почувствовала Аня.
Данзар за ее спиной ехидно подмигнул и серьезным голосом спросил:
– А кто там у тебя на кухне долбит по пустым мусорным бакам?
Аня «заступилась»:
– Не по мусорным бакам, а по кастрюлям. И кидается половниками!
– Ясно. В музыке вы ничего не понимаете. Безнадежны, – вынес Костя вердикт. – Придется кормить и просвещать.
– А я тебе подарок принесла! – Аня протянула две оранжевые декоративные подушки со смешными котами. – Пусть хоть какие-то яркие цвета будут в твоей черно-белой квартире!
Костя растерялся и забыл все слова. В голове крутилось, что нужно поблагодарить и отнести подушки на диван, но почему-то он не мог это произнести и застыл как истукан с подушками в обнимку. Вот так, без повода, ему уже давно ничего не дарили, и это оказалось настолько неожиданно, что обескуражило. Аня восприняла молчание по-своему:
– Не нравится? Котики же всем нравятся!..
– Нравится, – очнулся наконец Костя и улыбнулся. – Очень нравится. Спасибо.
Друзья уже активно обсуждали способы заманить Виктора Кучика в ловушку, а у него все не шел из головы Анин подарок. Это дружеский жест или нечто большее? Именно об этом, а не о плане по поимке Кучика он размышлял, разглядывая песочные волосы и большие синие глаза, так похожие на глаза Пегаса. Наверное, не очень романтично сравнивать девушку с конем, и Костя никогда бы вслух этого не произнес, но только потому, что его бы неправильно поняли. Горячий норов, тугие мышцы, гибкое тело, длинная густая грива – в этом образе было столько эротики, столько энергии, сколько ни в одной худенькой миниатюрной красавице с первых полос журнала. Из-за широко распахнутых глаз моделей их лицо казалось удивленным, как у позабытой в песочнице куклы.
Такая была его жена. Забавно, что ее имя с японского переводится как «послушная», при этом Джун постоянно с ним спорила, по малейшему поводу. Маленькая, хрупкая, она вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. От матери ей достались славянские черты лица, но кровь отца придала им азиатский колорит, миниатюрность, легкую раскосость и черные длинные волосы.
Бывает красота античных статуй, произведений искусства, фотографий в журналах. Ею любуешься, но как жить с ожившей фарфоровой статуэткой? Возможно, кто-то об этом мечтает, но для Кости красота оказалась испытанием. Знакомые и даже незнакомцы на улице оборачивались на его жену, он же при этом смотрел на самых обычных девушек, девушек, чье фото никогда бы не поместили в модный журнал.
– Эй! Ты вообще слушаешь, что мы обсуждаем? – пробасил Данзар, расхаживая по комнате. На мгновение он остановился возле этажерки, и на верхней полке вспыхнуло апельсиновым: это райская птица, собранная из часовых механизмов, ожила, сверкнув глазами. Костя мельком удивился: почему не изумрудным? На него она всегда реагирует изумрудным, будто считывает цвет его глаз. Что-то знакомое пыталось пробиться через заслоны памяти, какая-то мысль крутилась, еще чуть-чуть – и он ухватит ее за хвост…
– Костя! – рявкнул Данзар еще раз.
– Что? А, да. Я тут.
Аня фыркнула, сдерживая смешок, а Данзар закатил глаза. Костя почувствовал себя школьником, пойманным за написанием любовной записки на уроке. Не зная, как сгладить неловкость, он схватил пустой Анин бокал и метнулся на кухню сделать еще ласси. Йогурт в холодильнике пришлось искать целую минуту, зато пауза привела в чувство. Вернувшись в комнату, он уже был способен думать о деле, но его выдержка вновь подверглась проверке.
– Ты просто шикарный повар!
Он стоически перенес Анину похвалу, запретив себе мысли о том, не стоит ли за этим нечто большее, и лишь протянул прохладный бокал.
– Давно я не ела такой вкусной «Услады». Обычно ее проще готовят, на скорую руку.
– А сама умеешь? – поинтересовался Данзар.
– Я в готовке полный ноль. Мне нельзя доверить даже макароны отварить. Эта магия никак не дается. Зашить рваную рану почему-то проще!
– Ладно, хватит мне дифирамбы петь, лучше давайте о Кучике. – Костя плеснул себе вина и вопросительно посмотрел на Данзара. Тот подвинул свой бокал и сообщил:
– Наша светлая голова, и я имею в виду сейчас не тебя, вспомнила, что Кучик работает в НИИ реинкарнации, а значит, нет ничего проще и логичнее, чем заманивать его в собственный институт, например, устроив там какое-то мероприятие с демонстрацией кармографа. Я предложил позвать кого-то из профессоров для лекции, но мне не нравится, что придется вовлекать много народу. Это ж договорись с НИИ, договорись со службой реинкарнации, чтобы выделили прибор, договорись с профессором…
– Согласен, профессор – это перебор. – Костя сделал глоток. Вино расслабляло, отпуская мысли в свободный полет. – Я сам прочту лекцию, сам возьму кармограф. Останется лишь с директором поговорить. Ему, думаю, придется сказать правду. Точнее, ее часть.
– А сможешь лекцию-то?
Во взгляде Данзара читалось недоверие. Одно дело работать с прибором, другое – рассказывать о принципах его работы. Зачастую пояснения реинкарнаторов понять могли лишь специалисты, зато те, кто никогда не видели кармографов, срывали аплодисменты на своих лекциях. Все же ораторство – это отдельный навык.
– Это будет лекция для детей. В вопросах и ответах, – улыбнулся Костя. С этим он уж должен справиться. – Впрочем, я надеюсь, что придут они с родителями, а то я без понятия, как успокаивать целый класс бесенят.
– Полицейские могут не хуже профессоров читать лекции по кармографам? Ух ты! – саркастически заметила Аня.
Костя смутился и выругался про себя. Расслабился! Забыл, что играет роль полицейского!
– Легко! – заступился за него Данзар. – Думаешь, мы какие-то дуболомы? Смотри!
С этими словами он подскочил к этажерке, на некоторое время замер, выискивая что-то, а затем вытащил толстую книгу в твердом черном переплете и сунул ее Ане в руки. Это была монография Леонхарда Петмансона «Применение электрических тензометров в кармографии».
У Ани округлились глаза, а Костя смутился еще больше и промямлил:
– Да я так… в свободное время интересуюсь… конечно, любой ученый разбирается в этом на порядки лучше меня…
– Парень, ты гений! – Данзар улыбнулся во весь рот и протянул бокал, чтобы чокнуться, но Костя в этот момент смотрел не на друга, а в синие глаза напротив.
Уже глубоко за полночь план обрел свой скелет: что сказать ректору, где оставить кармограф, чтобы Виктор Кучик попытался им воспользоваться, в какой момент подключить службу безопасности… Костя напряженно ждал от Ани каких-то неудобных вопросов, но она темы работы в полиции больше не касалась.
Данзар, зевая, отправился домой. В отличие от реинкарнатора у него отсыпного завтра не было. На столе к тому времени стояла уже третья бутылка, и Костя вдруг почувствовал себя обычным человеком, мужчиной рядом с классной женщиной, которая его понимает и не впадает от него в хтонический ужас. Как будто он и не беспамятный, как будто не чует смерть, как будто обычный. И он сделал то, чего давно не позволял себе: полез в чью-то личную жизнь.
– Извини, если задаю бестактный вопрос, но ты же не замужем, да? У тебя кто-то есть?
Аня подняла глаза от план-графика, несколько секунд смотрела на него, видимо, решая, стоит ли отвечать, но затем все же произнесла:
– Нет. А к чему этот вопрос?
– Мне показалось, тебе, с твоей профессией и отношением к жизни, тяжело найти пару. Как и мне, с моей профессией.
– Ты прав. Ухажеры вокруг меня не вьются. Большинство мужчин, которых я вижу, обычно истекают кровью и не в состоянии произнести комплимент. Но неужели ты думаешь, что не можешь жениться, потому что работаешь в полиции?
– Ну-у… – немного смутился Костя. – Вообще-то я был женат.
– Ого! – Аня бросила план-график и подалась вперед. – И как же вы познакомились? Как начали встречаться?
– Нас Женька познакомил. Это мой друг… Бывший. Мы работали вместе. Он частенько ходил по разным вечеринкам и тащил на них меня чуть ли не за уши. Я вообще страшный домосед, но у него иногда получалось. Вот на одной такой вечеринке мы с Джун и познакомились. У меня даже мысли не возникло, что она на меня обратит внимание: папа – вице-президент автомобильной корпорации, да и сама… богатая, красивая, к двадцати двум годам уже сделала карьеру в модельном бизнесе. Мне было двадцать пять, я получал минималку и не мог девушку даже в ресторан сводить. Но Джун сама мной заинтересовалась, проявила инициативу. Уж не знаю, чем я ее привлек. Наверное, тем, что совсем не похож ни на одного парня из их компании. Начали встречаться, я решил, что все серьезно, вот и поженились.
– Судя по тому, что друга ты назвал бывшим, закончилось все ее романом с этим твоим Женькой?
– Нет. Женьку застрелили на дежурстве. Он умер на месте, а убийцу так и не нашли.
– Извини…
– Ничего. Это всего лишь смерть. Хотя мне его не хватает до сих пор. С Джун мы разошлись безо всяких драм и историй. Просто в один день она ушла. В общем-то, правильно сделала. Мы только мучили друг друга: ее бесило, что я мало зарабатываю, что пропадаю целыми сутками на малооплачиваемой работе, потом прихожу злой и усталый и падаю спать. Модой не интересуюсь, на вечеринки с ней не хожу, читаю исторические книги, а не модные романы. Ну а меня раздражали все эти фотопоказы в бикини, бесконечные маникюры, макияжи, шпильки, бренды, диеты, тусовки с нужными людьми, рестораны, ночные звонки и прочее. Двухкомнатная квартира, наверное, сохранила бы наш брак подольше, а в однушке – сама понимаешь.