— Почему?
— Не успею. А брать на себя ответственность за чью-то смерть — увольте.
— Но сейчас вы уверены, что можете меня вылечить? — сумела графиня перебороть своё волнение.
— Я не лечу, — терпеливо напомнил я ей, — Просто умею снимать проклятия. Но без обследования ничего предсказывать, а тем более обещать, не собираюсь.
— И много проклятий вы сняли? — ехидно поинтересовалась девушка.
— Много, — уверенно ответил я, кивнув, — Больше сотни точно, а пожалуй, так и вовсе ближе к двумстам.
— У нас на весь город столько за год не наберётся.
— Охотно верю. Магов в Тамбове не густо, и живут все спокойно и дружно. Зато в военном училище страсти порой такие кипят — куда там Шекспиру. Особенно «урожайные» дни бывают, когда весь курс, а это двести магов, заставляют пробежать на время пятнадцать вёрст с полной выкладкой, и каждому отделению засчитывают результат по последнему прибежавшему. Там проклятия сыплются, как из Рога Изобилия. Отстающие проклинают тех, кто умчался, бросив товарища, который захромал, а уж неудачников, которые оставили отделение без увольнительных, проклинают все остальные. Иногда, удачно. Так что наловчился я проклятия снимать, и даже стал на этом поприще известной личностью.
— Наверное, за деньги проклятия снимали? — довольно едко спросила девушка.
— И такое бывало, но редко, — не отреагировал я на её колкость, — Далеко не все проклятия были получены случайно. Некоторые вполне справедливо. Но эти истории не для девичьих ушек. Так что, Ваше Сиятельство, будем обследоваться? Кстати, на время обследования можете сказать своей служанке, чтобы она укрыла вас простынёй. Я просто под неё просуну руки. Вы только представьте себе, какая для всех будет радость, если проклятья на вас нет, и это обычная болезнь, — чуть приврал я, чтобы уговорить пациентку.
На самом деле я готов поставить сто рублей против червонца, что увижу уже знакомую картину. Зато порадовало, как дуэнья скуксилась, когда я её в служанки определил. А вот нечего поддерживать воспитанницу, готовую принять ошибочное решение.
— Как по-вашему — сёстры Янковские красивы? — вдруг спросила графиня.
— Когда я с ними познакомился, они меня совершенно не заинтересовали. Выглядели, как снулые воблы. Но когда они выздоровели, то приятно удивили живостью и весёлым характером, — очень осторожно, тщательно подбирая слова, ответил я вполне дипломатично.
— Я согласна на обследование. Но комната будет плотно зашторена, а кроме мадам Флоранс со мной будет няня.
Аллилуйя!
— Девушки, вот что за тараканы у вас головах⁈ — хотелось мне задать вопрос, но не стал.
Не поймут-с…
Глава 20
На распутье…
После вчерашнего обследования графини Бальмен все в доме Кондоиди смотрели на меня с каким-то странным сочетанием надежды и опаски. Сама Настасья Александровна держалась холодно, но в её глазах читалось любопытство. Прислуга косилась на меня исподтишка, дворецкий стал почтительно-суетлив, а сам тайный советник то и дело заводил разговоры о «необходимости консилиума».
Проклятие, как я и предполагал, оказалось того же типа, что и у сестёр Янковских. Но с одним важным отличием — оно уже успело пустить корни глубже, и они заматерели. Если у тех девушек ростки только начали прорастать к сердцу, то здесь ситуация была серьёзнее. С ростками приглашённый мастер проклятий справлялся, но корни он не видел и не затрагивал.
Подумать мне было над чем. Корни, с их большим количеством ложеножек, выглядели очень серьёзно. Начни я их вырывать, и они будут отделяться от Источника девушки «с мясом», оставляя очень глубокие раны. Такие, после которых её Источник может и не оправиться. Высохнет и распадётся в труху.
— Вы уверены, что справитесь? — спросил Сорокин, словно уловив ход моих мыслей. — Вы что-то недоговариваете.
Маг нашёл меня в библиотеке, где я предавался своим нелёгким раздумьям, даже не пытаясь читать отобранные книги.
— Конечно, — отозвался я и снова уставился в окно, — Но думаю, что стоит ещё раз обсудить наше соглашение.
— Для чего? Вы что-то недоговариваете.
— Появились нюансы. Я могу снять проклятье, и довольно быстро, но графиня перестанет быть Одарённой. Если попытаться работать ювелирно, то шансы сохранить магию у неё будут. Осталось согласовать, что именно вас интересует. Просто снять проклятье — да, могу. И заметьте, никто не посмеет мне сказать, что я свою работу не выполнил. Проклятья нет. Графиня жива и здорова. Договор выполнен.
— Кондоиди не станет ждать. Он уже отправил гонцов в столицу — ищет других специалистов.
— Пусть ищет. Чем больше найдёт, тем лучше.
— А если кто-то из них возьмётся за лечение раньше вас?
Я повернулся к нему и усмехнулся:
— Тогда им придётся объяснять, почему после их вмешательства улучшений не наступило, а я умою руки. Хотя, есть вероятность, что у кого-то и получится выполнить ту задачу, за которую мне не хочется браться. Пока же я не уверен на сто процентов в том, что смогу сохранить пациентке Дар, пусть и не в полной мере.
— Значит, вы действительно сможете помочь? — Сорокин просто сверлил меня взглядом.
— Смогу. Вопрос только — как. Оставить её живой, но без Дара — на это мне хватит трёх — четырёх подходов в течении пары дней. А вот оставить ей Дар…
Маг побледнел:
— Вы сообщили об этом Кондоиди?
— Нет. — Я потрогал корешок книги о тибетских артефактах. — Потому что он тут же заподозрит, будто я специально отговариваюсь от конкуренции.
Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Графиня едва притронулась к еде, а её дуэнья — та самая мадам Флоранс — бросала на меня взгляды, полные немого укора.
— Барон, — внезапно прозвучал голос Кондоиди, — А правда ли, что вы добыли Камень из черепахи-мутанта?
Ложка в моей руке на мгновение замерла.
— Правда.
— И как вам это удалось? — Тайный советник наклонился вперёд, и в его глазах вспыхнул азарт коллекционера.
— Очень просто. Я её убил.
Сорокин фыркнул в салфетку.
— Один? — недоверчиво протянул Кондоиди.
— Никак нет. С двумя десятками солдат. — Я поставил чашку с чаем на стол. — Но Камень достался мне — потому что я внёс максимальный вклад в победу, и таковы правила между магом и его десятком.
Настасья Александровна вдруг закашлялась. Чёрные круги у неё под глазами стали заметнее.
— Прошу прощения… — Она встала, опираясь на спинку стула. — Я удаляюсь.
Её тень скользнула к двери, оставляя за собой лёгкий шлейф лаванды и чего-то горького — возможно, полыни.
— Владимир Васильевич, что происходит? — обратился ко мне Кондоиди.
— Я борюсь со своим внутренним конфликтом, — печально вздохнул я в ответ, ничуть не притворяясь.
— Могу я узнать, в чём он заключается?
— Если бы всё было так просто… Разумная часть моего сознания рекомендует поставить вас в известность, что графиню можно спасти, но Дар она потеряет. На этом и остановится.
— Далеко не самый лучший вариант, но хоть кое-что. Как я полагаю, есть и другой путь?
— Совесть, Ваше Превосходительство. Она утверждает, что Дар девушки можно спасти, пусть и в усечённом виде, но прыгать придётся выше головы, и не раз. А это риск, так как гарантий нет никаких. Я про магию. Не уверен, что предложи вы мне вдвое, а то и втрое больше, я вам смогу что-то уверенно пообещать. Так что, если мои услуги вас всё ещё интересуют, то я своё слово сказал. Выбор за вами.
— Мы можем об этом поговорить ещё раз, в присутствии мастера, который уже снимал проклятья с моей внучки, после чего ей становилось легче?
— Не вопрос. Хоть сейчас. Так как услуги вашего специалиста очень скоро снова графине потребуются. До обеда лучше не ждать. И я очень бы хотел посмотреть на его работу.
— В каком смысле — посмотреть? — вмешался Сорокин в разговор.
— В самом прямом. Я вижу, что происходит с проклятьем. Родовая особенность. Но это не для распространения. Узнаю, что вы разболтали, и в друзьях мы не останемся.
— Надо же, какая серьёзная угроза, — попробовал Сорокин нивелировать моё предупреждение.
— Давайте просто вспомним, как вы меня искали, и за сколько вёрст поехали, чтобы призвать меня на помощь, — парировал я его попытку моего принижения, — Так что не стоит плевать в колодец. Может ещё придётся воды напиться, — не стал я спускать этот вопрос на тормозах, — И да, я вас предупредил. Серьёзно.
Кто бы со стороны, знающий, мог оценить те секунды нашей переглядки с Сорокиным. Он прикидывал, чем меня из заклинаний огорошить, чтобы спесь сбить, а я — как его победить, не уродуя и без фатального исхода. Варианты были, и больше одного. Но мы оба сдержались. Не та ситуация.
Однако урок из этого мимолётного противостояния я извлёк. Мне нужно срочно совершенствовать свой арсенал. Срочно пополнять его заклинаниями вне ранга. Из своего прошлого.
— Окунев уже прибыл, — похоже не заметил Кондоиди наш лёгкий конфликт, — Пройдёмте, я вас познакомлю.
— Окунев, Иван Иванович, дворянин без титула, — представился мне белобрысый толстячок лет пятидесяти, реденькая шевелюра которого окаймляла обширную лысину.
Представили и меня, после чего у нас с местным мастером состоялась занимательная беседа.
— Иван Иванович, лишь благодаря вашей неоценимой помощи графиня Бальмен всё ещё жива, — начал я с беспардонной лести, к слову сказать, ничуть не соврав.
— Но уничтожить проклятье я так и не смог, — подозрительно прищурился он в ответ.
— А как вы видите проклятия?
— Словно некую область затемнения, — слегка озадачился Иван Иванович.
— И заливаете её своей магией?
— Если примитивно рассуждать, то примерно так.
— Сейчас как раз наступил подходящий момент. Корни уже выпустили ростки и их необходимо уничтожить. Вы не против, если я буду наблюдать за процессом?
— Могу я узнать, что за корни? — недоверчиво спросил Окунев.
— Их девять. У каждого от шести до десяти корешков, которыми они присосались в резерв Силы нашей пациентки. И да, вы успешно сжигали те ростки, которые они выпускали.