— Ну, а почему бы и, нет-с?!
— Вот и, ладненько! Детали мы с Вами обсудим в мой ближайший приезд — сейчас мне некогда, а пока не погнушайтесь принять от меня подарки, Порфирий Аристархович! Для Вас, вашей очаровательной супруги ваших замечательных деток!
И я сверх всякой меры одарил всё семейство китайскими безделушками, коих у меня ещё достаточно оставалось…
Поломки были, но мелкие и исправимые буквально за пару минут, большинство, даже, не доставая инструмента… Все их записывал в блокнотик — пусть Автопром репу над этим почешет.
Фургон, управляемый Му-му, догнал как и, планировал — почти на самой переправе, чуть-чуть не доезжая… Там у них должен быть привал на несколько часов, чтоб напоить, накормить и дать отдохнуть лошадям. Лошадь — она же, не человек и, тем более — не машина. Ей отдыхать надо!
Остановились. Спрашиваю у Му-му, как дела — тот бодро мычит что-то нечленораздельное, избегая смотреть в глаза. Его домочадцы, вообще — носа из фургона не кажут… Спят, что ли? Одна Дама, улыбаясь, вышла и заговорила со мной.
— Всё в порядке? — спрашиваю.
— Да, спасибо, всё хорошо… Долго нам ещё ехать?
— Через двенадцать часов доберётесь, — отвечаю.
Нет, что-то не то… Ладно, некогда выяснять! На месте разберёмся, когда доберёмся.
Ещё раз объяснил Му-му, где сворачивать и, как ехать потом по старому тракту и рванул. Доберётся, не заблудится! Дорога здесь одна.
По старому тракту, вообще — скорость развил кэмэ восемьдесят, если не больше, в час! Как жаль, что нельзя зафиксировать рекорд — это самая высокая скорость, достигнутая человеком в истории! Ну, для этого времени, конечно. Эх, скоро доеду, первым делом — в своё время! Там в баньку… В этом времени, конечно, бывал в бане и, не раз. У наших предков в этом времени — баня классная, кто бы спорил! Но, всё таки, это не то… А там и, мои зверюшки! Как я по ним скучал… Рыбка, конечно, женщина очень старательная… Но, всё равно — что-то, в ней мне не нравится! Что-то, не то… На недельку зависну, ни черта делать не буду — только отдыхать!
Минут сорок по тракту нёсся… Вот и, Солнечногорск на горизонте появился… Вот, всё ближе и ближе… О! Лузеры меня встречают — вот обрадуются новому паспорту! Выдам им бутылку — пусть обмоют.
Во! Да они не одни… Кто это с ними? Громосека, что ли? Интересно, интересно… Ну-ка, остановлюсь и достану бинокль из бардачка… Нет, это не Лузеры… И, не Громосека… А, кто? …Во! А, чё так много народу, то?!
Во дворах многих, прежде заброшенных изб стояли телеги, лошади и сушилось бельё. Вон — бегают собаки и, вместе с ними детишки… Много детишек… Бабы, идущие от прудов с деревянными ведрами на коромыслах…
ЭТО ЧЁ, ЗА БАРДАК???
Глава 12ГУЛАГ, Колхоз и БАМ
С чего начинаются душещипательные сказки Западной Европы?
«Родители не могли прокормить детей и отвели их в страшный лес»…
С чего начинаются душещипательные сказки восточнее Карпат и Беловежской пущи?
«Сиротку взяли в чужую семью и плохо кормили, часто ругали, работать много заставляли»…
Когда я въехал на площадь перед Храмом, кто-то истошным голосом, на всю Ивановскую заорал: «Барин приехал!» Как говорили у нас в Одессе — до появления там хохлов: «И, тут начался грандиозный шухер!» Столько народу, откуда-то повылазило! Кинувшийся, чуть ли не под колёса Лузер, даже по запарке не поздоровался, только развёл руками, мол видишь, что тут творится…
— А, чё так много народу то, Степан? — заглушив двигатель, спросил я у него.
— К тебе, вот, Дмитрий Павлович…, — виновато, смотря куда-то под ноги, как не оправдавший себя перед начальством, возлагавшим на него надежды и обязанности, ответил тот, — я уж и говорил им и, ружом пужал…
— Как, это «ко мне»? — затупил я, — а, на кой хрен они мне?
— Хотим, грят, к нашему барину… Я им и, так и этак… Ни, черта не понимают! — начал громко жаловаться Лузер, — по ночам из-за них спать не могу — картоху с огорода воруют… Я уж и, стрелял солью — так, ничего не бояться! Осмелели с голодухи, как бирюки по зиме…
Тем временем народ, которого собралось вокруг «Хрени», ну просто немерянно — мужики, бабы, дети и, даже, собаки — что-то показалось, как по команде, разом, повалились на колени и заголосили в разноголосицу. Что заголосили, непонятно, только слышно: «Барин, барин…». А, чё «барин», не разберёшь. Собрав всю сокрушительную мощь моих лёгких, я заорал:
— Молчать!!!
Я не говорил, что на втором году службы сержантом был? Ну, это когда я под Архангельском на аэродроме срочную проходил… Так вот, когда я на плацу строил «духов», от моих команд белые медведи линяли через Северный Полюс в Канаду… Прикалываюсь! Но, если серьёзно, я на смотре, как-то раз скомандовал: «Равняйсь, смирно!» — так у проверяющего генерала фуражка с головы слетела… Ну, приврал конечно — с порывом ветра совпало, но анекдоты по части ходили!
Все разом замолкли, даже собаки лаять перестали… Нависла могильная тишина.
— Степан! Доложи коротко и чётко: что за хренотень здесь образовалась? На кой ляд эти люди сюда прибыли?
Из его сбивчивого рассказа я понял, что первые прибыли где-то, через две недели после моего отъезда и до сих пор прибывают…
— Два-три семейства в день — это как хлебом не корми.
Большинство на своих телегах, но около трети, вообще — пешком пришли…
— Больше, оно конечно, голытьба всякая прёт…
Ага. «Голытьба»… Забыл, каким сам сюда припёрся! Около четверти — вдовы с малолетними детьми… Но и, среди мужиков с пяток вдовцов имеется.
— Тяжело бабе одной с детьми по хозяйству управляться… Хорошо, если кто из родственников подсобит, а если нет? Тогда хоть ложись и сразу помирай.
— Сколько их? — нетерпеливо спрашиваю.
— А вот списочек, Дмитрий Павлович! — достал из кармана листки бумаги Лузер.
Бумага, по ходу, из той, что Кузьминична его сыну Ваньке для рисования подарила. Даже, исписаны они теми же цветными карандашами. Ого! Помогал составлять списки, не иначе, как сам Громосека… А, где он сам, кстати? Оглянулся по сторонам. А, вон он! Из Замка на моём велике шкандыляет… До такой таблицы Степан Лузер — дитя девятнадцатого века, сам бы не додумался.
Так, посмотрим… Чуть меньше сотни семейств, чуть больше семидесяти взрослых мужиков, сорок пять лошадей… Ну, если это такие лошади, как та что на углу стоит, то лучше уж, вообще без них. Лучше, уж пару собак запрячь! Так… Даже коровы есть, в количестве восьми штук. О! Какая-то добрая душа и овцу пригнала в такую даль! Пяток коз и, с десяток кур имеется… Дааа… Не густо!
Большинство, конечно, из Новых и Старых Починков, но пятнадцать семейств из Приреченских земель и, даже есть три семейства — вообще, со стороны, как только прослышали — ума не приложу! Больше всего, конечно, детей. Тех более двух сотен душ… Что-то маловато, для такого количества семейств! Не более трех на одно получается. Должно, быть это выжившие после голода… Ну и, что с ними делать?
— Ты главного не сказал, — отдавая листки бумаги обратно Лузеру, спросил я, — за каким бесом они сюда приехали да пришли?
— Говорят, «добрый барин» появился… Хотим под ним быть, — глядя честно мне в глаза, ответил тот, — ружья, даже не боятся! Стреляй, говорят и, нас и детей — всё одно зимой подохнем!
— А с чего они взяли, вдруг, что я «добрый»? Ты сказал? Смотри у меня! — пригрозил я ему, протягивая новый паспорт, — фамилию можно враз обратно переделать… И даже, от себя лично, что-нибудь к ней добавить!
Степан раскрыл паспорт, прочитал его и расплылся в улыбке:
— Спасибо, Дмитрий Павлович, помогай тебе Бог! Нет. Честно, не я… Вот Ферапонт мог!
— А, ему на кой?
— Тебя разорить хочет — да и, от своей голытьбы отделаться… Приезжал он дня три назад, зубы скалил…
— Да тут же и, с Приреченских земель есть! По твоим же словам… Что, Ферапонт и, там влияние имеет?
Степан почесал голову:
— Ну, дык. Не знаю… Большинство же, всё равно наши — починковские… Из генеральских мужиков. Очень уж, они Генерала уважали! Может поэтому?
Путано и бессвязно пытался разгадать загадку «великого переселения» Степан. Не хватало ему умения логически мыслить.
— Говорят, — продолжая, перешёл на шёпот Степан, — что ты, Дмитрий Павлович — сын самого Генерала!
А ты, типа, раньше не знал, что так говорят!
Я поднёс кулак к носу Лузера:
— Ты что несёшь, олень?! Мало ли, кто что говорит…, — впрочем, не очень сурово. Генеральским авторитетом не грех воспользоваться. Хуже не будет, а лучше — очень даже может быть, — так, что? За каждым дураком повторять?!
Нет, ну а что с ними делать, то? Что-то, такого в моих планах не было… «Ну, так привыкай. Ты меняешь действительность и, она становится не такой, как была раньше». Ага и, сразу стало легче и понятнее…
— Степан! Ты в армии служил?
— Так точно, Ваше…!
— До какого звания дослужился? Унтер-офицер?!
— Так точно!
— Ну, так я пойду отдохну с дороги, а ты мне через час… Нет, через два часа построй личный состав на площади. Главы семейств в первой шеренге, остальные в… В остальных. Задание ясно?
— Так точно, ясно! Разрешите доложить?
— Что ещё?
— Часов у меня нет…
— Ах, да…, — я достал из бардачка самые простенькие карманные часы, которые возил там на всякий случай — типа, если придётся по какой-то причине «дать на лапу». Вещами лучше давать, чем деньгами. Деньги мне самому нужны, а вещи мне нужны, чтобы их продавать за деньги… Так, что давая «на лапу» вещами, мы несколько сокращаем технологическую цепочку.
— На вот, возьми. Теперь твоими будут… Не лично твоими, а для работы. Понял?
Счастью Степана обозримых границ не было видно…
— Так точно, понял!
— Вот и, исполнять!
…
Тут дошкандылял на моём велике Борис Михалыч:
— …Здорово, Громосека! Давай-ка проедемся домой — теперь ты расскажешь мне о прошедших здесь событиях… Куда ты так шустро!? Сначала слезь с велика и крутни «стартер»!