Лысому, по ходу, небо показалось с овчинку…
— Не знаешь? Ты, что? Долбо…б? Ты что, совсем тупой долбо…б?! — я снова вышел на середину площади, — кто-нибудь из вас умеет читать по-американски? Нет?! Все, что ли, тупые долбо…бы?!
Помолчал, усиливая последующий эффект, потом продолжил бомбить:
— А тут, кашалоты вы эфиопские, баобабы тупорылые, написано, что через три года будет три года подряд великая засуха…
Я внимательно обвёл всех глазами. Мои слова произвели эффект… Вслух никто ничего не сказал, но по глазам я видел — вставило.
— Вы, хоть понимаете, что я при всём моём желании, вас всех прокормить не смогу? Тем более, что ещё набежит вас, нищих, только прослышат… Получится, как тогда, при Генерале: и, сам разорюсь и вы все с детьми попередохните.
Пару раз прошёлся вдоль могильно молчащего строя, попил минералочки, взяв её у, тоже впечатлённого моей речью Громосеки, впавшего по виду, в ступор. Кто-то там, в задних рядах заскулил, но еле слышно.
— Я не против, оставайтесь. Помогу, так уж быть… Как, могу помогу!
Раздался еле слышный коллективный вздох облегчения… А, вот х… вы угадали!
— А, как я могу вам, тупым ушлёпкам, помочь? А молча! Запрягу вас так, что хребты ваши от работы затрешат!
Походил, помолчал… Пусть подумают. О! Один подумал и слинял. Попутного ветра, утырок!
— Не вас мне жалко — детей ваших! Которые страдают оттого, что их родители такие тупые… Но! — я понял указательный палец верх и многозначительно помолчал с минуту, — Но, только на моих условиях! Если, мои условия не принимаете — то, катитесь вы к чёрту, пока в памяти. А тем, кто решит остаться, я скажу — подумайте только: как вы должны будете эти три года пахать, чтоб потом три года жить, с голоду не подохнув!
Спустя пару минут:
— …И, ещё. Если, вы себя крестьянами считаете — то мне крестьяне не нужны. Ни крепостные, ни свободные… Никакие. Мне нужны рабочие. Причём, не простые рабочие, а артельные. Чтоб, не только у меня голова за вас болела, но и ваши про меня… Не поняли ни хрена, да?
Действительно, смотрят бараньими глазами… Рановато про это!
— Короче, у рабочих никаких там лошадей, коров, коз не должно быть… Чтоб голова только про работу думала и, ни про что иное! Только личные вещи и то, что на нём и домашняя утварь… Да и ту, если надо — отберу. Если, надо для общего дела. Я ясным языком выразился?
Я снова прошёлся вдоль строя и остановился опять напротив Лысого.
— Ты понял, Лысый? Если я прикажу тебе снять штаны и отдать их на общак, то ты должен их снять и отдать с улыбкой на морде! — Лысый, испуганно-согласно закивал с кривым оскалом, заменяющим улыбку на лице.
Я опять вышел на середину:
— И это всех касается. Если хотите у меня остаться и, потом выжить — то, всё должны мне отдать, типа, в общий котёл — как в артели… Всё ясно? Кто не согласен, может прямо сейчас отваливать…
Прямо сейчас «отвалило» ещё с десяток мужиков…
— Вы хотите знать, что вы за это получите взамен? Вы за это получите возможность пахать, как лошади, не подыхая при этом с голоду. Это я вам твёрдо обещаю. И, дети ваши не подохнут с голоду — это я вам тоже обещаю!
Один из «отваливающих» мужиков приостановился, прислушиваясь к моим словам.
— И, ещё я вам железно обещаю, что если вы будете мне послушны, то дети ваши будут не тёмными крестьянами, как вы — а высококвалифицированными, умелыми рабочими, а внуки — инженерами!
Приостановившийся мужик вернулся в строй.
— Жизнь ваша будет с завтрашнего утра устроена так: все вместе и, я в том числе организуем что-то типа артели. В этой артели у каждого будут свои обязанности: вы до убитого глаза обязаны работать, а я обязан за вас думать — чтоб вам ваши думки работать не мешали… Я, вот как раз сейчас думаю, что вы меня правильно поняли!
Поняли они меня, поняли! Наш народ — русский народ, очень умный. Хотя и, любит иногда дураком прикидываться…
Однако, меня несло дальше… Вот, что значит — кураж поймал!
— Называться она — наша артель, будет…
Я постоянно думал, как назвать свою… Ну, хотелось бы — корпорацию, в этом веке. Но, так и не придумал.
…Часто меня спрашивали, буквально все — от Племяша, до последнего покупателя моих товаров: а что, типа, за маркировка на твоих товарах? Что, это за «Made in USSR»? И, почему на некоторых написано «Сделано в СССР»? Конечно, где только можно я надписи убрал — в основном стёр… Но, попробуй стереть надпись, к примеру, на циферблате часов! Выкручивался, объясняя, что «Made in…» — это «Сделано в…», а «USSR» — это английское название фирмы «СССР», что мы с тем инженером, моим спасителем, замутили в Америке. А, вот что эта аббревиатура значит, хоть убейте — не знаю! Выдумал её покойный инженер-эмигрант с Урала, а он со мной своими мыслями не соблаговолил поделиться… По-русски же, писалось на тех товарах — что заранее для России делались.
Может, мне и «корпорацию» так назвать — «СССР»? Нет, лучше — «USSR», так загадочней. Ну, а чё? Нормальное название для фирмы… Ничем не хуже других. Ведь, что такое благородное название «Форд» в переводе на русский? Какой-то банальный «брод». А «Кольт»? «Жеребёнок», или даже, иносказательно — «новичок, салажёнок»… «Щегол пёстрожопый», короче. «Эпл» — это просто яблоко… Просто, до вульгарности и, никого это не напрягает. «Мерседес» — вообще, бабское имя. Представляю, как бы издевались над русскими, наши же интеллигенты — если б, «Ладу» назвали бы не «Лада», а «Дунька» или, там — «Манька»… А, вот немцам, почему-то такое пролезло… Не знаю, что в переводе означают всякие там «Хонды», да «Тойоты», но наверняка — тоже, какая-нибудь похабщина…
Я обвёл толпу народа просвётлённым взглядом:
— Наша артель будет называться «Корпорация USSR»… Все запомнили? Лысый, а ну-ка повтори! Разрешаю пасть раскрыть… Как, будет называться наша артель?
— Ю… Ю…
— «Ю, ю…». Головка на …ую! — ничего, выучат.
Дальнейшие «бренды» давались легко и непринуждённо:
— В артели будет несколько бригад. Первое время всего три. Самая большая бригада будет бригада землекопов. Она будет рыть канал отсюда и до Болот, чтоб оросить земли Солнечной Пустоши…, — в толпе послышался чуть слышимый ропот, — ничего, ничего! Сперва, конечно, будет очень трудно, затем — очень тяжело, а потом привыкните. Другого выхода у нас с вами нет! Как говорил великий Мао, про которого вы не слышали: «Дорога в тысячу вёрст начинается с первого небольшого шага». Итак, эта бригада будет называться… Называться будет эта бригада… Эта бригада будет называться — «ГУЛАГ»!
— Вторая по величине бригада будет заниматься производством продовольствия для людей и корма для животных… Эта бригада будет называться — «Колхоз». И, наконец, третья бригада — самая малочисленная, но не менее важная, будет заниматься транспортными вопросами и, назовём её… «БАМ»! Первым делом, надо дрова заготовлять — да и, для строительства много леса придётся возить.
— Работать будете от рассвета до обеда, потом два часа отдых и до заката. Суббота и воскресенье — выходные. Работать будут как мужики, так и бабы… Все, короче — с двенадцати лет. Дома в рабочее время — кроме больных, беременных и кормящих женщин, никто не сидит! Кормиться будете три раза в день в столовой, которую ещё построить надо. Дети до трех лет находятся с матерью, которая, будет работать на лёгком труде — в столовой, к примеру, или на приусадебном хозяйстве. Старше трех лет — в детском саде, под присмотром нянек, которых наберём из пожилых женщин, не пригодных ни на что более. Дети с семи лет и до двенадцати будут учиться в школе, которая, по первости, будет в моём Замке… Потом и, дети постарше смогут учиться и, даже взрослые — кто захочет. Вообще, учиться — наипервейшая обязанность для каждого члена нашей «Корпорации»! КТО НЕ УЧИТСЯ, ТОТ НЕ ЕСТ!!!
— Старшим над всеми тремя бригадами будет председатель — Степан Поликарпович Лузер… За всеми вопросами к нему. Бригадиров назначим завтра. Что касаемо работы, то слушаться председателя и бригадиров беспрекословно. Наказание одно — изгнание, после двух предупреждений. За отдельные проступки, например за воровство — немедленное изгнание…
Однако, кроме кнута потребен и пряник:
— За хорошую работу отличившиеся будут награждаться… Одеждой или обувкой, например. Видите, во что одет Степан Поликарпович? — тот, в особо торжественных случаях — как этот, например, ходил в рабочей робе из сэкондхенда, что я ему подарил, а одежду привезённую ему Ферапонтом — в основном использовал как рабочую, — вот такую, примерно. Хорошо учащимся детям тоже будет выдаваться одёжа и обувь.
Детишки в задних рядах после этих слов расчирикались, пришлось на них слегка гаркнуть:
— А кто будет плохо учиться — тех будем пороть! — мужики в первом ряду одобрительно загудели, — скоро приедет мой конюх, так вам лучше с ним дело не иметь!
— Обращаться ко мне, не «барин», — я опять напустил на себя свирепый вид, а то, что-то расслабились, — а, «господин Стерлихов»… Понял, Лысый? Что ты бородой, как козёл трясёшь?! Я вам не барин! Барин с вас кровя пьёт ради своей выгоды, а я — для того, чтобы из такого …овна — как вы, людей сделать. Всем понятно?
— Председателю и бригадирам… А, также особо отличившимся работникам разрешается обращаться ко мне по имени-отчеству: «Дмитрий Павлович». Надеюсь, всем ясно?
Кнут и пряник — они, ещё никого на этой планете ни разу не подводили!
— Насчёт проживания… Чтоб не было скандалов и драк, занимайте те дома, где ваши отцы при Генерале жили, и только если этот дом сильно порушен — оставшиеся свободные… Домов должно хватить. Если по этому поводу или другим возникнут какие-либо разногласия, обращайтесь к председателю, он рассудит… Рассудишь, Степан Поликарпович?
— А, то!
— Ну, на сегодня довольно. Расходитесь по домам и хорошенько подумайте. Завтра, с утра с теми — кто за ночь не сбежит, ещё побеседуем.
Народ, как у Пушкина, безмолвствовал. Угрюмое такое, безысходное молчание…