Гоблин — кузнец то есть, конечно, не с золотыми руками оказался… Далеко не с ними! Увы… Но, освоившись, довольно таки хорошо затачивал рабочий инструмент на электронаждаке, прилично подковывал лошадей, терпимо ремонтировал всяческий инструмент и на пневмомолоте учился ковать небольшие, простенькой формы детали… В основном — всевозможный крепёж. Громосека сказал, что толк с Гоблина будет — а, я в таких делах Михалычу верю!
С ним, с Гоблином, работало два его сына-подростка — так, что кузнечный участок практически готов! Выучить бы их ещё грамоте — чтоб, чертежи читали… Ну, это со временем! Пока, они просто читать — даже, по слогам не умеют.
Вообще, потихоньку — помаленьку котельная — мастерская в моём времени практически опустела, а в прошлом — также постепенно, заполнилась оборудованием.
…Полине Андреевне, жене Му-му, выделил пару комнат в крыле для проживания прислуги под швейную мастерскую. Принёс ей пару швейных машинок с ножным приводом и четыре с ручным, ещё несколько рулонов дешёвенькой и красивой китайской ткани и, некрасивенькой, но прочной и ноской и, главное — практически холявной ткани из своего «КБО», нитки к ней— само собой разумеется и, разнообразный портняжичий инструмент…
Перенёс и, электрические швейные машинки… Но, Громосека, покачав головой, несколько разочаровал в своих способностях, сказав, что они сильно разукомплектованны и, без необходимых деталей починить их у него не получится.
Ну, что ж, будем искать! Скачал, слегка отредактировав, книжку — ещё советскую, по кройке, шитью и моделированию одежды. Распечатал и склеил страницы в брошюру… И Полина Андреевна — отобрав среди крестьянских детей шесть девушек, лет по двенадцать-четырнадцать, приступила к шитью всякой мелочи, попутно обучая и обучаясь сама с дочерьми.
В течении двух недель, мы с Громосекой потихонечку, помаленечку, по ночам — что вызвало его крайнее неудовольствие, переоборудовали полуэтаж — что под холлом, в склад хабара. Ну, того хабара что я планировал нахомячить на всякий пожарный. Установили сваренную из частей, перенесённых мной через портал, стальную двойную дверь, с двумя замками. Один замок — простой механический, хотя и очень надёжный, а второй — электрический — открывался только при заведённом бензогенераторе. Вход оформили так, что не зная о его существовании — пройдёшь мимо и, не заметишь. По ночам же, Му-му — под моим руководством перенёс почти весь хабар, предназначенный для «прогрессорства» из погребка в полуэтаж.
Не знаю, каким макаром, но это вызвало изменения в будущем: лифт теперь до полуэтажа, где находился спортзал и сауна, не доходил. На все мои вопросы прислуга — мистер и миссис Адамсы, удивлённо пожимали плечами и, говорили — что, так оно изначально и было…
За две недели я постарался, хотя бы по несколько минут переговорить с каждым из крестьян, ища себе кого-нибудь — хоть в чём-то мне полезного. Особенно меня заинтересовали приреченские мужики. Их осталось всего шесть — после той, «первой ночи»… Все они попали в «ГУЛАГ», в землекопы — на рытьё канала, то есть. Держались вместе, особняком.
Вообще, приреченские мужики в целом производили вид более развитых и продвинутых, чем все остальные… Ну, ещё бы! Приреченские земли мало подходили для сельского хозяйства и, население занималось в основном, отхожим промыслом, рыбной ловлей, ремёслами. Это, можно сказать, была «кузница кадров» для нижегородской промышленности. Хочешь не хочешь — разовьёшься и «продвинешься»! Когда сильно кушать захочешь…
Лидером у приреченцев был мужичок по прозвищу Линь… А, по фамилии, естественно — Карасёв. Прикольно, да!? Я тоже поржал, когда узнал. Он, кстати, после той «первой ночи» слинял, но потом через неделю вернулся, отдал всё своё имущество в виде вполне адекватных лошади и коровы и, прилежно трудился в рядах членов корпорации.
Низкорослый коренастый, начинающий лысеть бородатый мужик, с донельзя хитрыми глазами… По моему, в отличии от других, он ни хрена меня не боялся! Линь сам напросился на этот разговор и, теперь — стоя передо мной, мял в руках свой конченый картуз.
— Ну чё, ты там тянешь? — по-простецки спросил я у него, — давай выкладывай, зачем пришёл!?
Накануне — «у себя» там, я играл в «Сталкера»…
Потомственный охотник и рыбак — как я понял из разговора, Линь изъявил желание, своё и своих «земель» — земляков, то бишь, быть отдельной бригадой:
— …Хочь, землю рыть — хочь, чё! Токмо, своей артелью. Нам так сподручней.
Я призадумался:
— Ты, Линь, местность вокруг Пустоши хорошо знаешь?
— Да, как свои пять пальцев!
— Хорошо… Тогда, так: перед нами — после дождей, встанут следующие три основные задачи. Первая — продовольствие. Надо как-то прокормиться до весны, до урожая.
— …Вторая задача — древесина. На постройки и дрова. Где её взять, чтоб поближе да подешевше? Да, желательно строевой лес — чтоб на доски и брусья распустить можно было!
— …Третья — надо чем-то крыть крыши домов… Чем, если даже соломы нет? Подскажешь — сделаю я из вас отдельную бригаду, для особых поручений… «Спецназ», назову. А ты, Линь, будешь бригадиром «Спецназа»… Будешь носить синие штаны!
Через три дня он подошёл и попросил «аудиенцию». Первым делом, он ввёл меня, практически в ступор:
— Хочу, не синие — а, такие штаны, как у тебя, — он указал на мою «афганку», в которой я здесь рассекаю, — уж больно, она для охоты и рыбалки удобна — карманов много!
— А, «хо-хо», у тебя не «ху-ху»?! Может, тебе ещё резиновую женщину, Линь?
— Нет, не надо, — серьёзно ответил тот, — у меня своя — живая баба есть…
При этом он так посмотрел на меня, типа, хотел сказать: «А вот тебе, пригодилась бы и резиновая…».
Как я был уже в курсе, среди мужиков — из-за вынужденного безделья, пошли сплетни об моём «холостом» положении и, типа — что за барин такой, что даже их девками не интересуется?! Правда, обвинений в гомосятине пока не было…
Я нахмурил брови:
— Придумал, что? Если дельное, что придумал — будут тебе такие штаны, что на мне, Линь! Но, если… Короче, ты понял! Вообще, без штанов от меня ускачешь, Линь!
— Я тут подумал, с мужиками посоветовался… Можно решить все эти три… Задачи.
— Ну, рассказывай, я внимательно слушаю…
Проблему продовольствия, Линь предложил решить вполне для меня ожидаемо: я так и, думал — что он предложит мне ловить рыбу!
Но, вот потом… Когда, дело дошло до подробностей… Очень и, очень интересно! Оказывается, Болота были не одно целое болото, а действительно — несколько болот. И, между ними петляет ещё не превратившиеся в болото озеро — длинное и узкое. И, очень глубокое! Тянется оно, с перерывами, от почти самой Пустоши — до почти самой Волги. Это старое, пересохшее с двух концов русло какой-то реки… Точно! По проекту Генерала именно с этого озера должен был начинаться канал…
Рыбы в этом озере… Хоть, …опой, или ещё каким местом ешь!
— Ну, а почему твои приреченские там рыбу не ловят?
— Как это, «не ловят»? Ловят. Только, зимой ловят — когда лёд встанет. Летом не ловят потому, что жарко! Через Пустошь пойманную рыбу везти долго — протухнет, а вдоль Волги дороги нет.
— Ну, а солить?
— Солить — так ведь, соль дорога… Да и, не ловят летом, ещё потому, что комары на Болотах — ну, чисто звери! А ветра, чтоб их отгонять нет. На Болотах — как и, на Пустоши, почти всегда безветренно… Человека те комары насмерть заедают — были случаи… А, как лёд встанет — комаров не будет, вот тогда и надо.
— Ага! Вот оно, что… А, сейчас комары есть?
— Есть, но поменьше, чем летом… Всё одно — заедят! Ни один человек не сдюжит…
— А твои приреченские возражать не будут, что мы на их местах рыбачим?
— Будут. Ещё, как будут! Но, Болота ничейные — а у тебя, Дмитрий Павлович, есть ружжо…
— Даже, так!? — ни хрена, себе расклад! — так, может — на х…, ту рыбу?! Пойдём на большую дорогу — раз у меня «ружжо есть»?!
— Как скажешь, Дмитрий Павлович! — не моргнул глазом Линь, — а мы — завсегда за тобой!
— За что, ты так своих земляков не любишь, Линь?
— Знают, за что…, — набычился тот.
— Ладно, это ваши с ними проблемы. Будем рыбачить до того, как лёд встанет. Тогда и, мы и приреченские будем с рыбой… И, стрелять ни в кого не надо будет.
— А, комары? Заедят, же?!
— Комаров я беру на себя… Слово я волшебное знаю! — пошутил я.
Ага… Дошутился, клоун фуев! Линь с благоговением посмотрел на меня:
— Правду, значит говорят…
— Какую правду?
— Да, так…
— Ну, раз «так» — то, не обращай внимание, на то — что говорят… Давай дальше! Как быть с древесиной?
— Покупать можно у тех же приреченских…
— Ага. После того, как мы у них рыбное место скомуниздим… На гробы может и продадут!
— Так и, я про тоже, Дмитрий Павлович! Зачем покупать, когда даром есть?!
— Это, где такое место на Руси есть? И, почему туда ещё очередь с кошёлками не выстроилась?
Линь достал из кармана чёрной робы, которой я наградил его за ударный труд по вскопке поля, кисет и принялся неторопливо заворачивать «козью ногу» из бумаги, которую я — по идее, притащил из будущего для обучения детей грамотности… Вот, жульё! На ходу подмётки рвут! Ну, ладно… Для экономии времени поднёс ему под нос свою зажигалку — а то будет полчаса, из своего кресала огнивом искру вышибать!
— Да, там же…, — не торопясь прикурив и, сделав пару вкусных затяжек, продолжил Линь, — вдоль Озера есть неприметная тропка. Не всяк, про неё знает! Да и, не всегда по ней пройти-проехать можно… А только тогда, когда чуть-чуть просохнет.
— Как же «чуть-чуть просохнет», если на Болотах постоянно идёт дождь?
— Ну, не постоянно! Летом да зимой из недели дня четыре — это точно, идёт дождь или снег. А вот, весной да осенью на месяц, а то и на все два — по разному бывает, перестаёт… Так, вот: весной по той дороге, все одно не проедешь — воды много из-за того, что снега тают, а вот осенью можно. Как раз, такое время скоро начнётся.