Перед самым отъездом я небрежно спросил у Ферапонта:
— Мужики твои, чем ноне занимаются?
— Да, ничем…, — пожал плечами тот, — урожай убрали, теперь водку пьют. У кого деньги есть.
— Если мужики хотят подзаработать на водку — то, у меня можно извозом позаниматься! И, им прибыль и, тебе — за посредничество: плачу тебе за каждую прибывшую ко мне телегу по пятёре и мужикам за каждую ходку по рублю… Ну, как?
— Да, как два пальца — если, мне по червонцу за телегу…
— За «червонец», я всё на своём горбу перетаскаю. Семь!
— Семь с полтиной!
Вот же, упырь бородатый… Мало я ему тогда по яйцам вмазал!
— Пойдёт, семь с полтиной! — я протянул Ферапонту ладонь, — по рукам?
— По рукам, Палыч! Через неделю жди!
Через неделю, действительно прибыло около ста мужиков с телегами. Они привезли закупленное мною продовольствие и фураж от Ферапонта, а потом довольно таки шустро — недели за две, где-то, вывезли из Болот дрова, камыш… Кроме этого, до того — как погода на Болотах окончательно испортилась, они успели вывезти оттуда же, довольно много торфа — который я велел складировать на Пустоши, сразу после спуска с Возвышенности. Пускай подсохнет сперва — на кой ляд воду балластом возить?! А, в течении зимы, мы его непременно потихоньку перевезём своими силами в Солнечногорск — где и, оприходуем по назначению.
Между мужиками-возчиками и членами «корпорации» произошло несколько стычек. Ну, ещё бы! Бывшие односельчане — старые долги, старые обиды… Наши к тому времени уже успели сплотиться и, в большинстве случаев смогли за себя постоять. Кстати, насчёт долгов… Ко мне целая делегация куркулей-«кредиторов» заявилась с обоих Починков — типа, твои люди нам должны… Я вальяжно развалившись в камышовом кресле, спросил:
— А в письменном виде можете предъявить какие-либо доказательства, что мои люди вам должны? Нет? Ну, на «нет» и, суда нет! Хотя, если хотите — подавайте в суд, терпилы конченные!
В суд подавать никто не захотел — но, со Старых и Новых Починков ко мне перебралось ещё с десяток семей после того разговора.
Вместе с всеми, извозом прибыли заниматься и, те трое — с которыми я первыми познакомился в этом времени. В том числе и, их дети… Ну, тот — что Помельче сразу же докопался ко мне с просьбой подогнать ему ещё мазь от чесотки — мол, та что я ему подарил раньше, кончилась… Однако, как надолго он растянул! Однако, в этот раз не обломилось:
— Э, нет! Холява, всё — кончилась! Хочешь — покупай!
— Дык, у меня того…
— Грошей нет? А куда ты гроши дел?!
Тот, Что Помельче угрюмо молчал…
— Батька пропил? Ну, что ж… Родителей не выбирают и не меняют. В этом деде я тебе помочь ничем не могу! Могу лишь кой-чё дельное предложить… Ты как, Степан? Готов поменять свою участь?
— …«Участь»?! А, это как, барин?
— Да, так: скоро сюда приедет фельдшер… Если есть желание, устрою тебя к нему помощником. Будешь работать и, заодно, учиться в школе. Если, всё это будешь хорошо делать и, я буду тобой очень доволен — то, отправлю тебя учиться на фельдшера, а потом и на доктора… Подумай!
Тот подумал, подумал и… Сбежал вскоре от своего родителя. Тот, только его женить собрался!
Шустрый приезжал ко мне и слёзно умолял вернуть ему единственного сына.
— Из «Корпорации USSR» — как с Дона, выдачи нет!
— Да, как же я без своего робёнка вернусь?! Что своей старухе скажу? — плакался Шустрый.
— Ещё настругайте «рябёночков», или…, — я посмотрел на носящихся вокруг «скелетиков» из детдома имени Мишки Квакина, — или, из этих кого усыновите!
Забегая немного вперёд, скажу, что Шустрый со «старухой», по весне сами перебрались ко мне в Солнечногорск — к сыну…
Ваня Селищев, сын Смелого… Ну, тот — что Самый Мелкий! Так, вот… Так, он за день достал меня просьбой дать покататься на «Хренни»! Видно помнил, как я разрешил ему покататься на велосипеде… Ну, что делать? После нескольких минут объяснений, отрегулировав сиденье, посадил его за руль… Один чёрт — до педалей еле-еле доставал. Что удивительно, тронулся довольно-таки плавно, не дёргался, не глох — как обычно новички. И, дальше вёл уверенно. Вспомнились его первые успехи езды на велосипеде. Пожалуй, у Самого Мелкого прирождённый талант к технике! Надо срочно завербовать его — мне такие кадры пригодятся!
— Слушай, Ваня, а тебе сколько лет?
— Десять, одиннадцатый пошёл… А, что? — Самый Мелкий насторожился.
— Хочешь быть моим личным шофёром?
— Шо… А, кто это?
— Ну, видишь, ли… Я собираюсь ужасно разбогатеть…
— Как, Князь? — от восторга у Вани расширились глаза.
— Да, нет… Мелко плаваешь, Самый Мелкий! Я собираюсь разбогатеть так, что ваш Князь сапоги мои чистить будет…
— Ух, ты!!! А, ты не брешешь?
— Брешет собака, Ваня! И, тогда мне невместно будет самому машиной управлять, понимаешь?
— Понимаю…, — по ходу, Ване было непонятно, как может быть невместно, управлять таким чудом.
— И мне понадобится личный шофёр, то есть тот человек, который будет водить мой автомобиль… Дошло?
— Ага! Народе кучера!
— Вот, вот! Предлагаю уговорить твоего родителя отпустить тебя ко мне в Солнечногорск учиться. Я здесь скоро школу открою. Лет пять отучишься здесь и, может — года три в городе и будешь, по достижению восемнадцати лет моим шофёром… Ну, как? Согласен?
— Согласен! — от восторга Ваня, чуть ли не взлетел…
— Ну, тогда беги, уговори отца…
Уговорить отца, по видимому, удалось не сразу — но, попозже, Смелый с сыном подошли ко мне для обсуждения вопросов Ваниного обучения.
— За саму учёбу я с вас брать ничего не буду, а вот где жить и за продукты — договорись с кем-нибудь из моих мужиков…, — я посмотрел на ванины штанишки и лапоточки и добавил, — если хорошо будет учиться — выдам одёжу и обувку.
Пребывание починковских мужиков у меня на извозе — кроме стычек на почве личной неприязни, омрачилось ещё несколькими эпизодами… Ну, во-первых, они привезли с собой некоторое количество спиртного и, не знаю за какие заслуги, но поили моих «корпоративщиков»… Залётчиков Неберия просто тупо бил, я тоже бил — но, не просто так — а ещё и, с нотациями. Особенно вникать в ситуацию было некогда — ну, мало ли за что починковские поят своих бывших односельчан? Кенты, может с детства!
За что поили моих людей, выяснилось только с отбытием починковских — после окончания извоза, к себе домой! Сразу у нескольких косильщиков камыша «пропали» резиновые бродни, у рыбаков куда-то «ушли» пара сетей и вентерь, а у «лесорубов» — двуручная «Дружба-2» и несколько топоров. Некоторые остались нагими и босыми, то есть без выданной мною им робы и кирзовых сапог… Такое дело нельзя оставлять без последствий — иначе, в привычку войдёт!
Было проведено расследование «по горячим следам»… «Залётчики» раскалывались сразу — только при одном взгляде на меня и, на поодаль стоящего хмурого Му-му. Никаких попыток схитрить, придумать что-нибудь такое — чтоб избежать наказания… Да тут, прямо рай для ментов! Залётчики были привычно избиты, лишены всяких доппайков, «премиальных» и «наркомовских» на целых три месяца и, им было сделано последнее предупреждение: ещё один залёт и, могут смело паковать своё барахло и, сваливать к такой-то — вполне определённой, матери!
После чего, я на своей «Хрени», с тем же Му-му — на всякий случай и, Неберией догнал обоз починковских. Где искать, у кого, я уже знал. Не знал лишь тех «мудрецов» в лицо. Одноглазый Неберия подсказал — за тем я его и, взял с собой… Телеги были обысканы, украденные вещи конфискованы, а те — у кого они были найдены, мной лично были избиты в кровь. Когда я уставал бить, били Му-му или Неберия.
Что удивительно — никакого сопротивления! Мужики просто стояли, вжав голову в плечи и, стойко сносили «удары судьбы» в моём лице… Даже, неинтересно бить! Но, надо…
После экзекуции, я толкнул проникновенную речь, основой которой была мысль, о том, что нельзя воровать, покупать или просто брать вещи у моих людей без моего спроса…
— Надеюсь, вы это сами запомните и другим накажите!
Рыбалка закончилась, когда на Болотах реально испортилась погода — пошли сплошные дожди, вперемежку со снегом и, мы оттуда по-шурику свалили. В самой же Пустоши ещё стояла тёплая погода и, я кинул всех работников на благоустройство жилищ и столовой. Кроме бригады «Колхоз» с бригадиром Иваном Савельевым, по прозвищу Джеймс Бонд, во главе. Те на мотоблоке и недавно купленных лошадях, пахали землю под весенний сев и посадку… Весной, по плану будем сеять овёс и сажать картофель.
…Когда в начале ноября встал лёд на Озере — что на Болотах, заявилась воинственно настроенная делегация приреченских мужиков. Человек двести, все с топорами да вилами. Человек у шести я, даже, ружья видел… По ходу — ещё шомпольные! Купить, что ли у них парочку — для Бониного музея?
Такую вероятность была мною предусмотрена — поэтому, «блицкриг» у приреченцев не получился! Я встретил их на «ближних подступах» к своей столице — Солнечногорску, важно развалясь в ставшем любимым камышовом кресле. Справа от меня стоял Лузер с двустволкой, слева Му-му, со скукой на широком лице, поигрывал кнутом… За моей спиной Линь держал мою верную «отксеренную» «Сайгу», а вокруг выстроились все мои мужики, «члены» «Корпорации USSR», вооружённые кто лопатой, кто топором или серпом… Нет, ну честное слово, я на пару минут почувствовал себя Наполеоном! Довольно таки, знаете ли, приятное ощущение…
Увидев нашу «армию», приреченские в реале забуксовали — но, всё же приблизились метров до пятидесяти… Выждав эффективную паузу, я громко спросил:
— С чем пожаловали, приреченские мужики? Может, обидел кто? Жалуйтесь…
«Жаловаться» от приреченских, спустя несколько минут, вперёд выдвинулась «делегация», во главе с высоким, седым стариком:
— Пошто ты, барин, со своими людьми потравил наши рыбные нети? — крикнул он яростно.
— Эфиопский носорог, тебе барин, — спокойно, но достаточно громко, ответил я, — а, с чего ты взял, что они ваши — «нети» эти?