— А, кто ещё нам коров отбирать будет? Я, что ли их щупать буду, определяя, готовы те к осеменению или нет? Я то и, корову от быка с трудом визуально отличаю. Понимаю тебя и сочувствую, но ничего не поделаешь! Так уж получилось, что у нас твоя Дуня лучший специалист по коровам. Привыкай, Степан! Теперь твоя Дуня — большой начальник, человек общественный…
Я на своей «Хрени» легко обогнал гужевую колонну и, уже где-то через час уже был на Приреченских Землях. Вот тут начались проблемы… Во-первых, здесь было десять градусов мороза и, даже с закрытыми полностью регулирующими жалюзями стал переохлаждаться мотор, а это чревато. С собой кое-что взял, остановился, позатыкал все дыры и щели в системе воздушного охлаждения. Теперь мотор стал перегреваться… Кое-что снова раскрыл и, мотор вновь стал переохлаждаться. Грёбанный Автопром! Кое-как «поймал» золотую середину…
Во-вторых — снег… На Пустоши несколько раз уже выпадал снег, но он сразу же таял. Боня говорит, до Нового года снег там не уляжется. Здесь же, его было уже почти до колена! Хорошо, что приреченские мужики, возящие в Солнечногорск песок, накатали колею… Она правда, не совпадала с колеёй «Хрени», но всё равно полегче… Скорость, конечно, до минимума упала. Да ещё и, застревал несколько раз. Хорошо, что это дело прочувствовал и, взял с собой две снеговые лопаты, а на задние колёса, после въезда на Приреченские Земли одел противобуксовочные цепи.
Только к обеду добрались до Балахны. Обедать заехали в гости к одному местному чиновнику, с которым я «подружился» ещё тогда, когда делал паспорт Лузеру и, который предупредил меня об приезде «комиссии» ко мне в Солнечногорск. Посидели, пообедали, поболтали о том, о сём… Я, естественно, обедал и болтал с чиновником и его семьёй в столовой, Дуня с кухаркою и горничной на кухне… Покушали, согрелись, я снова одарил чиновника и членов его семьи блестящими китайскими безделушками и, мы двинулись дальше…
За Балахной стало повеселей, дорога пошла более накатанная. Но, всё равно, по настоящему я «сел» именно там — километров за десять до Нижнего, в одной ложбинке, занесённой снегом. Местные, то ездили на санях, укатывая снег. Вот, я и в метре укатанного снега и застрял, сев на «брюхо». Часа два мы с Дуней лопатами проезд откапывали… Почти откопались, но тут подъехал мужик на санях и за полтинник нас «выдернул», нецензурно при этом выражаясь в адрес «мериканской» техники.
Хорошо, что ничего не поломалось — ремонтировать на морозе, занятие ещё то… Как бы там не было, вечером — когда уже темнеть начало, подъехали к постоялому двору, на сутки опередив гужевую колонну.
Встреча, конечно, была — не опишешь словами! Весь вечер, всё семейство Карпа во главе с ним самим носилось вокруг меня — не зная, чем угодить…
— Мы уж решили-с, что Вы не вернётесь! — Карп улыбался на все свои тридцать два, не испорченных плохим кислотно-щелочным балансом зуба, — поселились, мол, в своём имении-с и про нас забыли-с…
— Я из тех, кто всегда возвращаются, — в ответ тоже, устало улыбаясь, ответил я, — предоставьте, пожалуйста, отдельную комнату моей спутнице.
— Кто такая будет-с?
— Супруга моего старосты… Поживёт здесь неделю, может две…
После этих слов разулыбалась и, Рыбка — до того настороженно косившаяся на Евдокию Фроловну. …Какая, на хрен, ревность? Просто, боится потерять в заработке!
Гаврила — младший сын Карпа, я вижу всё спросить что-то хочет, но стесняется. Знаю, знаю, про что!
— Всё в силе, Малыш! Летом здесь будут стоять пять-шесть «Хренней»… Одна из них будет твоя — учебная в смысле, остальные на продажу. Бензина теперь у нас валом, так что этой зимой тебе надо учиться, учиться и учиться! Учиться автомобильному делу надлежащим образом — чтоб летом сам мог учить.
Малыш заорал «ура», запрыгал и захлопал в ладоши. Блин, да он вообще ещё зелёный!
— А где твой брат, Антон? — спросил я про Студента.
— В Казани пока — на учении. После Рождества приедет…, — Карп ответил за своего, временно потерявшего слух от радости, младшего сына.
Карпу напомнил наш уговор:
— Ну, всё, Поликарп Матвеевич! Дальше тянуть нечего. Через день пойдём с Вами оформлять договор об создании фирмы на паях. Если, Вы, конечно, не передумали…
— Отчего же, я передумаю-с от такого выгодного дела? — немного повозмущался Карп, — как Вы у нас появились, дела мои пошли в гору: вон снова двух половых нанял-с.
Неподалёку и, вправду — околачивались два прилизанных до неприличия молодых человека в белых передниках, во всю на нас с Дуней таращившихся — в коих и, за версту можно было узнать халдеев.
— Посетителей, что ли, больше стало?
В обеденном зале и, вправду было более десятка ужинающих посетителей — в большинстве мужиков, в смысле крестьян. Но, имелись и по-городскому хорошо одетые люди. По ходу, приказчики или мелкие чиновники, а может — представители городской интеллигенции. Эти тоже — во все глаза пялились на меня. По ходу, я тут становлюсь местной достопримечательностью — приманкой для туристов!
— Конечно, как обычно — зимой-с, крестьян много на заработки приехало… Но, не только-с! Много и, образованных людей приезжают про Вас поспрашать-с — да и, заодно пообедать. Ещё слух прошёл, что у нас нет ни клопов, ни тараканов с блохами — так, многие приезжие из других концов города к нам селятся!
— Слух, конечно, Вы пустили…
— Ну, а кто же-с? Как, Вы говорили-с? «Сам себя не пропиаришь, тебя никто не пропиарит-с»… Золотые слова-с!
— «Волшебные карандаши» то, берут?
— Берут-с, берут-с… Но, что-то плоховато. Прижимистый народ, купчишки то наши-с… Как Вы соизволили их давеча обозвать-с? «Лохопеды-с»!
Кажись, я начал влиять на русский язык и литературу…
Дуня ужинала на кухне. Не то, что бы мне с ней за одним столом не в местно было сидеть — просто в зале были одни мужчины и она застеснялась. Меня же Карп усадил на самое почётное место, у окна. Сразу же вспомнился фильм «Джентльмены удачи»… За ужином мне прислуживал сам Карп лично, никому не доверил!
— Шкалик, не желаете-с?
— Желаем-с, желаем-с…, — отчего бы не хлопнуть с дороги, для сугреву? — мне, же завтра не за руль. Губернатор запретил в городе на автомобиле ездить. Так что, нету худа без добра… Поеду к племяннику на извозчике. Бывают у Вас по утрам извозчики?
— А, как же-с?! У нас всё, как в приличных заведениях-с! Вон он, в углу сидит, клиента ждёт-с…
Карп поманил пальцем и извозчик подошёл… Только глянув на него, я тут же прозвал его Бомбилой. Есть в его облике что-то такое от московских таксистов — от которых, я в своё время вдоволь натерпелся. Поговорили и договорились, что с утра он — если особого распоряжения не будет, полностью «мой». Обошлось мне это в лишний червонец в месяц. Кроме оплаты за проезд, разумеется.
Бррр! Ну и, дрянь эта ваша водка! А вроде, написано на этикетке, что «двойной перегонки»… Вычитал я в Инете, будучи в своём веке, отчего здешняя водка такая хреновая. Оказывается, до введения Витте в девятьсот четвёртом водочной государственной монополии, водку в России гнали все, кому не лень. Около трёх тысяч производителей было — не один Смирнов! И, в последнее время повадились гнать сей продукт не из зерна, а из картофеля. Так экономически выгоднее, то есть: спирт дешевле получается. Хорошо ещё, что не из опилок… Кстати, как бы на этой реформе и, мне навариться? Ну, Барыга на эту тему что-нибудь, да придумает!
Нет! Надо обязательно заняться водочным вопросом! Хотя бы для того, чтоб самому не пить всякую гадость…
Покушав и попив, я отяжелел и отправился спать… Но, не тут то, было! Только закончил сеанс радиосвязи — передав Мозгаклюю, что всё в порядке, прибыл благополучно — как «приплыла» Рыбка с тазиком и, пришлось немного «поплескаться». Ну, не так «плескались», как рассматривали новые презервативы, что я с собой привёз. Некоторые тут же и, опробовали — тестируя качество. Заодно, Глаша передала мне выручку за проданную ранее партию товара. А, неплохой бизнес на этих гандонах получается! То-то, Рыбка так вычурно выряжена — причём во всё новое.
Утром я на Бомбиле — которого в миру кликали Федором, поехал к Племяшу.
— А мы, то Вас потеряли! — обрадовался моему появлению Племяш, — Нянюшка мне всю плешь проела — всё о Вас спрашивает, по несколько раз в день…
Нянюшка обняла меня и с полчаса не отпускала.
— Надолго к нам?
— Теперь надолго…, — еле-еле оторвался и, Марфа — служанка Прокопия, отвела Нянюшку к себе в спальню, чтоб не мешать нашему разговору, — …месяца на два, на три. Потом, надо будет в Санкт-Петербург съездить… Как, там? Нашли магазин?
— Сам Клим поехал, а значит найдёт!
— А, приказчиком кого?
— Решили среднего сына моего будущего тестя, на столичный магазин поставить. Парень молодой, грамотный, у отца приказчиком работал, значит опыт имеется… За границами бывал, языки знает. Думаю, лучше не найти!
— Ну, да… Если есть такой родственник, то почему бы его на это дело не определить?! От добра, как говорится, добра не ищут! Постороннего кого, на такие деньги ставить — слишком чревато будет, однако.
Выложил перед Племяшом-прадедом проектные документы на водопровод и канализацию в Нижнем:
— Вот смотри, Прокопий: сделаешь вот это и, в Нижнем забудут про холеру, а заодно и про кучу других смертельных хворей! Да и, не только в Нижнем… Из Нижнего же, как из клоаки какой, вся эта зараза вниз по Волге распространяется! Ты прикинь, сколько ты жизней спасёшь… Лучшего памятника для твоего отца, матери и брата с сёстрами и, не придумаешь!
От осознания возлегший на него ответственности, у Племяша перехватило дыхание:
— Да, разве я смогу? — перепугано пролепетал он, — я — ОДИН?!?!?!
— Если поставишь перед собой цель и будешь твердо ей следовать, то сможешь! Человек многого может добиться, если очень сильно захочет… И, ты не один! С тобой, Племяш — я и, всё прогрессивное человечество…
— Да это же, столько денег!