Постройку «бензиноперегонного» завода отложил на лето. Пока в большом количестве бензина нужды нет, а времени на всё не хватает. Летом, хотя бы подготовки к благотворительному балу не будет. Да и, Студент летом подтянется — хоть какая-то помощь! Пусть, как «директор» завода с нуля начинает… Но, заготовки — в основном плоские детали для баков и перегонного куба, надо изготовить. Потом, летом полегче будет. Останется только их вместе сварить — да всякие причиндалы из моего времени к ним прикрутить. Да и, сварщики — из подготовляемы Громосекой «левшей», глядишь готовы будут!
Кроме этого надо заготовить листы железа для ёмкостей склада ГСМ в Солнечногорске и переправить их туда.
Ещё нужны железные детали для усовершенствованной русской печи, которая была построена летом в доме Лузеров и, прошла успешные испытания. Дуня Лузер, всю дорогу только про неё, мне в уши и, трещала — называя эту чудо-печь «голубушкой» и «кормилицей»… Все уши прожужжала! Печь и, вправду — оказалась очень удачна. Особенно, по части экономии топлива — что в Солнечногорске было более, чем актуально. Решил следующим летом построить такие печки не в менее, чем ста домах… Это ж, сколько тонн железа?! Не таскать же из будущего элементарные железяки — оттуда и, так есть что «таскать»!
Ну и, пора подумывать об отдельных элементах для «Хренни»… Когда её выпуск пойдёт на десятки машин в месяц — то, надо хотя бы самые тяжёлые, но простые детали изготовлять здесь… Например — раму, панели кузова и некоторые элементы подвески.
Ну и, к «резервному варианту» надо заранее «пристреляться»! Чем чёрт не шутит… Вернее, пока он — чёрт, сам не пошутил.
С этой целью я нашёл — не так далёко от Постоялого Двора, один небольшой «железоделательный» заводик — по меркам моего века, не тянущего даже на то, чтоб называться колхозной ремонтной мастерской…
Пошарахавшись по нему, я обнаружил сравнительно хорошо развитое кузнечное производство с двумя небольшими паровыми молотами, но в основном, основанное на ручном труде. Посещал и подолгу наблюдал за работой металлообрабатывающего цеха с десятком станков, по большей части — токарных, приводящихся от убитой паровой машины через систему валов и ремней… Даже невооружённым глазом было видно, что точность их была такова — что ничего, кроме тележных осей на них точить было невозможно! По меркам моего века, разумеется. Имелась на заводе и, своя небольшая, примитивная чугунолитейка с вагранкою… Тоже — ещё те, технологии. Только канализационные люки и, лить!
На вскидку, работало на этом «предприятии» человек сто — сто пятьдесят. Заводик выпускал всякие металлические хреновины — процентов на восемьдесят для железной дороги.
Что, весьма сильно неприятно удивило и поразило меня — как человека, закончившего Технологический Институт в конце двадцатого века: никакой унификации и стандартизации выпускаемых изделий! Никакой серийной продукции: всякая железяка была уникальна, едина в этом мире и, за его пределами и, неповторима — как шедевр средневековых живописцев! Даже, болты и гайки для крепления железнодорожных рельсов друг к другу отковывались вручную — каждая персонально и, могли не совпадать по диаметру или резьбе.
Выполнение моего первого заказа растянулось на целую неделю — за это время я, по несколько часов бывало, каждый день бывал на этом заводе, наблюдал и беседовал с рабочими и мастерами и, довольно прилично изучил все «особенности» производства.
Поражала низкая квалификация и общая неграмотность работающих — даже из числа «квалифицированных»! Решил лично проследить за разметкой под раскройку листов железа — как сердцем чуял. Ведь, от правильности и точности раскройки листов металла зависит качество будущего сварного шва, а значит — герметичность самого «бензиноперегонного» куба. А, от герметичности куба зависит безопасность — как моя, так и будущих работников «бензиноперегоного» завода и, успех всего моего дела в целом… Мне ещё, только грандиозного пожара со взрывами — на этом этапе моего прогрессорства не хватало! Чтоб мне не только запретили на автомобиле ездить — но и, вообще — даже, бензин для него нюхать! Вот поэтому и, решил я проконтролировать разметку и раскройку стальных листов лично…
На заводе работала в основном молодёжь, большинство — только вчера от сохи. Было ещё человек пятнадцать «рабочей аристократии», то есть — наиболее опытных и умелых рабочих, в основном уже пожилых. Вот один из них и, стал на моих глазах мелом размечать контуры стороны перегонного куба на листе железа… Некоторое время понаблюдав за его действиями, я спросил:
— Уважаемый, а что Вы делаете?
— Размечаю железный лист под вырубку…, — ответил тот.
— А где измерительный инструмент?
— Да мы, так… На глаз привыкши.
— А если размеры не совпадут?
Повторяю — для ёмкостей под воду, это может быть и, прокатит. Может быть, такое пролезёт даже для паровых котлов! Но, только не для бензиноперегонного куба: если размеры не совпадут — мне не удастся нормально сварить стык! Это чрезмерно нарушением герметичности — а значит, есть риск прорыва раскалённых бензиновых паров…
— По месту подгоним… Да, Вы не сомневайтесь, барин — не в первый раз!
— Знаешь, что? Иди-ка, ты на …уй! Канай отсюда, чего встал?!
С собой был простейший инструмент (как чувствовал, блин) и, я с помощью его и элементарных правил геометрии, припахав за гривенник проходившего рядом мальчишку, за полчаса разметил все листы.
Нет, я не сомневаюсь, что на больших, крупных заводах — хотя бы на неподалёку находившимся Сормовском, есть настоящие — высококвалифицированные специалисты…
Ещё больше поражали «производственные отношения»… Такое ощущение, что взрослые рабочие с молодыми разговаривали только «жестами» — с помощью затрещин, тумаков и простых оплеух. Вся трижды краснознамённая Советская Армия, с её «неуставными отношениями» — дедовщиной сиречь, стоит где — в сторонке и нервно курит бамбук… Однако и, мастер — инженер из «благородных», не считал ниже своего достоинства заехать «в рыло» взрослому рабочему, где-то на порядок его старше.
Впрочем, рукоприкладство, здесь явление повсеместное: в самом городе то и, дело видишь как городовой, что-то объясняет «водителю кобылы», к примеру, что здесь стоянка запрещена…
С одной стороны — полное бесправие рабочих, которых могли без объяснения причин просто выбросить на улицу. С другой стороны — из-за острого дефицита квалифицированных рабочих, последние несколько наглели! Сам, своими ушами слышал — как один инженер жаловался другому, что не может уволить часто уходящего в загулы кочегара паровой машины, ибо: «Без него, вообще всё встанет!».
Особенно неприятно, поражали условия труда… Как-то, захотев не по-детски «по-большому», я спросил у первого же встречного мне рабочего, где находится туалет. Он, как мне показалось — с издёвкой, показал куда-то в угол цеха. Не обратив внимание, ибо на «клапан» конкретно придавило, я туда поскакал на полусогнутых и…
— …А, что у вас на заводе такое ужасное отхожее место для рабочих? — попозже спросил у одного из инженеров из руководства, предварительно вылив на себя чуть ли не целый флакон дезодоранта — до того мне казалось, я насквозь пропитался той ужасной вонью! — прям, клоака какая… До того зловонная! И, это зимой… Могу только представить, какой там летом смрад!
— Так сделай им сортир получше — они оттуда и, вылезать не будут…, — равнодушно ответил тот, — и так, засыпают где это только возможно — особенно, дети. Представляете, за паровыми молотами есть небольшой закуток — так не успеваем оттуда мальчишек вытаскивать! Даже, под этот грохот спят!
Четырнадцатичасовой рабочий день для детей… Не удивился бы, если б узнал, что в девятьсот пятом или семнадцатом, этого «инженера» работяги головой в этот сортир окунули! Заслужил, падла…
Поражали методы профессиональной подготовки кадров… Обед рабочим приносили их малолетние сыновья — которые чуть повзрослев, уже помогали своим отцам у станков, потихоньку обучаясь. Затем, уже официально устроившись на подсобные работы — чуть ли не за бесплатно, продолжали обучение… Ну, а выросши и научившись ремеслу от родителя, они заменяли у станков своих отцов. «Чужих» учить — как я слышал, рабочие категорически отказывались, разве что бездетные… Я из по-человечески понимаю — не хотят плодить конкурентов!
Нет, безусловно, в этот есть свои преимущества! «У нас», в моей современности — по-моему, ещё хуже. Родители весь день на работе, их дети про работу родителей имеют очень смутные представления и думают, что «хлеб насущный» со всякими там «ништяками» — в виде крутых айфонов, прямо с неба падает… В результате молодёжь, воспитанная непонятно кем, вырастает чаще всего полными балбесами, а отцам некому передать свой накопленный в течении всей жизни производственный опыт. Так, что в этом времени мне насчёт этого больше понравилось… Вот бы, это дело как-то усовершенствовать!
А, как? А фиг, его знает… Но, как-то надо!
За неделю с хвостиком, завод выполнил мой заказ на изготовления деталей для «бензиноперегонного» завода и для ёмкостей под бензин в Солнечногорске и, приступил к изготовлению железяк для печей… Разместить на нём же детали для автомобилей — пусть и самые простые, я не рискнул. Заводу надо бы сначала пройти коренную модернизацию и переучивание персонала…
Уже покидая предприятие, не собираясь сюда больше в обозримом будущем возвращаться, я опять — в не знаю какой раз, проходил мимо участка где изготавливали болты для крепления рельсов друг к другу… В голове вдруг, что-то щёлкнуло — какое-то «реле». Я, резко — рывком, остановился.
Дедушка мой всю свою жизнь был железнодорожником. Говорил уже, да? В гараже у него стоял сундук набитый старыми — по большей части ещё сталинских времён книгами, в основном про железную дорогу, про паровозы там… Я их регулярно почитывал (очень интересные попадались!) и, в одной книге — предназначенной для подростков, мне запомнилась одна история про эти самые болты.