«Явно не тому — не нашему Генералу, подарила этого Вобана наша царица. Он при Екатерине, ещё навряд ли — даже уже родился, не то что б, генералом ему быть… Может, отцу или деду его?»
Теперь Киса смотрел на меня вполне, даже себе заинтерсованно:
— Хорошая у Вас «подборочка», Владимир Фёдорович, очень хорошая! И, много у Вас подобных книг?
— Полную ревизию я ещё не провёл, но имеется… Сотни три, пожалуй, имеется! И, какая цена именно этой книги?
— Не могу Вас сказать очень точно — цена, от очень многих факторов зависит, даже случайных! Я бы оценил её в сто тысяч долларов. Не менее… Ну, а за семьдесят пять — влёт уйдёт!
Я весьма так себе, положительно впечатлился! Женька, вон тоже — сидит и протирает носовым платком свои тёмные очки… Что это за сигнал такой — убей, не помню! Если, из всей кучи книг хотя бы десять таких будет… Неплохо! Очень даже, неплохо.
— К моему великому сожалению, печатная книга — прямо на наших с вами глазах, умирает — уходит в историю… В ближайшем будущем, — откинувшись на спинку кресла и сняв очки, толкнул речь Киса, которого пробило поболтать, — печатные, бумажные книги — вроде этих, станут изысканной роскошью, уделом немногих аристократов или эстетов. Как сейчас парусный спорт, верховая езда или виниловые диски… Так и, предчувствую снобистские разговоры про «шелест страниц», «запах типографской краски», «глянец обложки»… Дааа… Ну что, молодые люди? Время позднее, давайте заканчивать. Где ваши картины?
— Вот они…, — я подал Кисе рулон холстов, — всего-то их пять.
Минут за десять, думаю с ними управимся…
— Если печатным, бумажным книгам ещё только предстоит умереть, — продолжал философствовать Киса, — то живопись уже давно умерла — как только была изобретена цветная фотография…
— А, как же Пикассо? — вежливо поинтересовался я, — или Малевич, с его чёрным квадратом?
— Иногда опарыши, копошащиеся в гниющем трупе, издалека производят впечатление, что организм жив…
— На опарышей, можно хоть рыбу ловить!
— Вы это серьёзно, что ли? — ахнул антиквар.
— Конечно: сам ловил… Морская рыба не знаю, а вот речная отлично ловится на опарышей с… С какого-нибудь гниющего трупа. Той же рыбы, например.
— Фу, какая гадость! В рот больше не возьму эту речную рыбу…
Мозгаклюй сделал мне знак: типа прекращай гнать всякую пургу.
— …Славы и денег можно достичь двумя способами, — продолжал бухтеть Киса, — можно стать виртуозным художником и превзойти самого Рембранта в искусстве светотени. А, можно намалевать — в припадке наглости, красный, черный или буро-коричневый квадрат и, объявить традиционную живопись отсталым искусством, собственноручно возведя себя любимого на пьедестал. Правда, не у всех прокатывает…
— …Сейчас посмотрим, что там…, — антиквар развернул прямо на книгах сверток с полотнами. Посмотрев на первую, он усмехнулся:
— Вы «Портрет» Гоголя читали?
— Читал. В детстве…
— Помните, там про «модного художника»? Который, малевал за деньги портреты?
— Конечно, помню…
— Так вот, это дело рук такого же «художника»… Сотня, может пара сотен баксов — это потолок.
— Ну, что ж…
Посмотрел на Мозгаклюя. Тот невозмутимо пожал плечами… Мол, не врёт. Ну, что ж, я ничего «такого» и, не ожидал!
— То же, самое…, — Киса перешел на второй портрет, — подобные «произведения» в любой — даже, в самой убогой барской усадьбе висели… Типа, мода была такая.
— … А, в каждом полицейском околотке висел портрет государя Императора. У Вас, случайно, нет такого? — вежливо издевался Киса, перейдя на третью картину.
— С собой нет…, — мрачно пошутил я, — сбегать принести?
Перейдя к четвёртой картине, антиквар вдруг запнулся на полуслове… Нагнулся поближе посмотреть. Мне показалось, что волосы на нем встали дыбом, очки запотели, а из ушей повалил дым. Образно выражаясь, конечно…
Несколько минут он молча рассматривал холст. «Пикассо не Пикассо, но может быть Ван Гог? Или, скажем, на худой конец, Монэ?» — раскатал губу я.
Несколько минут антиквар сосредоточенно рассматривал холст. Даже лупу применил.
Наконец Киса снял очки, обвел нас с Мозгаклюем ошарашенным взглядом и выдал:
— Если это не Боровиковский, то тогда я…
— …«Боровиковский?!» — не врубился я, — на портрете же, вроде бы женщина, а?
Чё, за фигня, интересно?
— Автор — Боровиковский! Владимир Лукич Боровиковский — художник-портретист восемнадцатого века… Вы должны знать! «Портрет Лопухиной» — в школе проходили.
— Ааа…, — я в это время, наверное, был на каникулах…, — И, что?
Киса закурил — впервые с момента нашего знакомства… В несколько затяжек он выкурил до фильтра сигарету и, только тогда ответил:
— А ведь, почти уже бросил курить…, — с омерзением затушил окурок об пепельницу и, швырнул в урну бычок, — Я очень хорошо знаю творчество Владимира Лукича. Ещё со студенческой поры… Не было у него такого портрета! НЕ БЫЛО!!!
— …Фальшивка, что ли?
— Да, нет… Неизвестные картины не подделывают. Видимо, писал тайно. Портрет явно интимный…
Я недоумённо посмотрел на картину… Какой там «интим» — даже, голой сиськи не видно! Он, чё? Интимов никогда не видал?! А, вроде мужик уже в годах…
— И, что в нём интимного?
— Не в современном смысле этого слова…, — отмахнулся антиквар, — Вы, где его взяли?
— Я же Вам говорил — ещё по телефону: получил в наследство от брата дом, а в нём оказались эти вещи…
— Да, помню… Вы, не понимаете, это же сенсация!
— Надо же, как удачно я к Вам зашел! …И, за сколько можно продать эту сенсацию?
Такого презрительного взгляда, я ещё в жизни не удостаивался! Аж, оторопь внутри взяла и, я почувствовал себя таким ничтожеством…
— Этому произведению место в музее!
— Конечно. О, чём разговор? С удовольствием продам произведение музею — отечественному, естественно… Естественно… Отечество же перешло на рыночные отношения? Перешло… Меня спросило? Нет… Вот пусть, теперь моё отечество на меня не обижается — за эту картину, сдеру с него по полной! Причём, в неотечественной валюте сдеру…
Антиквар медленно — минут пять, спускался с небес на землю… Наконец, в его глазах замелькали баксы — прям, как у Диснеевского дядюшки Скруджа. Перемена была просто поразительна!
— За этим всем, — он обвел руками моё «богатство», — точно, всё чисто?
— Точно, точно. Я же в открытую… Если, у кого ко мне претензии, то — вот я, вот мои документы.
— Это хорошо! Но, всё равно нужна независимая экспертиза на предмет подлинности. Я не сомневаюсь, но так надо. Заодно, это и пиар. Потом хорошенько разрекламировать через СМИ, мол, найдена неизвестная картина известного русского портретиста и…
— Радиоуглеродный метод тоже будет применён? — забеспокоился я, — картину не повредит?
— У каждого художника свой почерк. Это, как отпечатки пальцев, не спутаешь. Вот, на этом экспертиза и будет основываться. А, радиоуглеродный метод, это так — для широкой публики. Бывали случаи, когда по нему трехлетнему мумифицированному трупу триста лет давали. Реальные эксперты к этому методу скептически относятся.
Фуф! Слава Богу. А я то, очковал, что экспертиза картине даст на, примерно, сто лет меньше, чем надо…
— …Выставить на аукцион… Сколько Вы за неё хотите?
— Миллион, не меньше… Больше можно, — твердо сказал я, — причем, долларов! От евро тоже не откажусь… Но можно и, в рублях или другой валюте — по курсу.
Киса задрал глаза к потолку:
— А, что? Реально. Знаю я несколько богатеньких буратин… Ещё кофэ?
— Не откажемся.
Киса умчался за кофе. Звонить, похоже, кому-то будет.
Что-то долго он ходил. Наконец, пришёл и, сразу — быка за рога… Нет! Это, не про меня — это просто выражение такое:
— Если я Вас правильно понял, Владимир Фёдорович, Вы хотите доверить мне… Эээ, реализовать все эти, …Эээ?
Что-то Киса троить стал… Значит, точно — реальным бабласом завоняло!
— Да, Вы правильно меня поняли, Станислав Леонидович! Я хочу — через Вас продавать эти картины и всё остальное.
— Я согласен. Но, Вы должны понимать…
— Конечно, я понимаю — что Вам за реализацию, положен определенный процент. Вот у меня, уже составлен проект договора с Вами…
Я открыл кейс. Во время нашего общего бизнеса с Барыгой — в коем я, был тоже своеобразным «многостаночником» — в том числе и, по юридической части (после того, как наш юрист нас почти кинул на крупные бабки — случайно только у него не срослось…). Даже, заочно отучился в соответствующем высшем учебном заведении — получив третье высшее. Так, вот — с тех пор у меня в ноуте множество различных договоров осталось. Так что, недолго было один — наиболее подходящий, заранее подогнать под требуемое и распечатать на принтере:
— По договору, если Вы продаете какую-либо вещь на сумму до ста долларов, то Вам причитается пять процентов… Если, от ста до тысячи — то, десять процентов от сделки… От тысячи долларов, до ста тысяч — пятнадцать процентов… От ста тысяч, до миллиона — двадцать процентов… Ну, а если свыше миллиона, то вообще, ваши целых двадцать пять процентов! Если Вы с такими условиями согласны — то завтра с утра подпишем у нотариуса, я передам Вам под расписку эти раритеты и, вперёд!
Антиквар углубился в чтение договора. Потом сказал:
— Вы уж извините, Владимир Фёдорович, но так быстро не получится! Мне надо подумать, изучить ваш проект договора, проконсультироваться с юристом… А, сейчас уже поздно — я очень за день устал и, моя голова — на ночь глядя, ничего не соображает.
Но, по чуйке моей — очень даже у него голова соображает и, согласен он, конечно же… Просто хочет взять «паузу», прикинуть всё без нас двоих — в спокойной обстановке, чтоб ещё что выгадать от этой сделки…
— Конечно, конечно! Возьмите себе один экземпляр договора и изучайте его на здоровье! Но, завтра — до обеда, я жду ответа. И, самое главное — обратите особое внимание на вот этот пункт договора: никаких упоминаний про меня! Никому! Особенно, прессе и прочим СМИ… Я — человек непубличный! Конечно, если у компетентных органов, какие-то вопросы ко мне возникнут, тогда — друг