Начал, естественно, с самого приятного. Привычка такая: глядишь, пока занимаюсь приятным, неприятное само рассосётся! Ну, или я сам до него не доживу…. Тьфу, тьфу, тьфу!
Киса, двум маркам «Тифлисской уники» так обрадовался, что на два десятка других редчайших — даже по меркам девятнадцатого века, марок и книг и, не глянул. Прилип к микроскопу, разглядывая — за уши не оттащишь. Ну, ничего, глянет ещё!
После случая в Киеве — с Беней, я стал немного умнее и, прежде чем отдавать отксеренные марки, немножко помял одну из них и провёл ею по столу, чтоб они не выглядели абсолютно одинаковыми…
Когда Киса немного пришёл в себя, я немного подумав, сказал ему:
— Вы, вот что, Станислав Леонидович… Ускорьте продажу! Мне надо до сентября — желательно, продать всё.
— А, что так?
— Уезжаю я… Надолго и, навсегда!
— «Надолго и, навсегда»? — недоумённо переспросил Киса, — надолго, а может быть и навсегда? Я Вас правильно понял?
— В основном, да! Правильно.
— Очень жаль… Можно, конечно продать и, побыстрее, — Киса заглянул мне в глаза, — да в цене потеряем!
— Ничего страшного! А свой процент — премию с продажи, можете увеличить в два раза… Понятно?
— Понятно…
Мне даже, стало немного жаль его — такую кормушку потеряет!
Для «рандеву» с ворами, я опять снял номер в одной не слишком большой и немногозвёздночной гостинице — зато хорошо охраняемой и, с видеонаблюдением в каждом номере. Переночевав, я позвонив Крёстному и, стал поджидать воров с трепетом и предвкушением… Предвкушение — от ожидания большого куша, а трепет… Очковал больше, чем в первый раз, если честно! В тот раз, то — в основном на адреналине проскочило, а в этот… Такое, у меня постоянно бывает — мандраж подкидывает только до драки, а непосредственно во время — появляется какой-то боевой кураж. Наверное, у большинства людей тоже так…
В непростреливаемый видеокамерой угол, я недавно — перед самым приходом воров перетащил журнальный столик, на нём и, разложил свой хабар, подстелив чехол от кресла и, другим же накрыв — до поры, до времени.
Воры не заставили себя долго ждать!
— О! Да ты, я вижу — уже угольник[108] накрыл! Не спалимся? — восхитился, а потом опасливо спросил Шнырь, кивнув подбородком в сторону видеокамеры.
— Не спалимся! — уверено пообещал я, — этот угол камера не видит…
— Твои бы слова, да Богу в уши…
— …К тому же, если за каждым номером круглосуточное наблюдение вести — надо целый штат иметь! У кого в наше время — во время мирового экономического кризиса, на это бабки есть?
— Ты ещё скажи, что не записывают!
— Записывают! Но, если мы будем вести себя тихо и, так же — тихо-мирно разойдёмся, то записи просматривать не будут!
— Шняга, что за кипеж?! — встрял в нашу перебранку Крёстный, — Ряба прав — в наши сучьи времена никому веры нет! Он с нами пайку не ломал, так какие предъявы?!
— Бережённого Бог берёжёт, а не бережённого конвой стережёт! — согласился с Крёстным Хорь, — и, если честно — задолбало уже сначала резать, а потом хоронить шибко смелых…
Когда я снял чехол от кресла чехол с журнального столика, на пару минут повисла звенящая в ушах тишина…
— Это, где ж у нас ещё так украсть можно? — каким-то невероятным фальцетом прошипел Крёстный.
— Да, есть ещё места… И, почему сразу «украсть»? Не по теме базар, Крёстный! Шайбочек нам с вами Стриж напёк, а пшеничку жёлтую[109], да камешки, я на улице нашёл, честное слово!
— Что-то, сколько мы по улицам не ходим, а такого босячьего подгона пока не находили…
— Так, пораньше вставать надо и ходить проверенными маршрутами!
У всех и, у меня — в том числе, было весьма игривое настроение, в ожидании большого бакшиша.
— А, ну-ка словили все разом тишину! — скомандовал Топаз, усевшийся за столик для ознакомления с моим «красным товаром», — я работаю…
Крёстный подошёл к столу, взял в руки несколько «кругляков» и, срисовал с фронта[110]:
— Узнаю Стрижа! Его рыжики, ни с чьими не перепутаешь — не туфта[111] какая…
— И, не скажешь, что сарга линковая[112]! — поддержал восхищение Крёстного Шнырь.
— Сейчас так не мастырят — нет больше реальных блинопёков! — высказал своё профессиональное сожаление, после тщательного изучения Топаз, — кругом, одни фуфлышники со своёй туфтой — которую так и, норовят всобачить честным людям…
Да, действительно! Монеты имели вид не новых, а немного бывших в обращении — «фирменный» знак Стрижа. Секрет технологии, которым он так ни с кем и, не поделился… Кроме, Вани Безрукого — я надеюсь!
— Не все голдяки Стриж пёк. Есть и, настоящие! Забугорные — в основном…, — не мог же я принести из девяносто четвёртого года настоящие царские империалы, которые стали чеканиться только в девяносто седьмом! — есть и, российские настоящие империалы — тысяча семьсот пятьдесят пятого года. Но, их мало…
«Отксеренные» золотые монеты, ничем не отличались от настоящих! Да, они и были настоящими…
— Ну, порадовал, порадовал…, — Крёстный шипел, как удав, обожравшийся холявных кроликов, — а, как там сверкальцы[113]?
Топаз, как раз перешёл на бриллианты:
— Светляки, тоже ничего — реальные! Вот только не пойму…, — в этом месте я слегка напрягся…, — идут, как будто сериями — по три штуки! И, огранка старинная: восемнадцатый или девятнадцатый век. Сейчас так не гранят!
— Это стрёмно или мазёво? — Крёстный бросил неуловимый взгляд на меня.
Топаз недоумённо пожал плечами:
— А сам то, как мыслишь?! Конечно, это мазёво! Как раз, такое нынче в трэнде.
В, общем, воры были очень довольны моим хабаром!
— Десять лимонов зеленью, говоришь? А не много, Ряба? Может, скинешь?!
— Десять, Крёстный, десять! — я был уверен в себе и непреклонен, — и, приготовь через месяц двадцать лимонов — мазь у меня попёрла!
— Ох, ни…, — шипение Крёстного перешло в какой-то приглушенный хрип… Жаба, что ли душит?! — …что скажите, люди?
— Да, это красная цена только за цацки[114]! А про цветняк[115], я вообще — промолчу… Или ты думаешь, что я сдам барахло на блат[116]? Бога ты, Крёстный, не боишься — если ещё и, торгуешься!
— Да, что тут долго бакланить? — поддержал меня Топаз, — правильная будет покупка[117]! Гляди, какая сбруя рыжая[118]! А побрякушки?! Восемнадцатый век, если не семнадцатый…
— Тогда, нищак[119]! — согласился с ценой Крёстный, — поеду в банк, бабки Рябе закину…
— Не забудь, Крёстный и, на общаг от меня «закинуть»! Всё включено, помнишь уговор? — начал наглеть я.
— Не бурей, Ряба! Ты, просто сблатовался[120], ты ещё даже не свояк[121]! — ответил тот, с лёгкой усмешкой — от которой, тем не менее, меня всего передёрнуло, — если б, я страдал короткой памятью, давно бы с длинной пикой в боку, в деревянном тулупе куковал!
Он немного постоял перед уходом, подумал:
— Что-то, сбил ты меня с понталыгу[122]… Как там Стриж? Ожил, говоришь?
— Как видишь…, — я кивнул в стороны хабара, над которым чах — как Кощей, Топаз с Шнырём, — тебе, кстати, большой салям загонял!
Вообще-то, Стриж про Крёстного, даже не заикнулся…
— Надо будет навестить — а, то не по понятиям как-то, про таких воров забывать… Когда смогу?
Вот блин, а?! Вот этого только, для полноты счастья не хватало…
— Месяца через три — не раньше! Я очень редко буду дома бывать!
— …Ладно. Ещё увидимся! Ну, или созвонимся…, — и, Крёстный в сопровождении Арни вышел.
Перевод денег прошёл без сучка и задоринки и, забрав мой — теперь уже бывший мой хабар, Шняга, Хорь и Топаз меня покинули…
УФФФ!!! Как всё же, мне было страшно…
В отличии от «свидания» с ворами, где было хоть и страшно, но хотя бы интересно и финансово прибыльно, всё остальное проходило довольно таки скучно и нудно! Ну и, естественно, деньги так и улетали — пока в Москве жил всё это время… Особенно нуден был сам суд — по делу тех десяти миллионов, что мне Герман завещал. Целый день на него убил и, ещё неделю бегал за всякими бумажками…
Я, конечно, в своё время нанял очень хорошего юриста — специально под это дело, пообещав отстегнуть тому целый миллион из них, если выиграет… Но, у Чёрной Вдовы, по ходу, адвокат оказался не хуже, а лучше! Короче, после какого-то там финта ушами, моё наследство располовинили: разделили то, есть — по пять лимонов мне и Чёрной Вдове.
Мой, адвокат, если честно — реально остекленел от такого решения суда:
— Невероятно! Такого прецедента ещё не было… Давно, уже. Будете подавать на пересуд? — спросил он, заглядывая мне в глаза.
Ещё один… Тоже — нашёл, блин, дойную корову!
— Нет, не буду! Получите попозже, полмиллиона у.е. — за ваши труды и, давайте забудем про это грязное дело!
— Зря! — искренне огорчился Юрист, — поверьте мне — зря!
— Я Вам охотно верю, что зря… Но, всё — хорош! Искушать и, дальше судьбу — значит рисковать последним!
Я так и, так — по любому, до перехода «с концами» не успеваю! А чего ж, тогда порожняки гонять?! Деньжат несколько прибавилось и, то хорошо!
…Однако, рано я успокоился! После суда, Чёрная Вдова, прошла мимо меня как крейсер «Варяг» мимо кораблей нейтралов — при «последнем параде»! С таким гордым видом! Но, с крепко сжатыми губами и, с крайне недовольной физиономией…