За ними вошло ещё несколько человек — полицейских из районного МВД, в форме и в штатском — примерно пополам. Больше половины из них, я тоже знал — городишко то маленький! Это — следаки или дознаватели, да всякие эксперты… Это обстоятельство меня немного успокоило.
Ну и, чё им, интересно, надо?
Некоторые из этих ментов были в немецких бронежилетах «от меня»… Может, за них поблагодарить приехали?
На этот вопрос ответил сам Аниськин, зашедший последним:
— Всем соблюдать спокойствие и оставаться на своих местах: производятся следственные мероприятия!
Не угадал…
В ответ раздались нестройные пьяные выкрики: кто-то приглашал Михалыча к столу, а кто-то предлагал ему прогуляться пёхом и называл очень точный адрес…
Проигнорировав оба предложения, Аниськин, поискав глазами, нашёл меня:
— Владимир Фёдорович! Будьте так любезны, подойдите сюда!
Чёрт… Неужели «сверху» дали добро?!
— Что будем делать, Шеф? — вполголоса спросил Спец.
— Пока, будем соблюдать полное спокойствие… Но, если что… У тебя хватит сил и средств, что бы отбить меня, Саша?
— Вполне. Даже, я думаю, обойдёмся без жертв… Лишних жертв.
— Если, что… Если, будут увозить, то… Действуй, Саша!
— Да… Жалко, что ты не в бронежилете, Шеф!
Перед всем этим, он меня долго уговаривал одеть тот немецкий бронежилет под мой парадный смокинг… Да, кто ж на Руси, в броннике днюхи отмечает?! Я, что? Итальянский мафиози, какой?!
Я подошёл к Аниськину, пройдя сквозь строй автоматчиков. Шедшего за мной Тень, они остановили.
— Вы ж, вроде, меня уже поздравляли, Никита Михайлович? Никак, склероз в правоохранительных органах…
Тот сделал жест, типа: отставить игривый тон! Ладно, будем говорить серьёзно:
— Чем, обязан? Надеюсь у Вас, господин полковник, есть серьёзная бумага — оправдывающая ваше вторжение в частное владение?
— Сейчас не до бумаг, Владимир Фёдорович! В городе произошло ЧП — убийство и, мы его обязаны расследовать по горячим следам…
Вот, это новость! В последний раз, как мне припоминается — в Солнечногорске, в прошлом году, кто-то убил на окраине бродячую собаку и, это долго и гневно осуждалось всей местной прогрессивной общественностью…
— …Убийство?! …В городе?! Кого убили, Никита Михайлович?
На этот вопрос, Аниськин мне ответить не удосужился.
— …Вот в городе бы и, расследовали. Зачем мешать гулять, в основном, вашим же горожанам?
— Следы ведут к Вам, Владимир Фёдорович! К Вам, в ваш Замок.
Кто это, интересно, так «наследил»?! Уж не…
— Вы, Никита Михайлович, разок уже приходили сюда — «по следам»…, — Аниськин кисло поморщился, как от сильно недозревшего яблока, — как там ваша собачка, кстати, поживает? Пришла в себя? А, то — в тот раз, она у меня так сильно испугалась! Чего-то… Не заикается? Она не при вас, что ли? А, как же вы по «горячим следам» шли — без собачки, то?! Этот «слонопотам» вёл? Ну, этот не испугается…
Ну, не получается у меня «не игриво»!
— Да, Вы не переживайте так, Владимир Фёдорович! — едва сдерживая смех, принялся меня успокаивать один из ментов в моём бронежилете поверх штатского, — опросим Вас и ваших «попаданцев» и, всё… Кто где был, кто что делал, кто что видел. Без обиды, ладно?
— Да, какие «обиды», если вы при исполнении? — сделал понимающую мордашку я, — вот только, а не поздновато ли вы, сюда «по горячим следам» явились? Народ, в полном неадеквате! Может, на завтра отложим? На после обеда? Когда народ придёт в себя, да опохмелится? На входе может оставить наряд вашего ОМОНа, чтоб никто из моих гостей не сбежал…
Я обернулся к Аниськину:
— Как Вам такой вариант, Никита Михайлович?
Взгляд Аниськина, как бы рассеянно, блуждающий по пресс-конференц-залу, профессионально зацепился сначала за Беню со товарищи, затем за Крёстного со Шнягой и Арни (куда, интересно и когда, Хорь успел нарезать? Ведь, только что, здесь был?!):
— Да, нет… Я вижу, у Вас тут полно вполне адекватных! Опросим, кого сможем, а остальных отложим — по вашему совету, на завтра. Начнём, пожалуй… Начнём с Вас, Владимир Фёдорович! …Не возражаете?
— Да нет, ну что Вы! Конечно, не возражаю. С нас, так с нас… Раньше сядем — раньше выйдем!
— Типун Вам на язык! …Кстати, а где бы нам с Вами присесть? Для беседы?
— Со мной лично, Вы можете «присесть» у меня в кабинете, а с остальными… Ну, хорошо — в комнате для совещаний. Это рядом с кабинетом…
— Со мной четверо дознавателей. Мы могли бы опрашивать сразу четверых свидетелей… Для скорости.
— …Четверо? Хорошо. Ещё, предоставляю родной мили… Тьфу, ты — полиции! Всё никак не привыкну. …На жилом уровне детскую комнату и две детские спальни. Там, правда, живут мои гости…
— Ничего. С вашими гостями мы мигом договоримся!
Меня опрашивал — в присутствии самого Аниськина, самый пожилой и, на вид — самый опытный, дознаватель из местных… Тот самый — который меня успокаивал в пресс-конференц-зале. Я с ним был немного — мимоходом, знаком. Городишко то — маленький!
Само это действо, пожалуй, пересказывать не стоит: где был, что делал, кого видел, с кем и о чём разговаривал и кто при этом всём присутствовал — чуть ли не почасно, за весь вчерашний день, вечер, ночь и сегодняшнее утро. Скукотища, да?
Всё — формально, всё — казённым слогом да языком, всё — под роспись… Ответил, как на духу, иногда, ненадолго задумываясь — вспоминая и, утаивая всё-таки, кое-какие «интересные» подробности. Ну, вроде прошёлся по ушам более-менее правдоподобно!
Дополнительных вопросов ко мне, в принципе, не было… Так, кое-что для уточнения. Уже собрался вместе с дознавателем выходить, как меня жестом и вопросом, остановил Аниськин:
— Владимир Фёдорович! Задержитесь на минуточку…
Ну, задержался… Подождав, когда за дознавателем закроется дверь моего кабинета, Аниськин спросил:
— Вы, некого Шепетнова знаете?
— Семёна Валерьяновича? …Конечно, знаю! — после утвердительного кивка, не задумываясь ответил я, — это, практически, друг и соратник моего покойного брата. А почему Вы спрашиваете?
— Когда Вы его в последний раз видели?
Точно! Главный — курва старая, сдал! НО, ПОЧЕМУ?!
— …Когда я его в последний раз видел? Числа не помню, но это было… Где-то недели полторы назад. Он ко мне в Замок приезжал — тогда я его и, видел… В последний раз.
Надеюсь, не последним! Мля…. Кого-то ж, убили! УЖ, НЕ…
Про то — когда я в последний раз «слышал» Главного, я дипломатично промолчал: ведь Аниськин спрашивал: «когда в последний раз видел», а не слышал!
— Какие у Вас с ним отношения? Зачем он приезжал?
— У меня с Семёном Валерьяновичем, чисто деловые отношения.
— А более подробно?
Вот пристал! Приходится как-то изворачиваться:
— У нас с Семёном Валерьяновичем, были планы построить в Солнечногорске радиозавод…
Ага! Лет сто, тому назад…
У Аниськина, аж тулья на фуражке запотела от удивления:
— «Радиозавод»?!
— Да, радиозавод! Почему Вы так удивлены, Никита Михайлович?
— Да, но радиозавод…
— А Вы ожидали, я буду строить здесь — у вас, бордель?! …Да, есть такие планы — но, только после радиозавода. Шоб, у народа гроши были в бордель ходить! — хотел добавить, что им — ментам, услуги в борделе будут со скидкой, но удержался.
Нет, не верит! А это плохо… Вот, если поверит в мои самые благие намерения в отношения его родного города, то может сделает мне какую послабуху во время следствия…
— Вам технико-экономическое обоснование показать? — я кинулся к сейфу, — вот не думал, не гадал — что, среди земляков проканаю за балабола…
— Да нет, не надо Фёдорович! Верю…
Однако, мне уже попала шея под известное место и, я решил закусить удила:
— Нет, надо! Мы, Стерлиховы, ещё никогда за пустых болтунов не канали!
Семь поколений моих достопочтимых предков, гордились бы интонацией, с которой это было сказано!
К счастью, папка-копия с бумагами Главного, лежала практически сверху других бумаг…
— Вот! Смотрите, Никита Михайлович! Вы говорили, у Вас там, какое-то образование? Значит, разберётесь…
Аниськин, «смотрел» минут десять… И на глазах худел и, худел… Когда он «похудел» до состояния топовой фотомодели, то резко захлопнул папку с проектом, вытер платком пот со лба и молвил:
— Всё равно, что-то не то — нутром чую…, — посмотрел внимательно мне в глаза, — радиолампы? Я думал, они уже остались в далёком прошлом — где-то в годах шестидесятых.
Я его взгляд выдержал:
— Не совсем так, Никита Михайлович… В некоторых случаях радиолампы до сих пор незаменимы — в акустических приборах, например.
Главмент резко хлопнул ладонью по проекту:
— Хорошо! Я Вам верю — так как, больше ничем это не объяснишь — разве, что…
Аниськин, резко мотнул головой — как будто изгоняя наваждение:
— Да, нет — ерунда всё это… С прискорбием вынужден Вам сообщить, Владимир Фёдорович, что ваш партнёр убит. Искренне соболезную…
Я, не сильно то удивился — ибо, уже догадался:
— Семён Валерьянович? Кому, это понадобилось?! Ведь, совершенно безобидный человек был?! Мир его праху…
Может, всё же — не он нас сдал и, за это его и… А, может — случайно «сдал», потом понял свою оплошность, хотел предупредить, а его… Того! Мне стало немного неловко, вернее — стыдно пред покойным.
— Подробности Вы конечно — пока идёт следствие, не расскажите…
— Найден сегодня утром зарезанным — вот и, все подробности. Пока… Вы не могли бы предположить причину убийства? Ограбление или убийство по бытовым причинам сразу отменяется… Ибо, сразу видно — работал профессионал.
— Причину?
— Мотивы, цели… Может, он враждовал с кем?
Я немного «поломал» голову…
— Да, конечно! Он рассказывал мне, что сильно «враждовал» с бывшими компаньонами моего брата! Те, даже к нему, каких-то ушлёпков посылали. Пугали, типа…
— Вот, как? Причина вражды Вам известна?
— Конечно, известна! У тех, после смерти моего брата, куда-то пропала очень крупная сумма денег — вот, они на Валерьяныча её пропажу и, валили…