— А, для чего тогда нужна администрация колонии?
— Так ведь, к каждому зэку вертухая не приставишь! Это, как в армии — к каждому солдату не приставишь офицера: тот ушёл домой и, в казарме начинается своя жизнь… Несколько, отличающая от жизни по уставу. …Ты что, Вова? Не служил? Инвалид детства, что ли?!
— Да, нет! Слава Богу, не инвалид — служил Родине все положенные два года…
— Ну, а тогда что тупые вопросы задаёшь? Сам понимать должен! …Администрация, конечно, своё дело делает. Но, в результате, что? В результате порядка намного больше не становится, зато „ШИЗО“ переполняются… Причём, не всегда теми, кем надо. Короче: в любой среде, а в преступной — тем более, нужна саморегуляция!
— …„Зона“ — это, небольшая модель общества в целом. И, в обществе тоже — если саморегулятора нет, если государство „успешно“ борется с организованной преступностью и её „побеждает“ — то, на улицы выходят никем не контролируемые банды отморозков, наркоторговцев, толпы проституток и сексуальных маньяков — иже с ними, а тюрьмы переполняются заключёнными… Кстати, могу привести тебе примеры из отечественной истории: после Гражданской Войны, воровское сообщество России было сильно ослаблено и, проходу не стало от „жиганов[230]“. Мало того, в стране была просто „эпидемия“ хулиганства, да такая — что в Ленинграде, пришлось даже, вводить военное положение и комендантский час!»…
Прав Опер или не прав?
Я подумал, подумал и решил, что судить об этом не мне… Чтоб судить о этом, нужен человек — а лучше два или три, обладающие хотя бы таким же жизненным опытом в соответствующей сфере, а у меня его вообще нет.
Значит, что? Примем идею — высказанную профессионалом, за руководство к действию и, будем искать соответствующие кадры…
Во! …А, чё их искать, то?! Один из «кадров» — прямо сейчас, сам сюда придёт… Своими ножками притопает!
Естественно, с Крёстным я держался иначе чем со Шнягой — как с равным, по меньшей мере. Тем более, раз уж — задумка, у меня такая была! Встретил у дверей кабинета — как, очень дорогого гостя, довёл до стула, самолично усадил… По ходу, тот ещё был «под впечатлением»! То, что он приказал убить Главного, стало для меня делом второстепенным: убил — значит, было за что. Главного уже не вернёшь, а жить дальше как-то надо…
Итак, встретил, угостил остатками самогона, что не допил Беня… Потом, мы с Крёстным, наедине побеседовали.
Вернее, в самом начале «беседовал» один я! Первым делом, дал ему полный «расклад»: где мы, как мы, и кто я здесь… Что почём и, что к чему, короче. Не сразу поверил, конечно… Пришлось некоторые «доказательства» предъявлять и, даже сводить на крышу, посмотреть — уже начинающие проявляться в задребезжащем рассвете, окрестности Замка:
— Вот, полюбуйся, Крёстный…, — обвёл я руками окружающее пространство, — всё это — на сто вёрст вокруг — МОЁ!!!
— …Чё? В натуре, чё ли?! — удавленником, прохрипел тот, — а ты, Ряба, мне не чешешь по бездорожью[231]?
Похоже, начинает верить.
— В натуре, в натуре… Как, член на абажуре…
— …Ну и, делишки!
— Да! Вот, такие делишки у нас с тобой, Крёстный… «Дела» остались «там» — у прокурора. Как, я тебе уже пару раз цинковал, обратной дороги нет и, не будет! Надо, как-то приспосабливаться к местным реалиям, Крёстный! Есть, какие идеи?
В ответ, Крёстный разразился таким отборным матом — аж, шипеть перестал… И, так складно! Я пошарил руками в карманах: сотка — как всегда в таких нужных случаях, отсутствовала. Твою ж, мать!!! Я мог бы обогатить свой и, так — дюже богатый лексикон, по крайней мере, вдвое! Да, если издать отдельной книгой, то… Ну, да ладно… Что смогу — запомню.
— …Что, говоришь? — наконец, поток отборнейшего мата иссяк и, Крёстный начал вполне адекватно соображать, оправившись от шока, — обратного хода не будет?
— Нет, не будет…, — подтвердил я, — я могу, конечно, отвести тебя обратно, но тебя вглухую замочат — не видел, что ли сам, что «там» творится?!
— Да…. Замес был реальный! — поёжился вор, — раз уж тузу мышиному[232] лоб зелёнкой намазали[233], то простых пацанов будут валить не заморачиваясь…
Вдруг, Крёстный спохватился:
— А, как же братва без «подогрева[234]»?
— Какая, «братва»?! Они, даже ещё и, не родились! Не родились ещё их папы и, я не вполне уверен, что их дедушки уже висят у их прадедушек мутными каплями…
— Ах, да…, — Крёстный завис, соображая, что из всего этого вытекает, — а я уж, сел на измену[235]!
Дадим ему зацепку… Помню, он не раз сетовал на угасание воровских традиций:
— Крёстный, а у тебя есть мечта? Большая такая мечта, а не сиюминутная там, жажда бабок, хавчика или совокупления с биксой?
До изумления удивившись, тем не менее — не торопясь, хорошо подумав, Крёстный кратко ответил:
— Не должны «пиковые[236]» держать Русь!
Оригинально: вор-националист! И, чего только нет под Луной…
— Так, у тебя появился шанс всё исправить, Крёстный! Сделать воровской мир таким, как ты его хотел бы видеть… А я тебе, чем смогу помогу: как, башляя в «общак» — так и, добрым советом!
После чего у нас с Крёстным состоялся не очень продолжительный, но очень содержательный разговор — полностью пересказывать который, я думаю, не имеет смысла… Я ему поведал, несколько переиначенные на свой лад соображения Опера, он с ними практически полностью согласился, внеся некоторые свои — тоже весьма «профессиональные» корректировки. Короче, договорились действовать совместно для организации в Российской Империи «правильной» организованной преступности: я его «крышую», а он — если надо, обделывает за меня некоторые «специфические» и мутноватые делишки…
Крёстный, оказывается, не только знал наизусть воровской закон и, воровские же традиции — но и, историю уголовного мира России! Именно, По его словам, именно в это время в конце девятнадцатого — начале двадцатого века, был заложена воровская иерархия и основные понятия «воровского закона» — который, позже объединил весь криминальный мир России. Хотя и, несколько скромничал:
— Шняга, конечно, «воровскую историю» лучше меня знает… Тебе бы, с ним потрещать!
— «Потрещу», отчего бы не «потрещать»? Как только, время будет…
Поговорили и, про Стрижа и, особенно — об его новом «старой арматуре»:
— Видишь, Крёстный, условия поменялись, да?! Поэтому, никаких больше «фифти — фифти» — ты уж, не обессудь! Но, пока Стриж на ногах и, пока он «печёт блины», долю на общак буду отстёгивать, — конечно же, я не сообщил Крёстному, что Стриж готовит себе замену в лице Вани Безрукого, — а там и, сам развернёшься-раскрутишься… Ну, а если нароешь где «рыжьё» ненароком, то Стриж тебе кругляков наштампует на старых условиях — только, уже наоборот! …Ты, как?
Крёстный не возражал:
— Песня[237]! Пусть будет так, Ряба. Куда мне — со Стрижом ещё, по Руси бегать… И, главное — толку при таком раскладе — ни мне, ни тебе не будет! А, у тебя он при деле.
Поговорил бы с ним ещё — очень интересная тема, да времени почти нет… Весь Замок переполнен полуодетыми, обалдевшими, перепуганными, плачущими… Ранеными… Очень часто — полупьяными ещё, ничего не соображающими людьми. Боня, Айболит, Автопром и остальные, буквально с ног сбились!
Надо быстрей заканчивать «переход с концами» и, всем «гуртом», вплотную ими заняться — пока они не начали выпрыгивать в окна и не расползаться по окрестностям, поднимая нездоровый ажиотаж и наводя на некоторые грустные мысли местных хроноабборигенов…
— …Крёстный! — уже прощаясь, вспомнил и спросил я. Ни на что, впрочем, не надеясь, — а, за что ты приказал убить Шепетнова? Семёна Валерьяновича?
— …Унылого, что ли? — еле вспомнил тот — по ходу, всё ещё витая в облаках по поводу открывшихся перед ним возможностей, — здравствуй, …опа, Новый Год! Это ты, Ряба, попросил его найти! А, «убить» — чисто по запарке получилось…
— КТО??? Я?! — чуть не упал, — зачем мне просить его искать, если он постоянно возле меня тусовался? В том числе — всю зиму… «Ту» зиму — «здесь»?
— Ты, ты! Ты просил меня найти того, кто «заказал» твоего брата — Германа. А «убить» — ну, извини… Чисто, случайно получилось! «Клиент», уж больно склизким оказался. «Унылый», вроде — а шустрый, как понос!
И, Крёстный усиленно — с булькатаньем зашипел, что означало у него смех:
— Шшшш… Буль-буль!!!
— …, — у меня просто не было СЛОВ!!!
— Ну, не хило зашкерился! — восхитился Крёстный, — кому придёт в голову искать возле тебя — да ещё и, в прошлом?!
— Так, что?! Ты хочешь сказать…
Без пяти минут «король» криминальной России, с прищуром глядел на меня как на конченного фраерка и, ехидно шипел:
— Да! Я хочу сказать, что пригрел ты, Ряба, змеюку подколодную меж грудей! Шшшш… Буль-буль!!!
— …Да, как… КАК?! Ну, как?! А?!
— «Каком» кверху, вот как! Шшшш… Буль-буль!!! Когда ты в первый раз у нас нарисовался… Вернее, мы у тебя! Шшшш… Буль-буль!!! Ну и, попросил, помнишь?! …Вспомнил я, кто-то из людей как-то глаголил мне (было дело месяцев за шесть до смерти Германа), что какой-то залётный тип искал мокродела и обещал нереально крутые бабки… Сто тысяч в зелёных рублях! Если, не изменяет память… Не поверили, понимаешь! Предложил бы кусков десять — вмиг бы, какого отморозка нашёл бы. А так, решили люди — что, какая-то подстава или этот тип со съехавший крышей…
— Она — «подстава» и, была, — я начал приходить в себя. Однако! — тех мокрушников эта… Эта…
Да как, эту мразь и назвать, то?! Куда-то подевались все определения из моего богатого словарного запаса…