Прадед и я пили на этом „корпоративчике“ весьма умеренно. Я боялся спалиться, прадед — он же Племяш, сам по себе всю жизнь был такой: выпьет рюмочку и, сидит себе, закусывая и беседуя… Бабушка дедушке — как сейчас помню, всегда его в пример ставила когда тот, бывало, „слегка“ перебарщивал.
Ну, а так всё, как положено: были и перепившие, были и упавшие мордой в салат или, вообще под стол. Были и драки во дворе, правда, по благородному: один на один. Короче, погуляли на славу… Умеет русский народ веселиться!
После полуночи разошлись, кому было мало — те поехали „к цыганам“. Меня звали, но я категорически откзался…
На второй день поехали помянуть усопших. Сначала на кладбище, потом в церковь. Служба, казалось, длилась вечно… Священник, спросил, не желаю ли я исповедаться. Ответил, что непременно — только вот, дела разгребу…
Вечером, снова пьянка — в этот раз поминки… Состав был тот же, только пили гораздо скромнее и недолго.
…Наконец — на третий день, с утра, мы с племяшом смогли заняться своими насущными делами. Я, сразу же расставил все точки над „ё“:
— Я, Племяш, вставать во главе семейного дела не намерен! Так что, веди дела, как раньше вёл, — Племяш, после этих слов заметно повеселел, — а, я намерен своё собственное дело начать… Но, видишь ли: в торговых делах я не очень и, на двое я, разорваться не могу! Поэтому я предлагаю тебе сотрудничество: я достаю товар, а ты его реализуешь. Нет, конечно, что я смогу реализовать — то реализую сам! Если случай подвернётся — но, основное через тебя… И, ты тоже — торгуй тем, чем раньше торговал. В эти дела я лезть не буду.
— Вы, дядя, будете возить товары из Америки?
— Да! Первое время мне их будут оттуда присылать. Есть там у меня ещё склады со старыми запасами… Ну, а в дальнейшем налажу производство здесь.
Я посмотрел внимательно на Племяша. Надо ли говорить ему то, что я собираюсь сказать? Нет, надо… Для подстрахуя.
— Ещё вот, что Прокопий. Я рассчитываю на предельную честность в наших с тобой деловых товарно-денежных отношениях…
— Дядя! — подумав, спокойно ответил тот, — я, конечно, помню, что у Вас часть мозга умерла, поэтому напомню — если Вы по этой причине забыли: мы, Стерлиховы, со времён царя Гороха славимся своей честностью и порядочностью в делах…
Ну, точь-точь мой брат, ныне покойный… Кгм… Ещё, ныне не родившийся, Герман! Те же самые понты! И даже, интонации — точь-точь такие же!
— …Прадед наш, разорив купца Басторганова подчистую, тысячу рублей ему, всё же, оставил… И, тот снова смог на ноги встать и, в каждой церкви за здравие нашего прадела свечку ставил!
— А, помню, помню! — действительно, мне эту историю ещё Герман рассказывал! Откуда он её, только, узнал…, — извини Племяш! В Америке с таким жульём, иной раз дело иметь приходилось! Что и, человечестве в целом разочаруешься…
Спустились в контору, куда уже подтянулся старший приказчик… Ну тот самый, бородатый! Клим Сапрыгин его звали… Они, на пару с Племяшом долго и задумчиво перебирали товары, что я привёз, определяя цену. Племяш, приловчился уже подсчитывать на арифмометре и, когда надо, шустро им пользовался.
Довольно таки долго там — в конторе, находились. Как мотыльки на огонёк, наведывались другие купцы — из бывших на гулянке и, не только они! Слухом то Земля полнится! Так что, половина моего товара ушло влёт — в тот же день.
Купцы определённо запали на две вещи — на арифмометр, когда увидели его в действии и оценили скорость вычисления и, на мой золотой „Полёт“.
Тут им, конечно, не обламывалось — у меня были другие планы на эти ништяки. Вслух же я, посовещавшись с Племяшом и Климом, ломил цены. Арифмометр, например, мы оценили в пятнадцать тысяч… И, то — только под заказ! Так как, я всего один привёз — в подарок племяннику… И, купцы тут же отвяли. Примерно такая же история и, с „Полётом“ — за тридцать тысяч серебром, желающих приобрести их не нашлось.
Влёт ушло с десяток часов подешевле — особенно, наручные купцам понравились. Здесь то, таких ни у кого не наблюдалось! На них даже, мы пару раз цену накидывали — прямо при покупателях! В тот же день распродал все „большие“ часы — настольные, настенные… Маловато их у меня было. Маловато… А на наручные, надо будет не забыть оформить патент.
Навесные замки, тоже неплохим спросом у купцов пользовались! Они, ещё в конторе, практически, все у нас разошлись — несмотря на то, что мы ощутимо задрали цену по сравнению с „местными“… Особенно — блестящие, китайские.
— Эх…, — сетовал Племяш, — маловато блестящих замочков Вы привезли, дядя!
Я согласился, что в данном случае я дал маху:
— Да, кто ж знал?! Ну, ничего: в следующей партии, замочков поболе будет…
Несомненно, сегодняшний день показал, что будут пользовать хорошим спросом и перочинные, складные ножи. Очень уж, они понравились купцам! Тоже, в основном — китайские, нержавеющие. Практически, каждый купец себе такой купил. Будущему тестю, Племяш один такой — очень нарядный нож подарил и, ещё пару продал — с хорошей скидкой, с моего разрешения. Ну, по ходу, тот тоже кому-то подарить собрался…
Очень хорошо „шли“ и, автоматические чернильные ручки, Простые перьевые — не очень то купцы брали, но среди „крапивного семени“, то есть — мелких чиновников, спрос будет! Не я так думаю — все так говорили! Анилиновые чернила, вообще, фурор вызвали. А, в пещере Синбада Алибабаевича их у меня маловато… Надо, что-то срочно придумать!
А вот, столовые наборы из нержавейки и мельхиора покупались, почему-то слабо…. Будем надеяться, что ещё не распробовали — в пещере этого добра у меня валом…
Купцы интересовались и, моей „Хренью“. Демонстрация её возможностей, даже, вызвала у купцов помоложе, нешуточный ажиотаж. Чуть ли, не в очередь встали! Но, озвученная мною цена — двадцать тысяч рулей, этот „ажиотаж“ быстро погасила:
— Ну, разве, что кто из Бугровых, Сироткиных или Башкировых купит…
Это, наравне с Черновыми и Блиновыми — богатейшие купеческие фамилии Нижнего Новгорода.
Ну и, правильно! Рано ещё, всякой нищете на авто ездить. Пока. Не получится у меня столько много „Хренней“ через портал перетащить… Вот когда здесь, на месте производство налажу, вот тогда — пожалуйста! Записывайтесь в очередь, непервостатейные купцы! …Ну, а что? Это — ИДЕЯ!!! Почему бы мне не повторить трюк „народного автомобиля“ — „Фольксвагена“, а[19]?! Тьфу, блин! Всё никак не привыкну: не „повторить“, а предвосхитить! Пускай сами немцы за мной повторяют!
Средство против вшивости брали не очень охотно — цена кусается! Решил, с одобрения Племяша и Клима, попробовать реализовывать через аптеки. Несколько „волшебных карандашей“ от тараканов да клопов купцы всё же купили — которых, по ходу, больше всего достали те самые клопы с тараканами… „На пробу“ продал им по червонцу штука, но предупредил всех, что „настоящая“ цена будет не менее четвертного.
В общем, около половины моего товара улетело ещё в конторе. На всё, что осталось, мы хорошо накинули цену и распределили по трём магазинам, вывесив рекламные щиты, что завезены „американские товары“. Народ зачастил посмотреть на диковинки, но брал мало — из-за высокой цены. В общем же, это пошло на пользу — доходность всех трёх магазинов резко скаканула вверх! Потаращившись на „американские“ и почесав репу, народ покупал свои — отечественные товары.
А, вот с плакатами эротического содержания чуть не получился большой облом! Племяш, как увидел их, покраснел, как рак… Даже, Клим засопел и вспотел мигом.
— Простите, дядя, что не поверил Вам — когда Вы про американских женщин, так говорили! Думал, с обиды на свою бывшую невесту, наговаривали понапрасну такое…
Клим ошалело перебрасывал взгляд с плакатов, на меня и на племянника, не врубаясь, что не так с американскими женщинами:
— Худющие лярвы, о чём спор…
От моего предложения торговать этими плакатами, Племяш взвился на дыбы, как жеребец — которому, вместо кобылы предложили покрыть козу:
— Да Вы, дядя, за кого меня принимаете?! Да, никогда Стерлиховы этим паскудством не марались! Вы ещё, предложите мне „весёлый дом“ открыть…
— В Америке говорят: „Деньги не пахнут“…, — пытался я разрулить ситуацию.
Племянник очень вежливо — изо всех сил стараясь меня не обидеть, сказал:
— Вот и, оставили бы это паскудство в своей Америке! Продали бы „это“ в своей Америке, а сюда — в Россию, побольше замочков блестящих привезли! Извините, Дмитрий Павлович за мою резкость… Вы, конечно, старший в семье и мой дядя. Я Вас безмерно люблю и уважаю… Но, тут Вы не правы!
Я невольно затаил дыхание: вот это характер у моего прадеда! Только что вернувшийся „дядя из Америки“ одарил его сверх меры — а, он на это не купился, ни грамма и, при первой же возможности, этого дядю — за непристойное предложение, ну просто — на …уй при свидетеле послал! Такое ощущение, что меня, как в детстве выпороли…
И, ведь он прав! Здесь люди более щепетильны в вопросах чести и, слово „репутация“, для них не пустой звук… Вот, это облом! А и, вправду, если я этими картинками буду торговать, то …издец моей репутации. Забанят, нах! Потом из-за этого больше денег потеряю, чем за это …овно в данный момент выручу.
— Извини, Племяш, что-то не подумал…
Выручил Клим:
— Есть у меня очень хороший знакомый — приказчик из книжного магазина. Вот он подобными… Картинками торгует. Можно через него попробовать. Он часто в Москву за товаром ездит — ну и, вроде оттуда… „Это“, будет возить.
— А будет язык за зубами держать? — спросил я.
— Конечно, будет! Куды он денется!
— Раз в Москву часто ездит, то там пускай и продаёт! В Москве! — внес всех устраивающее предложение Племяш, — нечего у нас эту погань разводить. А, Москва, она ещё и, не то, стерпит!
У меня очень умный и порядочный „племянник“! Таким прадедушкой гордиться надо.
Вечером, за ужином был разбор „полётов“. Почин есть, но он не очень обнадёживающий. Как я и, предполагал заранее — ещё „там“, основной тормоз — низкая покупательная способность населения. Местные, это тоже прекрасно понимали: