– Что это?
Машину потряхивало на ухабах. Из-под колес взметалась пыль – окна пришлось закрыть. Чтобы избежать подозрения личностей впереди, водитель – по совместительству местный житель – ехал по параллельной дороге, частично прикрытой лесополосой.
– Это район новых вилл, недострой. Их когда-нибудь хотят сдавать туристам – там до моря метров двести, северная сторона.
– Ясно. Не упусти.
– А там уже не упустишь. Дальше только кольцевая трасса – смысла нет.
Он оказался прав. Седан въехал в совершенно пустую деревушку, где один дом – близнец другого. Квадратные коробки из белого камня и стекла – ни нормальных дорог, ни полноценных заборов, пустые, выложенные голубой плиткой бассейны.
– Я прокрадусь по параллельной улице, иначе заметят.
Хантер не стал повторять то, что уже произнес трижды, – не упусти. Но водила оказался смышленым – приметил дом, у которого остановился седан, остановил машину на соседней улице.
– Мне пора, – Хантер быстро расплатился – протянул вперед триста долларов. – Бывай.
Уже выбирался из машины, когда его окликнули:
– Эй…
Притормозил.
– Что?
– А обратно Вы… на чем? Сюда такси не закажешь – даже вышек сотовой связи нет.
«А он умен».
– Будешь ждать?
«Буду».
Ответ не потребовался вслух.
– Тогда оглохни, понял? – Рэй достал из-за пояса пистолет, привычным движением проверил магазин.
– Да я всегда был «глухим», – спокойно пожали плечами. – Вот всегда.
Бывший солдат спокойно откинулся на подголовник и приготовился ждать.
Он оказался прав – их было трое. Решили, что ни к чему посылать отряд за одной строптивой девчонкой, несмотря на знание о том, что по ее следу шел «конкурент». Опрометчиво.
А девчонка на самом деле оказалась строптивой – вырывалась и сопротивлялась. Скользили по мраморному полу подошвы ее босоножек; отражался от стен, оглушая сиреной, возмущенный визг – стоящий не в гостиной, но за стеной коридора Хантер, успел оглохнуть.
Когда-то давно она стояла перед ним неподвижным и загнанным кроликом. Изменилась, второй раз умирать без боя не хотела – он не мог ее за это винить.
– Слушай, тварь, да какая ж ты дерзкая… ай! Сучка, ты меня укусила! Да я тебе, мразь…
От звука мощной пощечины Рэй содрогнулся.
Он должен дать этому спектаклю разыграться почти в полную силу, иначе ему снова не поверит. Но почему же он всегда должен быть тем, кто либо бьет ее, либо позволяет бить? Злой рок, не иначе.
– Я хотел с тобой по-хорошему, но теперь не буду, поняла?
Стоя в укрытии, Хантер ждал, когда Тамарис привяжут к стулу, когда заклеят ей рот скотчем, когда присядут на колени. Чтобы не ринуться в гостиную, он нарочито медленно мысленно считал – один, два три, четыре…
– Ножик видишь? – отщелкнулось выкидное лезвие. – Военный, профессиональный и очень острый.
Тот, кого укусили, отчаянно желал мести. Даже на фразу дружка о том, что «девка им еще нужна» лишь огрызнулся.
– Я тоже хотел ласково и мягко. Но теперь сначала покажу, кто в доме хозяи, – вырежу ей на титьках свое имя. Чтобы знала свое место – башка-то у нее останется…
Тами дергалась и мычала, когда ей по очереди срезали с блузки пуговицы.
…семь, восемь, девять…
– … станешь покладистая, сговорчивая. А нет, так знаешь, как этот ножик чекрыжит фаланги пальцев?
Хантер морщился от отвращения.
…десять, одиннадцать, двенадцать…
– Давай проверю остроту на твоей шейке, а?
Он выступил из-за стены, когда Тамарис начала визжать не как напуганный человек, но как человек, которого по-настоящему режут, – озверело и истерично.
Все, пора.
– Эй, ребятки, привет… – Рэй ступил в комнату с улыбкой. – Помощь не нужна?
Его визит случился для остальных настолько неожиданно, что произвел эффект учебной гранаты – оглушил, заставил растеряться.
– Помощь? Н-а-м помощь? Ты что, мужик, ох№ел, что ли?
А Хантер как назло завис – с расслабленными руками вдоль туловища, тупой улыбкой на лице, закостеневший внутри. И лишь билась о тупой череп мысль: «Идиот, идиот, придурок!»
Хорошо, что его не восприняли всерьез, хорошо, что решили, что просто залетный, – не пристрелили сразу.
– Кэл, он что, правда, нам помощь предложил? Нет, ты это слышал? Ты думаешь, мы втроем с девкой не справимся?
Отчаявшимися мокрыми глазами смотрела на него Тами – левая половина ее лица алела от недавнего удара, под глазом синяк.
Рэй отмер на шестой секунде – в этот раз он стоял непозволительно долго. А как только отмер, пояснил.
– Да не вам помощь – ей.
И моментально выхватил из-за пояса пистолеты.
Он стрелял сразу с двух рук: двойной выстрел – полегли «псы», затем руку вправо – навсегда откинулся сидящий в кресле водитель.
Еще несколько секунд ушло на немые проклятья в собственный адрес – будь они поумнее или побыстрее… Хорошо, что он больше не в отряде, – позорище.
А после Рэй увидел, как Тами содрогается в предрвотных спазмах – черт, он забыл, что она не привыкла к подобным зрелищам. Подскочил, успел сорвать с ее рта скотч до того, как ее стошнило на пол. Не обращая внимания на едкий запах рвоты, принялся срезать с ее рук веревки.
– Ты как, нормально?
Ей успели порезать шею – блузка пропиталась кровью.
– Неужели, ты пошел даже на такой спектакль, чтобы убедить меня? – шипела она, кашляя. – Ведь они не умерли? Это все баллончики… как в фильме…
– Хочешь подойти и проверить? Но предупреждаю, что мозги в открытом виде выглядят отвратительно.
Она не удержалась – ее стошнило снова.
К этому времени Хантер успел срезать с ее ног и рук путы.
– Ты идешь?
– С тобой? Издеваешься? Ни в жизнь не поверю, что они не твои дружки.
– Ну, тогда сиди. Жди новую партию, чтобы убедиться, что они не мои дружки.
– Ненавижу… вас… всех…
– Это все, что ты можешь мне сказать?
Рэй внезапно разозлился. Вообще-то он только что ее спас, эту мымру. Замер, как придурок, рисковал.
Тамарис трясло. Она долго молчала, глядя на собственные руки, затем подняла лицо, посмотрела укоризненно.
– Раньше не мог?
Хантер фыркнул.
– Я мог и позже.
Машина их ждала уже с заведенным мотором. Водитель бросил взгляд на Тами и сжал челюсти – взглядом поблагодарил Хантера за то, что тот разделался с похитителями. Спросил коротко:
– Куда?
– Куда-нибудь подальше, – у них есть как минимум несколько часов, прежде чем появятся «новые». Рэй хотел передохнуть. – Найди нам отель на другом конце острова. Желательно не очень известный.
– Понял.
И Каллехан тронулся с места.
Тами переводила удивленный взгляд то на двуспальную кровать крохотного номера, то на стоящего у окна спиной к ней мужчину. Сумку она все еще держала в руках – не знала, то ли ставить ее на пол, то ли сразу драпать отсюда, куда глаза глядят.
– Слушай, а нельзя было раздельные кровати хотя бы?
– А мы тут спать собрались? – огрызнулись, не оборачиваясь. – Ложись, если хочешь, – пусть новые сцапают тебя спящую. Я воздержусь. И не мешай мне думать.
– Новые?
Сегодняшний день не успел толком начаться, а уже опостылел ей до самых печенок, до трясущихся от отвращения потрохов. И мужик этот опостылел тоже – черт подери, она приехала на море отдыхать! А вместо этого ее били, резали, обещали отрезать фаланги пальцев…
– Послушай, ты… – она до сих пор не знала (и не хотела знать) его имени, – ты что, не понимаешь отказа? Я НЕ ХОЧУ работать ни с тобой, ни с твоими дружками…
– Они не мои дружки.
– Просто оставьте меня в покое вы все! Разве не ясно? Если у тебя есть совесть, если есть хоть капля раскаяния после того… что ты сделал, – уйди! Неужели так сложно? Я тебя… ненавижу,… разве сложно понять?
Незнакомец повернулся к ней лицом, сложил руки на груди – смотрел прямо, тяжело.
– Я уйду, но они нет, потому что я никак с ними не связан…
– Да что вам всем нужно-то от меня?!
Тами была готова согласиться на все, лишь бы от нее, наконец, отстали. Где ее райский отдых? Где покой, где счастье?
– Что? Ну, говори!
– Чтобы ты расшифровала одно послание.
– Да без проблем! – у Тами из рук даже выпала оттянувшая пальцы сумка. – Давай его сюда, я расшифрую. А потом ты исчезнешь из моей жизни как не бывало, ясно? Передашь это всем, кто заинтересован в содержимом, и я свободна, идет? Видишь? Ты добился своего – давай сюда свою хреновую записку!
Мужик у окна не двигался – так и стоял со сложенными на груди поверх белой футболки руками (она ненавидела его широкие плечи и вздутые мышцы – они напоминали ей о страшном). Он не полез ни в карман, ни в сумку, ни куда-то еще.
– Ну, что не так?!
– Видишь ли, – короткий вздох, – послание этой записки содержит координаты, которые ведут к новому шифру. А там, скорее всего, к третьему?
– А после четвертому и пятому? – она внезапно озверела. – Да пошел ты, понял? Может, я до конца жизни с тобой слоняться буду и шифры разгадывать? Иди к черту, понял? Я ухожу!
– Уходи, – ее небритый защитник отвернулся к окну. – Мне же проще. Не придется больше думать, как тебя спасать.
«Пошел ты в жопу… Пошли вы все в жопу…»
Она подхватила с пола сумку со сланцами, сарафанами и кремами для загара, дошла до двери и замерла возле нее – вдруг ощутила, что панически боится выйти наружу. А что, если там снова… эти? Нет, не эти, которые уже мертвые, но другие? Что, если ее снова, как котенка, закинут за шкирку в машину, на этот раз отрубят пальцы…
Ей стало физически плохо. Мало того, что в последние двое суток и так тело будто сбрендило – сигнализировало болью и спазмами то там, то тут, будто Тами разом подхватила все болезни мира, так еще гадкие мысли…
– Помочь дверь открыть? – поинтересовались глухо.
Вместо того чтобы выйти в коридор, Тами шагнула в ванную комнату, опустила сумку на пол, взглянула на свое отражение в зеркале. Опустилась на холодный край ванны и зашлась в неслышном плаче.