– … я думал, это седьмая…
– Это шестая! – взвизгнула Тамарис.
– Простите, недоразумение… я уже ухожу, отпер, думал моя… А у вас открыто…
Тот, кто вошел (молодой, но синий вдрабадан), развернулся, шаркнув подошвами, и отправился на выход. На ходу он монотонно бормотал:
– Нижайший Вам… поклон… в смысле, извинения… нежайший… ни-жайшие…
И запер за собой дверь.
Рэй тихо и протяжно выдохнул. Затем прошел по коридору и щелкнул замком – какая идиотская растерянность после пива. Расслабился, называется.
– Отбой. Все. Спим.
Тамарис выдохнула тоже. Посмотрела ему в лицо, затем на зажатый в руке пистолет – он думал, сейчас опять скорчит пожизненно-оскорбленную гримасу, но она перевела взгляд на его тату на плече, затем… на плавки.
Удивилась.
Он удивился тоже.
Наверное, это она на автомате.
Спать они улеглись, не проронив ни слова.
Глава 6
Ближайший кафетерий напоминал снятый с колес вагон – такой же узкий и неудобный. В длинном проходе, тянувшемся вдоль красных кожаных, видавших виды диванов, привычно обтекали друг друга равнодушные, но ловкие официантки. Одна из таких только что поставила перед Тами тарелку с еще шкворчащей яичницей, а перед Рэем омлет.
Тот даже не взглянул – как был поглощен изучением переданных ему вчера координат, так там и остался. Когда он бросил первый взгляд на свою тарелку, Тамарис уже успела намазать хлеб маслом, наполовину съесть его и отхлебнуть сладкий кофе.
«Что он там увидел? Куда они сегодня?»
И вообще, чудной мужик – знает все Уровни без карт. Разве это возможно? У него, что ли, феноменальная память?
Вращались под потолком, гоняя мух, три ленивых вентилятора; повешенный над дверью кондиционер молчал, зато за стойкой у бармена играло радио. Тами ела, покачивая в такт песне головой – она соскучилась по музыке.
– Ну что, куда мы сегодня? – спросила, прожевав очередной кусок.
На мужском лице едва заметно дернулась щека – мол, я занят. Кажется, она начала понимать его без слов. А еще привыкать к нему. К его ауре силы и спокойствия, к его иногда просыпающейся язвительности, к его настырности. Если не вызывать в памяти неприятный момент первой встречи (или хотя бы вовремя переключаться на волну «теперь мы как будто „друзья“»), терпимый, в целом, мужик. Крепкий, уверенный, по-своему даже иногда обаятельный.
Собственно, это не так и важно – они все равно расстанутся. Но продолжать путешествие в благожелательном настрое относительно друг друга куда лучше, чем в каком-либо ином. В общем, Тамарис впервые с того момента, как покинула Нордейл, расслабилась.
– Так что там написано, поделишься?
Рэй все-таки отложил бумажку и приступил к поглощению омлета. Никуда не исчезла, правда, залегшая меж его бровей морщина.
Тами вдруг подумала, что они, как кладоискатели – вместе находят бумажки, она их расшифровывает, он указывает, куда дальше идти. Идеальный тандем. Забавно.
– Не пойму одну вещь…
– Какую?
Вероятно, Хантер (она прочитала его фамилию на внутреннем, вшитом в куртку тканевом бейдже) тоже пребывал в нормальном настроении, потому что, несмотря на присущую ему молчаливость, мыслями этим утром делился.
– Обычно координат две: долгота и широта.
– И?
– А тут три…
– Три? – Тами поняла, откуда взялась морщина. Спустя пару секунд предположила: – Высота, что ли?
– Именно.
– А что в ней такого? Может, это просто гора…
В необычно зеленых глазах мужчины напротив мелькнула улыбка – мол, приятно иметь дело с «не дурой».
– Для горы хватило бы двух. Но вся проблема в том, что да, в этой местности есть горы, но конкретно в указанной точке их нет. Равнина.
«Откуда ты знаешь?»
– Может, ты ошибся, и надо посмотреть?
– Я очень редко ошибаюсь.
Что-то в его взгляде заставило Тами замереть. Что-то очень глубокое, серьезное, по-своему равнодушное, что ли… К тому же, Рэй в этот момент «подвис» – она научилась различать подобные моменты, – и потому продолжал смотреть на нее в упор. По ее спине поползли мурашки.
– Эй, отвисни уже… А то мне… некомфортно.
Рэй отвис. Отложил вилку, потянулся к кофе, хлебнул, стал смотреть в окно.
«А он, кажется, тоже привык быть перед ней таким, какой есть».
Раньше будто стеснялся, а теперь вис внаглую.
«А куда ему деваться?»
И вдруг ее осенило – она аж поперхнулась… – три координаты. Три. Три, дери их за ногу! У нее дернулось веко.
– Ты… хочешь сказать… что нам нужен самолет?
И не поверила своим глазам, когда щетина разъехалась в стороны из-за возникшей усмешки.
– Умница.
Она принялась отпираться так отчаянно, что даже вжалась в спинку дивана.
– Нет-нет, на меня даже не рассчитывай… Я тебе говорила – я не вожу самолеты! (И чужие письки в туалете не держу), – кто бы знал, что произнося тогда эту фразу, она окажется настолько права? – Ты ведь… не в самом деле?
– Знаешь, я уже подумал – нам не нужен самолет.
После навалившейся нервозности она испытала такое облегчение, будто после запредельно длинного погружения вынырнула, наконец, на заполненную кислородом поверхность.
– Спасибо тебе, Создатель…
Рэй прищурился.
– Нам нужен вертолет.
Они спорили так громко, что на них начали смотреть из-за соседних столов.
– Ты сумасшедший? Вертолет?
– Я уже сказал, что сам его поведу.
– Ты? В смысле, «путешествуй с камикадзе?» Ты же «виснешь»?
«Он еще и вертолетом умеет управлять?»
– С вертолетом это… не так опасно, как с самолетом.
– Успокоил!
Тами бычилась со сложенными на груди руками. Грозный, направленный в окно взгляд и вид, кричащий громче слов – «с этим не ко мне!»
– Послушай, когда еще ты покатаешься на вертолете?
– Когда жить надоест! У меня, между прочим, в запасе одно желание есть, помнишь? Так вот, я вполне могу его использовать сейчас как «нежелание» делать то, что ты предлагаешь.
По лицу Рэя пробежала тень, будто махнула темным крылом птица, и что-то во взгляде погасло. Тами в воздухе ощутила, как сидящий напротив человек пытается смириться с тем, что дальше они не полетят. Что не найдут очередное послание, не расшифруют его, не сделают новый и чрезвычайно важный шаг вперед. И того, что случилось бы в самом конце, никогда не произойдет.
– Что там такое? – спросила она внезапно для себя.
– Где?
– В самом конце? Куда ведет самый последний шифр?
«К кладу? К какому именно?»
Тишина.
– Не важно.
– Не важно?
Ей стало обидно. Она, между прочим, тоже рискует.
– Там деньги?
– Нет.
– Драгоценности?
– Нет!
Рэй начинал злиться – она ступала на запретную территорию. Может, использовать свое желание и приказать, чтобы он сказал? Но приятнее, когда сам. К тому же, она каким-то образом ощутила, что для него финальная точка их пути чрезвычайно важна.
«Да ей-то какое дело? Насрать и забыть».
– Не хочешь говорить?
Хантер молчал.
И давить бесполезно. Набычится сам, упрется бараном, предпочтет отказаться от этого похода вперед нее, нежели признается в том, в чем не намерен признаваться.
«Вот же упертый…»
Тамарис вздохнула – она просто боялась. Боялась летать в принципе, а тут еще с «калекой» за штурвалом – разве ей жить надоело?
Однако горела внутри нее азартом маленькая и тщательно скрытая от себя самой часть – та самая часть, которая до смерти устала за последние годы от скуки и однообразной жизни с Вальдаром. Та часть, которая желала отомстить ему, как следует, за то, что опять укатил в путешествие без нее. Та часть, которая ныла о том, что «когда еще будет шанс так интересно повеселиться? Ну и пусть „камикадзе“ – сам ведь он дохнуть не собирается? Значит, и ты выживешь…»
Легко сказать.
Тами сама не поняла, что именно подействовало на нее больше – собственные мысли или же это странное печальное выражение в глазах, которое Хантер теперь пытался от нее скрыть.
– Ладно, – она хлопнула ладошкой по столу, – блин… Ты уверен, что умеешь управлять вертолетом?
– Уверен.
Иногда он ей нравился. Забыть бы нафиг об их первой встрече, стереть ее из памяти, чтобы не путала впечатления…
Так, о чем это она?
– Ты уверен, что мы не рухнем вниз из-за твоих зависаний?
– На девяносто девять процентов. Тебя устроит?
«Камикадзе-аттракцион, блин».
Тами молчала: один процент – это много? Шанс умереть есть всегда: случайный выстрел на улице, пьяный водитель, инфаркт от слишком скучной жизни, в конце концов… Нет, один процент – это допустимо.
– Кстати, – Рэй будто читал ее мысли, – фотографии сможешь сделать замечательные. И отправить после своему возлюбленному. Как тебе идея?
Идея ей нравилась.
Главное, не захватить в кадр и Рэя – то-то они удивятся!
«Кстати, они, наверное, уже давно удивились», – она не выходит на связь третий день. И про сотовый почти не вспоминает.
– Только у меня телефон разряжен… Есть время зарядить?
– Сорок минут.
– Для фотографий хватит.
Теперь Рэй смотрел на нее иначе – с завуалированным одобрением. И в его взгляд вновь вернулся живой блеск – ей почему-то это нравилось.
«Спасительница всех страдальцев, блин».
Разве она сама не страдает, спасая кого-то?
И послышался ответ от спрятавшейся, но шкодной части – «не особенно!» В конце концов, вертолетная поездка действительно может случиться только раз в жизни.
«И будет что вспоминать грустными вечерами в последующие десять лет».
Пышнотелая официантка, затянутая в белый, но не очень чистый передник, забрала с их столика пустые тарелки – осталось допить кофе.
У Тами вдруг родился глупый, но совершенно очевидный вопрос:
– Слушай, а где мы возьмем вертолет?
Да, такая малость. Вертолет.
– В семи километрах отсюда есть авиабаза. Позаимствуем там.
– В смысле, украдем?