И вновь хруст под ногами, осторожная поступь; сплошная живая чернота вокруг.
– Видишь?
Она смотрела на стену, по которой ползали странного вида желтые противные светлячки. Насекомые стрекотали и пахли, как бочок с отходами.
– Что?
– Мы на месте. По тем координатам, которые ты в последний раз написала.
– Значит… маркер?
– Тут.
Она поняла. Ей сейчас придется сделать шаг назад, постараться успокоиться, расфокусировать взгляд и увидеть нужные им данные. И это все в какой-то вонючей пещере, в полной темноте, отчаянно желая где-нибудь помочиться. Делов-то.
– Мы можем их сфотографировать на телефон?
– Нет. Он не наведется в темноте, а со вспышкой…
Тами и сама знала, что вспышка перепугает местных обитателей.
– Значит, я должна все хранить в памяти?
– И желательно точно.
«Иначе нам придется идти сюда еще раз».
«Ни за что!» Она, скорее, выжжет эти дерьмовые координаты в памяти, нежели сунется в синий лес или пещеру еще раз.
(Skillet – Rise and Revolution)
Он не знал, что именно стало последней каплей.
Может быть, то, что снаружи шел дождь со снегом, и ее сигареты вымокли за несколько секунд. А, может, то, что он обронил: «Накуришься потом, надо идти…»
В общем, Тами, которую он пер в гору при свете фонарика в темноте, ругалась смачно и зычно, как портовый алкаш:
– Нет, ну, ты ведь знал, что нам придется идти так далеко, ведь знал? Ты же всегда все знаешь! И тогда на кой ляд мы выдвинулись из Лонстона на ночь глядя? Сначала чертов лес, потом вонючая пещера, теперь снег. СНЕГ! Ты мог предупредить, что мне понадобится куртка?
Рэй скрипел зубами.
Избушка, в которую он спешил попасть, находилась на вершине горы, а из «вонючей пещеры» они вышли позже, чем он рассчитывал, – снаружи полностью стемнело. И нет, он не знал про погоду – надеялся на тепло. Поэтому без лишних слов снял с плеч собственную куртку и протянул ее Тамарис.
– Как мило…
Она натянула ее с ворчанием. От протянутой фляжки отказалась, только фыркнула:
– Думаешь, после этого я соглашусь еще сорок километров прошагать? А вот хрен на рыло!
Каждый шаг, словно рулетка. Тропа скользкая и жидкая, как дерьмо улитки; дождь такой силы, что, возможно, скоро сойдет сель – хоть бы пронесло…
– Сколько нам шагать? Нет, скажи, ты знал, что придется переть ночь напролет под дождем, знал? А меня все вещи заставил оставить в отеле!
Он слушал бубнение про то, что подошвы ее кроссовок не предназначены для того, чтобы месить грязь – «тут нужны танковые гусеницы», – про отмерзшие уши, про то, что у нее в такую погоду «мозги застудит»… Мда, пара-логик с застуженными мозгами – бесполезный человек. Ему однозначно хотелось достать из рюкзака скотч и залепить Тами рот. Хотя он ее понимал. Вот только сам шел в гору в одной только футболке, мерз и оттого злился.
– Эй, я не знал про погоду…
– Предположить тоже не мог?
Он не стратег. Между прочим, если не он, она вообще не дойдет до избушки.
– Что там наверху? Портал в тепло?
– Домик.
– Домик?! А Портал где?
– На другой стороне горы, но в темноте мы не спустимся.
– Конечно, не спустимся! Или ты думаешь, что я такой же солдат, как и ты? Так вот ты ошибся – я обычная девушка, баба, если хочешь…
«Точно».
Другую он уже усадил бы в кусты на обочине и был таков. Пусть пиз№ит, сколько влезет.
– И вообще, отпусти мою руку!
– Так безопаснее.
– Да мне плевать!
Того, что случилось, не произошло бы, если бы он не «зависал», но Рэй как назло «завис». Разъяренная Тами тут же выдернула собственную ладонь из его пальцев, да с такой силой, что поскользнулась…
«Отвис» он тогда, когда она уже, съехав на несколько метров вниз на пятой точке, верещала, потому что ударилась об камень ногой.
– Я не могу идти!
А по щекам слезы.
По его лицу тоже текло – дождь и растаявший снег. Ломило от холода мышцы; под ногами стекали с вершины вниз ручьи – маленькие реки. Им нужно двигаться и как можно быстрее – тропу скоро смоет.
Он поднимал ее на руки, плачущую и клацающую зубами от холода.
– Мне больно…
– Терпи.
Идти стало в разы тяжелее. Он и до того не был уверен, что не последует примеру Тами и не съедет с горы, а уж с ношей… Пришлось врубить максимальную осторожность – темп ходьбы, понятное дело, снизился. Зато заткнулся ее словесный поток – остался только скулеж.
– Нога?
– Да…
– Где?
– Лодыжка.
Если она сломала кость – они приплыли. Хотя можно к Лагерфельду – просто потеряют время. В любом случае, все поправимо. Но сейчас Тами было очень больно – он каким-то образом это ощущал. А вверх еще шагать…
– Говори.
– Что?
– Расскажи мне что-нибудь – так тебе будет проще перетерпеть боль. А в домике я достану аптечку.
Она весила на удивление немного, но за этот длинный, почти бесконечный день они оба устали. Дойти бы уже, а там чаю и спать. Он откажется даже от жратвы – все утром; прыгал под ногами по текучей тропке луч от фонарика.
– Не знаю… о чем говорить.
– Расскажи, как там… Вальдару… отдыхается.
В какой-то момент он сам едва не упал, чудом удержался в вертикальном положении. Переждал очередное «подвисание», ощущая, как отчаянно цепляются за его шею руки Тами.
– Отлично отдыхается! – она моментально забыла про ногу, потому что разозлилась. – Суперски, я думаю. Ведь очкарик ему всегда прекрасно заменял мою компанию. Вот и в этот раз…
– Очкарик – это кто?
– Его «духовный» наставник!
– А… вон оно что.
– Вот именно. Думаешь, он первый раз без меня отдыхать уезжает?
– Не первый?
– И не последний! Я ведь не гуру этих, – на этом месте Тамарис смачно ругнулась, – бляд%ких энергий.
– А «очкарик», значит, гуру?
Главное поддерживать любую беседу. Боль отходит, когда на ней не зацикливаешься, – он солдат, он знает.
– Очкарик… просто мудак! Просто так я, что ли, в Бухту в одиночестве приехала?
Мда. История.
Какое-то время Тами молчала; Хантер приноровился шагать с ношей, однако усталость то и дело грозила притупить внимание.
– Слушай, – неожиданно спросили его, – а ты предполагал, что мы еще встретимся?
– Нет.
«Он вообще думал, что убил ее».
И уж точно не гадал, что однажды им придется вот так шагать – он в темноте и по жиже, а она в виде живого «рюкзака».
– А можно спросить?
– Спрашивай.
– А зачем… ты тогда… в меня выстрелил?
Отличная беседа. Но он сам попросил Тами разговориться – главное, теперь попробовать не скрестить мечи в новом конфликте.
– У меня… был приказ.
– Приказ?
– Да.
– То есть тебе сказали: «Стреляй!», – и ты выстрелил?
– А ты не знаешь?
– Слушай, да ты такой же, как он!
Даже руки на шее от возмущения разжались.
– Как кто?!
Кажется, он все-таки вскипел. Еще пара минут, и он точно ссадит эту девку в мокрые кусты.
– Как Вальдар! Я-то думала, между вами есть разница, а оказывается, что нету! Ему один очкарик приказал, тебе другой… Слушай, ты собственный мозг включать не пробовал?
Он однозначно бросит ее на обочине…
И хоть на оставшуюся часть пути слух ему пришлось выключить, в домик Рэй вломился, рыча от ярости.
Лесник отсутствовал – повезло. Спустя полчаса за железной дверцей печки уже потрескивал огонь; грелся чайник. В комнате отыскалась вполне приличная, хоть и односпальная кровать – Хантер знал, что спать ему в эту ночь придется на полу, и потому топить собрался хорошо. Благо, сухие дрова в углу нашлись.
Тами ойкала, мычала и охала. Сильный вывих.
Эластичный бинт оборачивался вокруг ее лодыжки ровно и плотно – Рэй фиксировал голень. Он не стал сообщать о том, что бросит в чай регенерирующую таблетку – им выдавали такие в ограниченном количестве, – и наутро отек спадет. Ни к чему лишние пояснения, к тому же его все еще бесило недавнее сравнение с тупоголовым Вальдаром.
– Кстати, я лучше, чем он, – Хантер не удержался и намеренно жестко натянул фиксирующую сетку поверх бинта.
– Ой, больно как… Чем кто?
Эта курица уже забыла, с кем его сравнивала. Точно – бабы.
– Чем твой Вальдар.
– Да? И чем это ты лучше?
– У меня х№й больше.
– Что?!
Это самое «ч-т-о-о-о?» читалось по вытянутому лицу, круглому рту и таким же круглым от удивления глазам. А после Тами вдруг начала так хохотать, что он и сам не знал, то ли злиться, то ли рычать. А что еще он должен был сказать после того, как его сравнили с каким-то олухом?
– Что ты сказал?! – она держалась за живот и смеялась так искренне, что Хантер расслабился – злость схлынула. – Слушай, а у тебя дом большой? И машина? Ну?
– Дом большой.
– А машина?
– Какая разница?
– Говори-говори!
– Большая у меня машина!
– Вот! Я так и думала! Только человек, у которого в штанах гороховый стручок, любит всем тыкать, что у него член большой! И потому покупает большую машину и дом. Чтобы не сомневались.
Она хохотала до слез.
А он решил, что вместе с таблеткой бросит ей в чай пучок сохнущей на стене саян-травы, чтобы в туалет почаще и чтобы жизнь медом не казалась.
Утро; солнце за окном. Под одеялом тепло. Если бы не постоянные позывы ночью сбегать на горшок, жизнь вообще была бы раем. Тами нежилась в постели, не раскрывая глаз, и довольно улыбалась, вращая ступней, – нога не болела. Не болела! Совсем! Вот ведь Рэй молодец – она видела, как он что-то сыпал ей в чай, – наверняка какое-то супер-секретное-обезболивающее – нужно будет сказать ему спасибо…
«И еще извиниться за вчерашнее».
Она, конечно, наговорила лишнего, но ведь ее можно понять – усталость, раздражение, холод…
Глаза она открыла, все еще улыбаясь.
И тут же наткнулась взглядом… на член. Настоящий здоровый мужской висящий член!!! С визгом скатилась с постели вместе с одеялом, спряталась за кроватью, как за баррикадой, принялась орать: