– Здесь то… к чему я привыкла. Пока.
Она когда-то считала «очкарика» гуру? Нет, настоящий гуру сидел перед ней – она впервые поверила, что можно быть настолько… могучим.
– Вы ведь не человек…
Сама не поняла, зачем сказала.
И тогда Дрейк посмотрел на нее – временно отпустил киноленту. Посмотрел с любопытством.
– Это все твои способности оставаться на грани реальности – поэтому ты не видишь даже, но ощущаешь.
– Но ведь эти способности дали мне Вы. После того… выстрела…
Странный взгляд в ответ – она вдруг поняла то, чего не понимала раньше. Тот, в чьем поле она находилась, сработал для ее понимания катализатором, и она осознала странную, но очевидную теперь вещь:
– Не Вы… – выдохнула изумленно.
– Продолжай, – Начальник прищурил глаза, поудобнее расположился на столе, приговился слушать.
– Рэй вообще в меня никогда не стрелял. Та комната – маленький Куб, иллюзия… И если он не стрелял, значит, в моей голове никогда не было дырки? Но я ведь…умерла.
Зашуршала ткань серебристой куртки – Дрейк сложил на груди руки.
– Твое тело пережило очень правдоподобную иллюзию смерти. И потому вытолкнуло на поверхность все то, что было заложено в тебе с самого начала.
– Получается, Вы даже не вмешивались?
– Почти.
В этом «почти» заключался миллион тончайших действий, приведших к определенному и нужному им – Комиссионерам – результату.
«А Ким не знает», – смешно. И не смешно.
– У тебя хорошие способности к аналитике. Что еще необычного ты заметила?
Тами задумалась.
– Ваш «Реактор» состоит из граней, похожих на Куб. Они подвижны, в них очень просто соскользнуть не туда. Но люди не видят.
– Люди и не должны этого видеть. А мы отлично в наших сооружениях ориентируемся. Что ж, поздравляю, у тебя действительно высокий уровень ясности.
– Достаточный для получения тату?
Какой глупый повод привел ее сюда. Но Тами радовалась встрече – да, пугающий, да, сумасшедше-мощный, но она никогда раньше не встречала таких людей.
– У Вас нет… возраста.
Губы на мужском лице едва заметно дрогнули.
– Потому что времени не существует.
Она как будто поняла. И ничего не поняла. А спустя пару секунд в кабинет вошел довольно молодой – по крайней мере, моложе Дрейка, как ей показалось, – человек в форме.
– Проводи гостью в Лабораторию для изготовления Печати Ясности. Заслужила. Не забудь про бонус.
«Конвоир» коротко кивнул.
Покидая кабинет, Тами в последний раз посмотрела в глаза-колодцы Начальника Рэя. Трепыхнулась пойманной мелкой серебристой рыбешкой, а после с облегчением соскользнула с крючка – мягко позволили.
«Солнце» на плече.
Было немного больно и иногда неприятно.
А еще ей дали десять тысяч долларов – объяснили, что к этому «назначению» полагается и денежное вознаграждение.
Десять тысяч – она мгновенно поняла, на что потратит их: найдет для Рэя новые часы. И пусть это ее судьба – искать мужчинам часы, она знала – он будет очень рад. Конечно, может купить сам, но когда подарок – многократно приятнее.
Она вышла к машине, когда стемнело. С неба моросило; шелестел листвой высоких, растущих вдоль забора тополей ветер.
В теплоте салона ее встретил поцелуй Рэя.
(Edgar Kroyan – love love love)
Бокал шампанского, музыка, мягкий ковер под босыми ногами – Тами танцевала и смеялась.
– Первая женщина, прошедшая Куб! Мы с тобой теперь одинаковые.
Она уже несколько раз подводила его к высокому зеркалу, чтобы полюбоваться их совместным «татуированным» отражением, и только теперь оставила сидеть в кресле полуголого. Сама же, расслабленная, чуть пьяная, заметила наготу, вдруг попросила:
– Покажи…
– Что?
– Как тогда…
– Стручок?
Хантер улыбался. Ее тонкая маечка, бретельки, обнаженные плечи – на одном из них солнышко. Почти как его, только «мягче», женственнее. Она и раньше казалась ему очень привлекательной в своей раскрепощенности, а стала по-настоящему дерзкой и до наркотического флера желаемой. Прямо сейчас.
Он выполнил ее просьбу спокойно – снял джинсы, нижнее белье, отбросил в сторону, опустился в кресло уже полностью обнаженным. Знал этот взгляд с поволокой – уже оплетенный им самим, поддавшийся, не просто говорящий «да», но «не могу без тебя…»
Ноздри Хантера раздулись – включился сложно управляемый животный инстинкт, химия.
Этой ночью он не даст ей спать, как и себе. Утром на работу – ничего, выйдет, приняв энергетик, – не в первый раз.
– Иди ко мне…
– Догони.
Он это сделает. И возьмет прямо там, где догонит.
Эпилог
Вероятно, эта находка ждала бы своего часа долго-долго, если бы не щипчики для бровей, которые Тами когда-то бросила в рюкзак, а после, разбирая вещи, случайно забыла достать.
Да, там они и лежали, забившись в тканевый угол, на самом дне.
А еще – Тамарис уже собиралась убрать памятный фиолетовый рюкзак снова в шкаф – ее рука наткнулась на что-то плотное, едва шуршащее.
Что это?
Вжикнула молния переднего кармашка – …на свет показался альбом.
А она, оказывается, забыла…
Наверное, можно было просто выбросить его в урну, но она почему-то принялась листать – так смотрят на старые раны – отстраненно, с удивлением, любопытством – это точно было со мной?
На первой странице фото аэропорта Калтарии – уже после выхода наружу. Жаркий асфальт, плоское бетонное здание со множеством окон, надпись из вязи поверху. Рядом перевод – «Аэропорт имени Кхалы Бдаббы».
«Кто такой этот Бдабба?»
И когда они только успели их напечатать? Так торопились похвастаться перед учениками?
А ведь она могла увидеть все это своими глазами. Держала бы за руку прежнего «любимого», лебезила перед ним от благодарности за то, что взял с собой, считала бы свою жизнь счастливой. Почти.
Однако теперь Тами знала вкус настоящего счастья – чистого, высшей пробы, без примесей. И ныряла в прошлое, как в грязную воду, лишь для того, чтобы заново определить для себя: это вкусно, а это говняная конфета с искусственным ароматизатором «под радость»… Иногда контраст – полезная штука, заставляет чувствовать ярче.
Вот фото «из такси» – на фоне поля, сухие деревья почти без листвы (слишком жарко), – вот холл отеля, а вот и очкарик – уже в новой майке с кучей текста из вязи.
Тамарис хмыкнула – модник. Наверное, приобрел ее в первом попавшемся магазине для туристов – месте, где так часто любят печатать на своем языке: «Посмотрите, я – лох, и я совсем не умею читать по-калтарски…» Хрюкнула от смеха.
Дальше… Фотографии улиц, ресторанов, диковинных блюд, скопившихся на обочине велосипедов, громоздящихся друг на друге вывесок – она листала и будто жила другую судьбу – ту, которую уже никогда, к собственному облегчению, не проживет в реальности. Храмы, храмы, храмы. Куча фотографий с колоннами – близорукие кадры с символической росписью, – портреты отрешенных монахов…
А вот и Вальдар.
Тамарис на его лицо смотрела долго. Странная смесь из чувств – так смотрят на хорошо знакомого, но уже чужого человека – с грустью, удивлением, презрением, чуть-чуть отвращением. Она любила его – слепая была? Нет, просто другой этап, тогда для нее подходящий.
Теперь Рэй. И ее настоящая жизнь – бесконечно желанная и любимая, такая, какой она, оказывается, умела быть, если удача вдруг включалась на полную и выдавала «безлимит».
Рэй, ее мужчина…
Хватило одной мысли о нем, чтобы потонуть в нежности. Сейчас он на работе, вернется позже – она успеет запечь ему мясо, а также приготовить блинчики с карамелью и сгонять за мороженым.
Тами не замечала, что до сих пор смотрит на фото Вальдара. На него, на тот самый алтарь за его плечом, стоящий на подставке, который позже они привезли в Нордейл, на часть расписной стены.
«Может, поискать для Рэя часы?» Сложность заключалась в том, что она до сих пор не знала марку прежних – спросить потом его друзей? Потихоньку.
Тами не замечала бы фото и дальше – просто захлопнула бы альбом и отправила его-таки в мусорку… но ее зрение вдруг перефокусировалось и зарябило.
Маркер?!
Она глазам своим поверить не могла – очередной маркер?! Нет, не он, но однозначно спрятанный среди декора «глубокий рисунок» – к сожалению, чуть обрубленный. Слева его закрывал Вальдар.
– Черт…
Она уселась на кровать, взяла блокнот и ручку, вытащила фото из-под блестящей пленки, снова сосредоточилась, принялась чертить.
Прошло двенадцать минут.
В блокноте появилась карта – чего? – она не знала. Абрис гор, лента реки, несколько надписей.
«Если не маркер, тогда что? И почему на алтаре?»
Часы пробили три.
Блин – мясо! Тами отложила фотографию, бросила альбом на тумбочку и понеслась вниз – на кухню.
(Thomas Bergersen – Merchant Prince)
– Посмотри на это…
Она протянула Хантеру фото.
Семь вечера, они поужинали и теперь отдыхали в креслах, в гостиной. Рэй развел огонь в камине, погасил верхний свет, оставил гореть только торшеры в углах – стало чрезвычайно уютно.
Его пальцы коснулись глянцевой бумаги.
– Хочешь, чтобы я полюбовался на твоего бывшего?
Тами улыбнулась. Она любила Рэя за это в том числе – за умение не раздражаться по пустякам. В его голосе не прозвучало ни ноты скрытой обиды.
– Нет. Видишь часть алтаря за его спиной?
– И?
А после она передала вырванный из блокнота лист.
– Это зашифровано на нем среди декора.
– Карта?
Он смотрел на карту долго, пристально – стал вдруг тем Хантером, в которого она встрескалась до умопомрачения. Цепкий взгляд зеленых глаз; напряженная работа мозга, морщина меж бровей.
– Что это, Рэй?
– Подожди…
Она знала, чем он занят, – мысленно перебирает все варианты ландшафтов, ищет максимальное совпадение.