– Может, я ошиблась в написании надписей, не знаю. Но реку и горы нарисовала точно. Знаешь, кажется, часть слева отсутствует – ее закрывает Вальдар.
Если бы ее спросили «а достать нельзя?», она бы покачала головой – навряд ли бы ее пустили на порог дурацкой школы теперь.
Невелика потеря.
Но Рэй не спросил. Сообщил удивительную весть:
– Это кусок местного ландшафта, если не ошибаюсь. Калтарский Лес. Но что-то мне подсказывает, что твоя карта – лишь часть. Точка, которая куда-то ведет, должна быть на соседней части алтаря, если я прав.
– На соседней?
– Да. Они ведь купили часть какой-то композиции?
– Наверное.
– Думаю, есть центр.
– Я проверю.
Она нашла ее в интернете – полную композицию. Огромную статую, обставленную зажженными свечами, левая часть алтаря – копия той, что Вальдар и очкарик тайно и, видимо, за баснословные деньги выкупили себе.
– Зачем они это сделали, как ты думаешь? Неужели ради «священной силы»? Или предполагали, что там шифр?
Они снова сидели у камина, а меж кресел витал сладкий и набирающий силу ветер приключений.
– Возможно, про шифр они только догадывались. Ведь никто, кроме тебя, не смог бы определить этого наверняка.
Тами расхохоталась, представила самую идиотскую на свете ситуацию: звонок неизвестного, «мы ищем пара-логика», адрес «Шара Благополучия», а там Учитель, предлагающий ей деньги за расшифровку нового кода. Ведь, кроме нее, некому.
– Я им откажу, если позвонят. Точно, гарантирую. Даже трубку не возьму.
Ее точило нетерпение и азарт. Если есть карта, значит, куда-то она ведет?
– Что там может быть спрятано, как думаешь?
– Не знаю.
Забавно, еще недавно она полагала, что их приключения закончились с нахождением квантового поля, – оказалось, нет. Тами не говорила об этом вслух, но мысленно ликовала. Да, да и да – он уже дул в окно – предвестник странствий.
– Жаль, что все фото или размытые, или сняты с очень далекой точки. Я не могу разглядеть карту.
– А она на статуе тоже есть?
– Есть. У меня в глазах рябит и вибрирует, но не складывается. Надо ближе.
Они смотрели друг на друга очень долго – он весело, она с мольбой: «Мы полетим? Ведь мы туда полетим?»
– У меня, вообще-то, работа…
– А у меня есть одно желание в запасе, помнишь?
– Хочешь сообщить об этом Дрейку и попросить мне отпуск?
Тами понурилась – да, ее «желание» на господина большого Начальника навряд ли произведет хоть какое-то впечатление.
– Сколько нам нужно, чтобы побывать там и сделать фотографии? Мы ведь сначала можем просто сфотографировать статую, распознать остаток карты. Ведь это быстро?
Губы в обрамлении темной щетины изогнулись.
– Мы только туда и обратно. Это ведь сутки… А, может, там сокровища, Рэй? Настоящие – золото, брильянты, каменья и украшения?
Он хмыкнул:
– Ты ведь не без них жить не можешь, а без азарта дальних походов. Собственно, как и я.
Она ушам своим не верила.
– Это… означает, что мы… идем?
– Может быть.
– Может быть?
– Скорее всего.
Ей хватило секунды, чтобы с визгом повиснуть на Рэевой шее.
– Черт, я же знал, что нельзя! Древние всегда ставили на своих путях ловушки, а у меня нет встроенного сканера, чтобы чувствовать те, которые в стене, – только в полу.
Хантер рычал, поджимал губы, злился. Тами знала – не на нее. Просто день выдался тяжелым: пробуждение в пять утра, чтобы успеть на самолет (ему разрешили отсутствовать всего полтора дня), длительный перелет, поиск храма, в котором находилась статуя Адхрбабы, осознание, что на ней тоже только часть карты. Еще одну – последнюю – они нашли на стене высокой залы Дитского монастыря, куда их едва пустили – посетителям запрещено. Тами до сих пор не знала, о чем Рэй говорил с главным настоятелем, но спустя полчаса переговоров им выделили заветные пять минут.
А дальше путь к горе. Почти два часа пешего хода через мшистый, душный и ужасно влажный лес, где Хантер только и делал, что махал налево и направо утубой – местной разновидностью широкого меча. А Тами еще удивлялась – зачем купил? Теперь понимала.
Мошки, комары, множество жуков; пот по спине. Здесь ежесекундно что-то свистело, трещало, ухало, чирикало и курлыкало – как будто миллион птиц на квадратный километр. До зеленой и мохнатой горы добрались благополучно, сунулись в темный проход по-свойски, – и почти сразу стрелы из стен.
Ей оцарапало висок – Хантер был вне себя от ярости. Выволок наружу, достал аптечку и теперь обрабатывал рану антисептиком.
– Хорошо, что без яда, – продолжал рычать тихо, – а если бы чуть правее?
Если бы чуть правее, Тамарис, возможно, осталась бы без глаза, но об этом она предпочитала не думать. Кто же знал?
– Там много ловушек? – спросила тихо.
– Много. Скорее всего по несколько на каждом метре.
– Значит, внутри что-то ценное.
Местные, когда они закупали продукты в деревенском магазине, лишь качали головой – мол, вы бы туда не совались. Наверное, не единожды пробовали соваться сами.
Раствор щипал кожу; Тами морщилась. Хантер хмурился.
– Я мог бы подобное предположить… Этим картам не меньше восьмисот лет, а тогда на изощренные ловушки была мода – в каждую дыру пихали. Хорошо, что таких мест осталось мало. Но мы нашли.
Нашли.
Ковер из листьев был таким плотным, что не видно ни кусочка земли; возле ее ладони проползла сколопендра, и Тамарис быстро отдернула руку. «Гадость» юрко скрылась за позеленевшим камнем.
– Значит, мы больше не будем пробовать?
– Нет, – Рэй покачал головой. – Извини.
Она видела – она хотел бы и рискнул бы, если бы уровень опасности в его понимании был допустимым, но он превышал все нормы. А Хантер не хотел, не имел права рисковать своей женщиной – она понимала. Читала по его глазам: «Если бы я мог их почувствовать – эти ловушки, – но в данной ситуации я, увы, не всесилен».
Она улыбнулась легко и грустно, нежно погладила его по щеке.
– Ничего, мы вернемся когда-нибудь. Когда поймем, как их обойти.
Он долго сидел, прижав ее ладонь к своей щеке – смотрел то ей на рану, то в глаза. После прошептал:
– Я люблю тебя, Тами.
Тихо, проникновенно.
– Я тоже тебя люблю, Рэй.
Они впервые произнесли эти слова вслух.
– Не переживай, – добавила ласково, – все хорошо. Мы будем знать, что где-то для нас припрятана еще одна тайна, что она ждет нас. И когда-нибудь, когда будет больше времени… Да?
– Да.
Это по-своему здорово – просто знать, что впереди еще много интересного. Здесь, где-то еще. Что однажды они снова упакуют рюкзаки, выпьют на кухне «последний» чай, завяжут шнурки на ботинках. А после странствия – длинные или короткие. Овраги, горы, чащи, поля, дороги или полное бездорожье, как сегодня.
Рубахи мокрые насквозь; они опустошили уже три бутылки с водой. Покатилось прочь от зенита солнце; на часах почти четыре.
– Тогда… идем?
Он неожиданно замешкался.
– Дай мне пару минут.
– Хорошо.
Хантер сидел на земле – локти на коленях, веки прикрыты. То ли слушал птиц, то ли отдыхал, то ли вновь что-то мысленно сканировал. Она полюбовалась им какое-то время – серьезным, сосредоточенным, – затем подошла к широкому входу в пещеру, откуда они вышли гораздо быстрее, чем вошли. Подумала о том, что здесь наверняка полегло много народу, ужаснулась этому, постаралась выпихнуть образ человеческих костей из головы. Конечно, нет никакого смысла идти в темноту, где через каждый метр ямы с кольями, а из стен ржавые стрелы. В конце концов, в мире и без того много интересного. Опять же: если она нашла одну карту, наверное, будут и другие…
– Я нашел! – спустя какое-то время послышалось из-за спины.
Она тут же вернулась обратно, удивилась, увидев Рэя другим – все еще собранным, но уже возбужденным.
– Метров семьсот отсюда, правее, вдоль горы – еще один проход. «Для местных». Они всегда делали такие – широкий для «гостей» и лаз «для себя», чтобы добраться до центра грота. Он, если я правильно понимаю, гораздо прямее и короче.
Зашуршали под ногами листья, ветки; Хантер вел Тами за руку, размахивал утубой и говорил:
– Я бы его нащупал– шанс был маленьким, – но они утопили лаз чуть ниже поверхности земли – видимо, было проще копать. И потому я почувствовал его, как шов, как складку – сложно объяснить.
– А ты уверен, что в нем нет ловушек?
– Почти на сто процентов – он очень узкий. Я не могу увидеть его конечную точку – она проходит «над» уровенем поверхности, но зуб даю: эти ходы встречаются в одном месте.
«Как он его увидел?» – изумлялась Тами. Ведь сплошные камни-камни-камни… Но Рэй принялся их оттаскивать в определенном месте один за другим. Ей не давал – тяжело. Пользовался оказавшейся на удивление крепкой утубой, как рычагом, таким образом сдвигая вбок тяжелые булыжники, которые не мог сдвинуть руками.
– Готово…
Теперь он был насквозь мокрым, как будто только вышел из бани. Ничего, они помоются, как только вернутся в город. А в навесе горы еще одна дыра – действительно узкая.
– Закрытых пространств не боишься?
Тами моргнула.
– С тобой – не боюсь.
Темнота, духота, влага. С потолка капало.
В полном мраке, не имея даже возможности шагать рядом – только один за другим, – они медленно пробирались вперед. Рэй не использовал фонарь – только внутреннее зрение, – Тами же вообще по большей части держала глаза закрытыми. Слушала звуки их шагов, дыхания, ощущала то, ценнее чего для нее не было, – его ладонь. И вдруг поняла: если однажды им выпадет шанс встретить вместе старость – она хотела бы так же, держа его за руку.
Прошла минута, час, месяц или даже пара лет… Они все шли и шли. Когда действия однообразны, а из часов лишь неуловимый бег собственных мыслей, время исчезает. А что будет, если они не вернутся в Нордейл вовремя? Зря она торопилась с этим походом – могли бы подождать.