– А у тебя здорово получается, молодец! – похвалил я.
– Ничего, и ты научишься, – Настя, улыбаясь, кивнула в сторону Темы.
Потом девочка водила меня по двору, показывала музейные экспонаты: ствол старинной пушки, хорошо сохранившуюся арбу и кое-какие кованые изделия местных ремесленников, запертые в чулане каменной пристройки. Здесь же оказалась неплохая коллекция старинной глиняной посуды. Все это осталось после развала СССР и теперь, похоже, никому не было нужно.
Вечером мы сели ужинать втроем. Я заметил, что настроение у Таисии немного улучшилось. Дочь взяла на себя многие заботы, и ей удалось отдохнуть, заняться немного собой. Вообще Таисия становилась очень красивой, когда была в хорошем настроении.
Наверное, Настя заметила, что я любуюсь Таисией, потому что вдруг стала дразнить меня:
– Эй, а ты все же дезертир или нет?
– Не болтай ерунды, – остановила ее Таисия. – И почему ты взрослому человеку тыкаешь? Это неприлично.
– Да ладно, подумаешь…
– Сложный вопрос, – я не стал уходить от ответа. – Для военкома – наверное, дезертир, преступник, а по совести… не знаю. По крайней мере мне так не кажется.
– Не лезь к человеку, – опять вмешалась Таисия. – Он и так намучался, его убить могли.
– Да… Такие, как Павло, – процедила Настя.
– Молчи! – сорвалась Таисия и, затихнув, добавила. – Совсем в городе от рук отбилась. Вот скажу Малхазу, чтобы он тебе всыпал…
– А ты Артема попроси. Только у него ремня нет. Потому что он дезертир.
Показав матери язык, Настя вскочила и побежала вниз, во двор.
– Не обращай на нее внимания, – успокоила меня Таисия. – У них с Павло сразу нелюбовь вышла. Она его ко мне ревнует.
Кивнув, я снова подумал: «А девочка с характером, лучше ее не гладить “против шерстки”».
Пока мы с Таисией допивали чай, стемнело.
– Ну, ладно, – сказала она, – пора спать.
– Пойду в подвал.
– Не надо. Вот еще! Настя со мной ляжет. Подвал по необходимости. Не овца же ты. Ложись, где спал, – она сказала все это жестко, приказным тоном.
Однако уснуть не дал стук в ворота. «Неужели, опять Павло, – я, кажется, даже взмок. – Вот змей, ну, ушел и ушел, зачем ходить? Может, он меня выследил?» Но заглянувшая в комнату Таисия, которая успела из коридорной бойницы разглядеть пришельца, успокоила меня:
– Лежи, не волнуйся.
Вернувшаяся со двора Таисия была взволнована. Как она преобразилась, как запылало счастьем ее лицо! Я сразу почувствовал, что она получила записку от Павла. Даже спрашивать ни о чем не стал. Отвернулся к стене, давая ей раздеться. Когда Таисия легла в постель, я, боясь лишний раз шелохнуться, спросил:
– А Настя где?
– Сейчас придет, куда она денется.
Проснулся я, когда веселые солнечные лучи начали пробиваться в маленькое окошко. Мне показалось, что обе женщины еще спали, по крайней мере их длинные ресницы были прикрыты, и я потихоньку наблюдал за ними.
Вначале проснулась Настя. Словно не замечая меня и будто специально демонстрируя свою уже начинающую наливаться фигуру, она оделась и вышла во двор. Я тут же стал натягивать штаны. Открывшая глаза Таисия наблюдала за мной молча, и мне показалось, что она смотрит с каким-то укором. Похоже, она думала о Павле, и я вдруг ощутил себя совсем чужим.
– Уеду, неудобно мне вас стеснять, – сказал решительно. – Да и неприятности у вас из-за меня будут.
– Неприятности будут у тебя, с нами или без нас, – ответила она. – Отвернись, я встану.
Я сел на стул, отвернулся, и тут мне захотелось ей чем-то досадить за то, что она все время думает об этом Павле. Ведь я за это время сильно привык к ней.
– Что, ночью от Павла записку принесли? – спросил с усмешкой. – Ждете в гости своего героя?
Таисия молчала.
– Угадал? – добавил я и нагло обернулся, увидев, как она, в одних узких трусиках, натягивает колготки.
– Да какое твое дело, сопляк! – вдруг взорвалась Таисия. – Живешь и живи, что ты в душу лезешь?!
– Надоел я вам хуже горькой редьки. Пойду в подвал, – бросил я с обидой, вставая. И прошел мимо нее, даже не взглянув. В дверях остановился. Не оборачиваясь, сказал: – Завтра уйду.
Таисия спокойно ответила:
– Раз уж ты решил, надо тебя к Малхазу отвести. Он поможет.
Подвала мне хватило на час. Все это время сверху доносились, тревожа душу, звуки какой-то ритмичной мелодии. Я старался не обращать внимания, но они упрямо лезли в уши. Повалялся еще, размышляя о своем дальнейшем продвижении по горам, прикинул, как подготовиться к походу, хотел уснуть, чтобы распиравшие меня противоречивые чувства улеглись, но не смог. Наконец, поднялся наверх. И обалдел: во дворе на оставшемся кусочке стариной брусчатки танцевали две жгучие красавицы. У обеих лица были ярко, до неузнаваемости изменены косметикой. Их пышные, длинные, сильно декольтированные платья с чередой продольных рюшек (у той, что была пониже – розовое, а у другой – ярко-красное) равняли их в возрасте. Рядом на ступеньках пристройки стоял маленький кассетный магнитофон, который я видел у Насти, и из него лилась захватывающая испанская музыка. Та, что была в розовом платье, видимо, исполняла партию партнера. Она вела, руководила, подсказывала. Я стоял как завороженный. И только когда они закончили, зааплодировал и спросил удивленно:
– Настя, Таисия Андреевна, это вы?! Я вас не узнал. Как вы танцуете!..
– Это Настя меня научила, – Таисия счастливо улыбалась.
– Настя, откуда у тебя такие таланты?
– Оттуда! – ответила она высокомерно с пренебрежением истинной испанской донны.
– А где такие платья взяли?
– По наследству достались, – отшутилась Таисия, по-прежнему улыбаясь.
После того как танцовщицы переоделись, смыли с себя косметику и занялись работой по двору, снова кто-то постучал в ворота.
– Что-то зачастили, – сказала озабоченно Таисия.
Я предпочел скрыться в подвале без команды.
Минут через двадцать ко мне заглянула Настя.
– Кто там? – с нетерпением спросил я, пряча от глаз девочки прихваченный топор.
– Ваха приходил. Иди, мать зовет.
– Что-то стряслось?
– Стряслось. Еще как. Сейчас будешь у меня поводырем.
– Каким еще поводырем? – удивился я.
– Увидишь. Нужно идти в горы через перевал. Бабушка Софа совсем разболелась. Радикулит ее мучает. Приступами. Нужно мазью натирать поясницу.
– Так, а я тут при чем?
– А при том. Ты будешь меня сопровождать. Да ты не бойся, – успокоила она, подходя ближе и садясь рядом. – Тебе даже лучше будет. Вчера мальчишка прибегал от Павла. Да еще ночью кто-то от него приходил. Вот мать и бесится.
– Чего это он?
– Не знаю. Опять гадость какую-нибудь задумал.
– Слушай, за что ты его так не любишь?
– Да он над матерью издевается, ему от нее только одно нужно. Я не маленькая уже, понимаю. Ладно, пойдем, – девочка резко взяла меня за руку и потащила за собой.
Мы вышли во двор, где нас уже ждала Таисия. В руках у нее была большая корзинка, и сама она суетилась, укладывая в нее какие-то свертки.
– Вот что, дезертир, – она обратилась ко мне с доверительной улыбкой, – тебе поручаю ответственное задание. Очень на тебя надеюсь.
Я застыл, внимательно слушая, что от меня требуется, а Таисия продолжала:
– Бабушка Сафо, моя свекровь, живет за перевалом. Настя дорогу знает. Проводишь ее и поживи там несколько дней. Помоги по хозяйству, ладно?
– А как же вы тут одна будете? – мне не хотелось расставаться.
– Ничего, переживу. Нож свой возьми. Я его там, на кухне в ящик убрала. Мало ли что…
– Так может лучше топор?
– Вот, глупый, такую тяжесть тащить.
– Мам, – вмешалась Настя, – ну зачем он мне нужен? Что я, одна не дойду? Не маленькая, сколько можно меня опекать!
Я понимал, что обязан Таисии многим, если не всем в сегодняшней своей жизни, поэтому улыбнулся и сказал:
– Настя, мать нужно слушаться? Я же тебя не съем. А вдвоем спокойней.
– Короче, хватит болтать ерунду, – повысила голос Таисия. – Иди переодевайся и вперед. А ты, – обратилась она ко мне, когда Настя ушла в дом, – ты там поосторожней будь. Сам знаешь, время какое. Я, Артем, на тебя надеюсь.
– Хорошо, Таисия Андреевна, а далеко это?
– Часа два идти. Вот корзину возьмешь, тяжелая.
– Пустяки.
Тем временем появилась Настя с магнитофоном в руках и совсем маленьким рюкзачком за спиной, как-то подозрительно оглядела меня и полушутя сказала:
– Пошли, что ли, охрана.
– Слушайся Артема, он хороший, – притянула ее к себе Таисия.
– Да уж, думаю, лучше твоего Павла…
– Ах ты, дрянь такая, – мать хотела дать дочери привычный подзатыльник, но та увернулась, спрятавшись за мою спину.
– Ничего ты мне не сделаешь, теперь у меня охрана есть, – самодовольно сказала Настя, показав матери язык.
– И не стыдно тебе при чужом человеке так себя вести? – всплеснула та руками.
Мы направились к выходу. Таисия открыла ворота, потрясла дочь за вихор, потом остановила взгляд на мне:
– Помоги чем надо, ну, сам понимаешь, да осторожно там.
Чмокнула дочку в лоб и доверительно потрепала мне плечо.
– Ладно, мам, мы пошли, ты тут не скучай, – Настя дернула меня за рукав и направилась вперед по тропинке, на которой я когда-то видел Павла и его возлюбленную.
– Счастливо! – крикнула нам вдогонку Таисия.
Когда мы ушли за гору, я спросил Настю:
– И охота тебе с магнитофоном тащиться?
– В город хочу, – не отвечая на мой вопрос, вздохнула она. – Там здорово, а тут тоска. Ты хочешь в свою Москву?
– Хочу, конечно. В Москве хорошо. Дискотеки, кинотеатры – всего навалом. Только я не люблю громкую музыку.
– Я тоже, – Настя махнула хвостиком волос и произнесла мечтательно. – У тебя дома, наверное, телек есть…
– Конечно, есть…
– Хорошо вам, целый день киношку смотреть можно. Я один раз, знаешь, чего у Малхаза и Сулико видела?
– Почем мне знать.
Настя засмеялась: