(«Послание самому себе» Питера Мэлтби)
Неожиданно раздавшийся громкий мужской голос заглушил гомон толпы, ненавязчивое гудение аэрокаров. Работали громкоговорители системы общей тревоги:
— Внимание, граждане планет Пятидесяти Солнц! Говорит земной линкор «Звездный Рой». К вам обращается его Главный капитан госпожа Глория Лор.
Направлявшийся к стоянке аэрокаров Питер Мэлтби остановился, едва заслышав первые слова. Он заметил, что остальные пешеходы тоже замерли на месте.
Мэлтби впервые оказался на Ланте. Столица планеты — с ее двух-трехэтажными домами, окруженными невысокими деревьями, неспешная толпа на узких улицах — показалась ему провинциальной, особенно после густонаселенного Кассидора, где располагалась главная база Космического флота Пятидесяти Солнц. Корабль Питера приземлился накануне, выполняя отданный всему военному флоту приказ — немедленно рассредоточиться по ближайшим населенным планетам. В офицерской столовой при обсуждении этого, явно отдававшего паникой, приказа речь шла о появлении земного звездолета.
Над притихшими улицами раздался чистый уверенный голос молодой женщины:
— Жители Пятидесяти Солнц, мы знаем, что вы слышите нас. На протяжении нескольких лет мой корабль «Звездный Рой» картографировал Большое Магелланово Облако. Случайно наткнувшись на одну из ваших станций метеоритного наблюдения, нами был захвачен дежурный. Он покончил с собой, но мы успели узнать от него, что где-то в этом скоплении среди сотни миллионов звезд находятся пятьдесят населенных планетных систем. Нам известно, что ваше общество состоит из деллианских роботов и людей, нон-деллиан. Хотя деллианские роботы — тоже существа из плоти и крови. В исторических хрониках рассказывается о бессмысленных репрессиях против деллиан, имевших место пятнадцать тысяч лет назад. Ваши предки покинули родную Галактику, чтобы искать убежище вдали от земной цивилизации. Пятнадцать тысяч лет — это большой промежуток времени. Люди изменились. То, что испытали ваши предки, повториться не может. Я говорю это с целью успокоить вас. Вы должны вернуться в человеческое сообщество, присоединиться к галактическому содружеству, подчиниться всеобщим законам и открыть космические порты для торговых кораблей союза. Зная, что у вас есть особые причины скрываться от нас, я предоставляю вам звездную неделю, по истечении которой вы обязаны указать местоположение своих планет. Сейчас мы ничего не станем предпринимать, но если через звездную неделю контакт не будет установлен, то за каждый звездный день промедления вы понесете наказание. В одном вы можете быть уверены: мы найдем вас, какой бы невыполнимой ни казалась задача.
— Всего один корабль. — Пожилой тучный мужчина, стоявший рядом с Питером, вопросительно смотрел на него. — Чего нам бояться? Уничтожить его, прежде чем он вернется назад и сообщит о нас.
В разговор вмешалась женщина средних лет. К широкому вороту ее платья был приколот кроваво-красный цветок, который повторял своим цветом вытатуированное солнце у нее на лбу.
— Может, это только блеф? — В голосе ее звучало сомнение. — Неужели земляне действительно смогут нас найти?
— Вздор, — буркнул еще один мужчина, судя по осанке, имевший отношение к армии. — Старая проблема иглы в стоге сена, только еще более трудная.
Мэлтби молчал, хотя склонялся к тому же мнению.
Стихийно возникшее обсуждение прервал вновь раздавшийся голос Главного капитана:
— На тот случай, если ваши меры времени расходятся с нашими, объясняю, что звездный день состоит из двадцати часов по сто минут каждый. В минуте сто секунд, за каждую из которых свет проходит ровно сто тысяч миль. Наш день несколько длиннее, чем по старому стилю: тогда минута состояла из шестидесяти секунд, а свет за секунду преодолевал больше ста восьмидесяти шести тысяч трехсот миль. Итак, время пошло. Ровно через неделю вы снова услышите меня.
Недолгую паузу прервал голос диктора — того самого, что представил женщину:
— Граждане Пятидесяти Солнц, вы слушали запись сообщения, полученного около часа назад. Руководствуясь указаниями Совета Пятидесяти Солнц, мы предали его гласности, чтобы всесторонне информировать население об опасности. А сейчас возвращайтесь к своим повседневным делам и будьте уверены: правительства сделают все возможное для вашей защиты. Дальнейшую информацию мы станем передавать по мере ее поступления.
Мэлтби жестом подозвал аэрокар. Не успел он опуститься на свободное сиденье, как место рядом с ним заняла какая-то молодая женщина в открытом платье. Питер невольно обратил внимание на ее изысканную прическу: густые синие и красные пряди были схвачены блестящей заколкой. В мозгу родился слабый отклик, словно владевшее женщиной возбуждение коснулось его разума. Зрачки Питера чуть расширились, но больше он ничем не выдал своего состояния.
— Вы слышали сообщение? — спросила она, не глядя в его сторону и делая вид, что больше всего ее занимают складки платья на коленях.
— Да.
— И что вы об этом думаете?
— Их командир производит впечатление весьма самоуверенной особы.
— Обратили внимание — Главный капитан разделила нас на деллианских роботов и нон-деллиан?
Мэлтби не удивило, что его собеседница тоже это заметила. По той легкости, с какой она вошла в контакт с его разумом, Питер сразу определил — перед ним его соплеменница. Правда, между ними имелась небольшая разница: он обладал законным правом находиться на Ланте и остальных планетах Пятидесяти Солнц, тогда как она, мезоделлианка, таким легальным статусом не обладала. Ей грозили тюрьма или в худшем случае — смерть.
— Мы искали вас, — сказала женщина, осторожно косясь на Питера, — как только в нашей штаб-квартире узнали о корабле землян, то есть уже час. Что, по-вашему, нам следует предпринять?
— По-моему, — Мэлтби говорил медленно, взвешивая каждое слово, — не стоит противопоставлять себя деллианам и нон-деллианам. В конце концов, мы живем рядом.
— Уже пошли разговоры, — женщина отвела взгляд и теперь изучала пейзаж за окном, — о получении неких преимуществ, если мы сообщим землянам координаты одной из планет.
Действительно, сложилась динамичная и богатая возможностями ситуация. Но... «Я догадывался, что по темпераменту не гожусь в интриганы, да и в вожди, пожалуй, тоже», — с горечью подумал Мэлтби. Тем не менее он нашел в себе силы привести мысли в порядок и продолжить дискуссию.
— Если земляне обнаружат нашу цивилизацию и признают ее правительство, ничего не изменится.
Женщина недобро усмехнулась.
— Мы можем поставить в качестве условия признание нашего равноправия. По существу, это все, чего мы хотим.
— Все? — Мэлтби знал, каковы амбиции мезоделлиан, поэтому вряд ли утверждение его собеседницы было искренним. — Насколько я помню, мы начинали войну с другими целями.
— Ну и что? — вызывающе бросила она. — У кого больше прав для доминирующего положения? Физиологически мы стоим выше и деллиан, и нон-деллиан. Возможно, мы — единственная сверхраса в Галактике. — Голос ее прерывался от волнения: — Теперь... возьмем другую, поистине грандиозную возможность... Эти люди с Земли никогда не встречали мезоделлиан. Если достаточное число наших окажется на борту корабля, то, используя преимущество внезапности, мы сможем добыть новое оружие и победить. Понимаете?
Мэлтби понимал многое, в том числе и то, что легче всего принимать желаемое за действительное. Еще древний земной полководец Юлий Цезарь, рассуждая о легковерии и наивности своих врагов германцев, замечал, что таково свойство человеческой натуры — охотнее всего мы верим тому, во что хотим верить.
— Нас слишком мало, — ответил он. — Восстание против правительства Пятидесяти Солнц провалилось, несмотря на неожиданность и первоначальные успехи. Будь у нас время, мы, может, и добились бы успеха. Но наши притязания превосходят наши возможности.
— Ральф Ханстон считает — сейчас самый подходящий момент для действий.
— Ральф Ханстон? — непроизвольно повысил голос Мэлтби — и осекся.
Рядом с напористым Ханстоном он чувствовал себя бесцветным. На Питере лежала неблагодарная задача: удерживать от необдуманных поступков молодежь. Через своих союзников из числа друзей умершего отца, людей, как правило, умудренных опытом, он мог лишь проповедовать осторожность. Разумеется, это не прибавляло ему популярности. Ральф Ханстон являлся вторым по значению лидером мезоделлиан. Его призыв «действовать немедленно» импонировал молодым людям, знавшим о катастрофе предыдущего поколения лишь по рассказам. Их лозунгом было: «Тогда ошиблись вожди; мы не ошибемся».
Сам Мэлтби не стремился к власти над народами Пятидесяти Солнц. Все чаще он задавался вопросом, как направить амбиции мезоделлиан на менее воинственный путь. И до сих пор не мог на него ответить.
— Когда обществу угрожает опасность подобного масштаба, необходимо сплотиться, — произнес он медленно, но твердо. — Нравится нам или нет, но мы принадлежим к цивилизации Пятидесяти Солнц. Может, и стоит выдать ее Земле, но подобный вопрос нельзя решить через час после того, как представился удобный случай. Передай Скрытым Городам, что я требую три дня на обсуждение. На четвертый день проведем плебисцит: да или нет. Это все.
Краем глаза Питер заметил, что женщина еле сдерживала гнев.
— Надеюсь, вы не собираетесь пойти против воли большинства? — добавил он мягко.
Совет мезоделлиан, председателем которого он был, со всеми важными вопросами обращался непосредственно к обществу. Время подтвердило, что плебисциты пробуждают в людях консервативные инстинкты. Те, кто месяцами требовал немедленных действий, становились гораздо осмотрительнее, заполняя бланк бюллетеня. Немало грозных политических бурь утихало накануне голосования.
После продолжительной паузы женщина медленно произнесла:
— За четыре дня какое-нибудь другое сообщество может принять решение выдать местонахождение Пятидесяти Солнц, и мы лишимся преимущества. Ральф Ханстон считает, что в переломный момент правительство должно действовать без промедления. Потом будет достаточно времени, чтобы разобраться, правильное мы приняли решение или нет.