рые некогда помогли бегству первых деллиан, не произвело видимого впечатления: внимание всех было сосредоточено на других проблемах. Однако я не без оснований надеюсь, что со временем эта новость вызовет более благоприятную реакцию. Нон-деллиане ощутят большее родство с остальными человеческими существами. Деллиане поймут, что те, кто так долго позволял считать себя роботами, прекрасно осознавая, кем являются на самом деле, достойны уважения.
(«Послание самому себе» Питера Мэлтби)
Десять дней спустя на борту «Звездного Роя» заседал капитанский Совет. Очевидно, появлению Мэлтби предшествовала какая-то сцена, потому что к его приходу лицо Глории украшала натянутая улыбка, а взгляд был устремлен прямо перед собой. Глядя на нее, Мэлтби догадался, что в последнюю минуту она попыталась предотвратить слушание — но безуспешно.
Заняв указанное ему одним из офицеров место, он стал ждать вызова, чувствуя некоторое напряжение. Мэлтби понимал, что лишь подлинно весомые аргументы могут обеспечить ему выигрыш, однако ставка в этой игре была столь высока, что заведомо стоила всех усилий — вложенных уже в эту борьбу, и тех, которые еще предстояло сделать. Он украдкой посмотрел на эту «ставку» — и поспешно отвел взгляд, встретившись с ее глазами, сверкнувшими отблеском льда. Глория поднялась и подошла к нему.
— Капитан Мэлтби, — сказала она низким голосом, — я прошу вас не давать хода этому иску.
— Ваше превосходительство, — Мэлтби пожал плечами, — для меня вы одинаково привлекательны — и в гневе, и в постели.
— До чего же вульгарно!
— Жаль, если мои слова показались вам вульгарными, — произнес Мэлтби. — Однако припомните — вы не всегда воспринимали их так.
Щеки госпожи Лор залились румянцем.
— Я не желаю вспоминать то, что сейчас мне неприятно, — чопорно проговорила она. — Если вы настоящий мужчина, то не дадите хода этому иску.
— Надеюсь, вы по-прежнему считаете меня таковым в общепринятом смысле этого слова. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к нашей любви.
— Настоящий мужчина не может принуждать к любви женщину, не испытывающую ответных чувств.
— Я хочу лишь возвращения естественной любви, от которой вы были искусственно избавлены.
Глория сжала кулаки, словно собираясь ударить.
— Проклятый космический крючкотвор. Хотела бы я... Хотела бы я никогда не пускать вас в нашу библиотеку!
Питер улыбнулся.
— Глория, дорогая, — доверительно сказал он, — слышал, вы сами достаточно хороший знаток космического права. Готов держать пари...
— Я не участвую в азартных играх, — холодно перебила она.
После всего случившегося ее слова звучали столь оскорбительно, что на мгновение Мэлтби даже утратил дар речи, потрясенный их явной нелепостью. Затем вновь улыбнулся — еще шире.
— Дорогая, вы прекрасно знаете, как можно выиграть дело. Уверен, в глубине души вы желаете мне успеха и потому подсознательно не хотите припомнить некоего исключительно важного аргумента, способного принести победу вам.
— Никаких аргументов не существует, — возразила она. — Мы оба знаем закон. Так что вы умышленно мучаете меня этим разговором.
Внезапно на глазах у нее выступили слезы.
— Пожалуйста, Питер, оставьте это дело. Не невольте меня.
Мэлтби заколебался, пораженный страстностью ее мольбы. Однако он не собирался отказываться от своих намерений. Если эта женщина, избавленная от последствий искусственного воздействия на психику, не захочет его, то будет свободна.
— Глория, — произнес он серьезно и искренне, — чего вы боитесь? Себя? Не забывайте — последнее слово остается за вами. Право же, вы сознаете, что выберете меня, и мысль эта кажется вас сейчас отвратительной. Однако, освободив свою психику от следов искусственного вмешательства, вы, возможно, захотите сохранить наш брак.
— Никогда. Неужели вам не ясно, что у меня останутся воспоминания об этом времени, о том, что меня вынудили... Неужели вы не понимаете?
И вдруг Мэлтби понял, что до сих пор смотрел на это дело с чисто мужской точки зрения. Женщинам все представляется иначе. Им необходимо выбирать спутника жизни без малейшей тени принуждения. Это открытие поколебало его непреклонную целеустремленность, однако он по-прежнему не мог заставить себя произнести слова, которые освободили бы Глорию.
Питер мысленно перебрал события последних десяти дней, воистину великие. Миллиарды людей пришли к соглашению! Первыми примирились с новой реальностью деллиане и нон-деллиане. Когда распространилась весть о том, что «Звездный Рой» не был захвачен мезоделлианами, а Земля с незначительными оговорками подтверждает свои прежние гарантии, правительство Пятидесяти Солнц публично заявило о своем согласии.
Решение проблемы мезоделлиан представлялось несколько более трудным. Поскольку их порывистый лидер, Ральф Ханстон, находился под арестом, подавляющее большинство их как будто смирилось с поражением и приняло предложение Мэлтби. В своем обращении к обитателям тайных городов он говорил без обиняков. Развязав войну, они теперь должны быть удовлетворены тем, что получили равноправие и пропорциональное представительство в правительстве Пятидесяти Солнц. Деллиане могут заключать браки с нон-деллианами, и на протяжении нескольких поколений численность мезоделлианан неизбежно возрастет. Если в ходе естественного развития общества мезоделлиане законным путем займут главенствующее положение в мире Пятидесяти Солнц, Земля готова будет согласиться с этим. Законы, регулирующие подобные процессы, весьма либеральны и прозорливы. И только любая агрессия запрещается безоговорочно.
Вспомнив обо всем этом, Мэлтби горько улыбнулся. Были решены все проблемы — кроме его собственной. Он все еще пребывал в нерешительности, когда заседание наконец началось.
Три часа спустя, после непродолжительной дискуссии, развернувшейся между судьями, капитан Рутгерс зачитал решение:
— Закон относительно снятия искусственно наложенного психологического воздействия, не распространяется на капитана Мэлтби, поскольку в момент применения к нему вышеуказанного воздействия последний не являлся гражданином Земли. Однако он распространяется на госпожу Лор, гражданку по праву рождения. Поскольку капитан Мэлтби, — продолжал он, — назначен постоянным представителем Пятидесяти Солнц на Земле, а также поскольку для госпожи Глории Лор эта экспедиция на боевом корабле является последней, никакие обстоятельства не препятствуют их браку. Исходя из вышеизложенного, — заключил он, — суд постановляет, что госпожа Глория Сесилия Лор должна быть подвергнута процедуре принудительного возвращения ей чувства любви к мужу.
Мэлтби бросил на Глорию быстрый взгляд, заметил слезы у нее на глазах и поднялся.
— Ваша честь, разрешите обратиться с просьбой.
Капитан Рутгерс предложил ему выйти вперед. Несколько мгновений Мэлтби молчал; наконец, с трудом проглотив застрявший в горле комок, заговорил:
— Я хочу избавить свою жену от необходимости подвергнуться этой процедуре, но при одном условии.
— При каком условии? — быстро спросила одна из женщин-капитанов.
— При условии, что в указанном месте она согласится провести сорок восемь часов, в течение которых я попытаюсь вновь завоевать ее любовь. Если к исходу этого срока ее нынешние чувства останутся неизменными, я буду просить отложить исполнение приговора на неопределенный срок.
— По-моему, это достаточно честно, Глория, — донеслось из зала.
— Это верх нелепости, — залившись румянцем, отозвалась Главный капитан «Звездного Роя».
Тем временем Мэлтби подошел к Глории и, наклонившись, тихонько проговорил:
— Это ваш второй шанс, Глория. Ведь первым, как я и предсказывал, вы не воспользовались.
— Не было никакого первого. Такой приговор был неизбежен, и вы это прекрасно знаете. — Она избегала его взгляда; по крайней мере, так казалось Мэлтби.
— Это основной закон супружеских отношений. Он старше космических путешествий, стар, как сама история человечества.
Глория уже больше не старалась смотреть мимо него. Она устремила на Мэлтби взгляд, в котором медленно разгоралось понимание.
— Конечно же, — проговорила она. — Как я могла об этом забыть?
Госпожа Лор привстала, как бы собираясь продолжить спор, — и медленно опустилась обратно.
— Почему вы считаете, что у нас не может быть детей? — спросила она.
— От брака человека и мезоделлианина еще ни один ребенок не родился без искусственной помощи.
— Но, используя метод, о котором вы рассказывали...
— Никого нельзя принудить к этому, — ответил Мэлтби и терпеливо продолжал: — Глория, вам придется признать, что все время, пока суд не огласил приговор, этот довод оставался в вашем распоряжении. Это самая старая, а в иные времена — и единственная причина расторжения брака. Против нее нечего возразить. И все же, сидя здесь и добиваясь расторжения нашего брака, вы не подумали о ней. Лучшего подтверждения тому, что в глубине души вы нуждаетесь во мне, хотите остаться моей женой, нет. Все, чего я добиваюсь — это возможности остаться с вами наедине; и теперь я имею на это право.
— Эти сорок восемь часов, которые вы хотите провести вместе, — медленно начала она. — Где... — Глория осеклась; глаза ее расширились, она с трудом перевела дыхание. — Но это же просто смешно! Я отказываюсь участвовать в столь наивно-романтической затее. К тому же, S Дорады слишком далеко в стороне от нашего курса.
Мэлтби краем глаза увидел, что в зал вошла лейтенант Неслор; их взгляды встретились. Женщина почти незаметно кивнула. Мэлтби вновь посмотрел на Глорию. Он не испытывал ни малейших угрызений совести из-за того, что уговорил Главного психолога произвести коррекцию чувств Глории в момент оглашения приговора. Эта гордая красавица нуждалась в естественной любви — нуждалась больше, чем кто бы то ни было другой. Лейтенант Неслор понимала это не хуже его и потому немедленно и безоговорочно согласилась помочь. Зная, что Глория уже избавлена от неприязни к нему, — хотя для достижения полного эффекта и требовалось еще некоторое время, — Мэлтби сказал: