— Хорошо, мадам.
Теперь леди Глория вызвала арсенал. Гордое лицо начальника этой службы разом посуровело, едва она объяснила свои намерения.
— Но это может выдать секрет нашего самого грозного оружия, мадам, — запротестовал он. — Предположим…
— Нечего предполагать! — в бешенстве прервала его Глория. — Терять нам нечего. Нам не удалось выманить флот Пятидесяти Солнц. Я приказываю вам захватить хотя бы этот единственный корабль. Вероятно, все его астрогаторы получат приказ покончить с собой, но с этим мы справимся.
Офицер задумался, хмурясь; потом кивнул.
— Опасность заключается в том, что кто-нибудь, находящийся вне поля, может обнаружить и исследовать его. Но если вы готовы пойти на такой риск…
Вскоре Ее Сиятельство Глория вернулась к другим повседневным делам, но какая-то часть ее сознания ни на миг не забывала об отданном приказе. Наконец, не выдержав неизвестности, снова вызвала службу связи. Ничего нового. Корабль Пятидесяти Солнц так и не был пока обнаружен.
Прошел день, за ним следующий. Контакта с противником не было.
На четвертый день с главным капитаном «Звездного Роя» уже невозможно было разговаривать. И этот день также не принес ничего нового.
5
— Планета под нами! — произнес вице-адмирал Дрихан.
Прикорнувший было Мэлтби мгновенно проснулся, вскочил на ноги и направился в рубку.
Под его руководством корабль быстро снизился десятитысячемильной высоты сперва до тысячи, а затем и до ста миль над поверхностью планеты. Мэлтби внимательно изучал местность, панорама которой проплывала перед ним на экране умножителя; и вскоре, хотя она никогда не представала его взгляду прежде, в памяти воскресли виденные давным-давно фотокарты.
Сейчас «Атмион» держал курс на крупнейший из туннелей, ведших к тайной столице мезоделлиан. Из предосторожности Мэлтби еще раз убедился, что младшие офицеры не могут следить за происходящим по своим видеоэкранам, — все четырнадцать старших командиров находились под его мысленным контролем — и только тогда смело направил корабль в открывшееся перед ним отверстие туннеля.
Мэлтби был насторожен. Своих сторонников из числа мезоделлианских лидеров он предупредил о своем предстоящем прибытии по радио. Они ответили, что будут в полной готовности. Но все-таки возможность ошибки существовала. И здесь, в туннеле, корабль мог подвергнуться нападению.
Подземная тьма скрыло все вокруг. Мэлтби сидел, положив пальцы на выключатель прожекторов, напряженно вглядываясь в окружающую тьму. Внезапно внизу, в отдалении, блеснул свет.
Убедившись, что он не гаснет, Мэлтби нажал на кнопку выключателя.
Тотчас вспыхнули прожектора, залив пещеру светом — от пола до потолка и на значительное расстояние вперед. Мала-помалу спускаясь, корабль двигался вперед. Прошло около часа, но никаких признаков, что конец путешествия близок, не было в помине. Подземный ход изгибался и поворачивал — вверх, вниз, в стороны. Временами Мэлтби казалось, что они возвращаются обратно ко входу. Он мог бы следить за движением корабля по курсографу, но еще до того, как «Атмион» приблизился к планете, его попросили не делать этого. Ему сказали, что ни единой живой душе не известно, где именно скрывается под толщей земли тайная столица. Остальные города мезоделлиан располагались на других планетах и были укрыты по-иному.
Прошло двенадцать часов. Дважды Мэлтби передавал управление вице-адмиралу, чтобы чуть-чуть поспать. Сейчас корабль вел он, пока командующий спокойно спал на койке в углу.
Тридцать часов! Физически измотанный и не перестающий удивляться Мэлтби разбудил Дрихана и лег. Но не успел он смежить веки, как офицер-наблюдатель доложил:
— Впереди здания, капитан! Виден свет!
Мэлтби одним прыжком оказался возле пульта управления; и уже несколько минут спустя вел корабль над городом с восьмидесятитысячным населением. Его предупреждали, что никогда еще корабль таких размеров не проникал в пещеру; и следовательно, сейчас «Атмион» мог стать предметом напряженного внимания всего населения города. Мэлтби включил радиоприемник и вращал ручку настройки, пока до его слуха не донесся голос:
— …и Питер Мэлтби, наш наследный вождь, временно завладевший линейным кораблем «Атмион», прибыл, чтобы лично образумить тех, кто…
Мэлтби выключил приемник. Людей извещали о его прибытии. По экрану умножителя плыла панорама города — Мэлтби разыскивал штаб-квартиру Ханстона. Он узнал здание по словесному описанию, полученному по радио, и остановил «Атмион» прямо над ним.
Он сфокусировал энергетический экран на середине улицы, перекрывая ее. Затем быстро опустил другие экраны, полностью блокировав весь район. Люди могли свободно проходить в экранированную зону, но были не в состоянии покинуть ее. Невидимый снаружи, экран представлялся находящемуся внутри зоны наблюдателю пурпурной стеной. Всякий, кто прикасался к нему с внутренней стороны, получал мощный электрический удар.
Поскольку Ханстон жил в своей штаб-квартире, представлялось невероятным, чтобы ему удалось ускользнуть. Мэлтби не обманывал себя — сейчас его действия обязаны были быть решительными. Однако он прекрасно понимал — силой можно захватить власть, но удержать ее таким образом невозможно. Уже сам способ его появления в столице, первые его действия — все это давало противникам Мэлтби мощные аргументы против него. «Посмотрите, — могли сказать они, — один мезоделлианин сумел захватить целый линкор. Это ли не доказательство нашего превосходства?» Такое могло ударить в головы людям, чьи амбиции не были удовлетворены вот уже четверть века.
На экране Мэлтби увидел приближающийся аэрокар. Он связался с пилотом по радио, выяснил, что это прибыли поддерживающие его лидеры, и лично проследил, чтобы один из контролируемых им офицеров встретил гостей у шлюза. Минуту спустя Мэлтби уже обменивался рукопожатиями с людьми, которых никогда в жизни не встречал.
Сразу же началось обсуждение стратегии и тактики дальнейших действий. Кое-кто из числа прибывших на борт полагал, что Ханстона следует казнить. Большинство же считало, что его достаточно изолировать. Мэлтби с тревогой слушал и тех, и других, сознавая, что непосредственные участники событий являются лучшими судьями. С другой стороны, на них не могло не сказаться напряжения от слишком близкого соседства с опасностью. И потому вполне возможно, что именно он, наблюдавший за событиями со стороны, может занимать более беспристрастную и, следовательно, обоснованную позицию. Впрочем, это было лишь предположение, и Мэлтби не считал его слишком весомым. Однако он невольно почувствовал себя в роли арбитра, когда представители обеих точек зрения принялись расспрашивать его.
— Можем ли мы быть уверены в том, что решение правительств Пятидесяти Солнц не вступать в контакт с земным кораблем окажется достаточно твердым?
— Не обнаруживалось ли в том, что вы видели или слышали, признаков их слабости?
— Почему второй ультиматум не был предан гласности?
— Только ли «Атмион» следит за «Звездным Роем»?
— Каков тайный смысл этого преследования?
— Какую позицию мы должны занять, если вдруг Пятьдесят Солнц капитулируют и огласят свое местонахождение?
Вскоре Мэлтби почувствовал себя буквально погребенным под этой грудой вопросов. К тому же он заметил, что вопросы во многом повторяются и что за всеми ними кроется ложная посылка.
— Джентльмены, — сказал он, подняв руку, — похоже, вы озабочены лишь тем, чтобы найти наилучший способ соблюсти наши выгоды в том случае, если другие правительства изменят свои позиции. Но дело совсем не в этом. Мы должны быть едины со всеми народами Пятидесяти Солнц, какие бы решения ни были приняты. Мы — лишь один из членов сообщества. И мы не должны добиваться для себя особых преимуществ, кроме как в пределах рамок тех предложений, которые были нам сделаны. — И закончил уже не таким суровым, более приватным тоном: — Я прекрасно понимаю, джентльмены, что все вы находитесь под тяжким прессом. Поверьте, я высоко ценю ваши мнения — и частные, и общее. Но мы прежде всего должны сохранять единство. В критической ситуации мы не можем искать выгод за счет других.
Его собеседники переглянулись. Некоторые — главным образом те, что помоложе — выглядели опечаленными, как если бы им предложили проглотить горькую пилюлю. Но в конечном счете они все согласились поддержать план Мэлтби.
И тогда встал неминуемый вопрос — как быть с Ханстоном?
— Я хочу переговорить с ним, — холодно сказал Мэлтби.
Коллингс, старейший и самый близкий друг отца Мэлтби, несколько секунд изучающе всматривался в лицо молодого наследного вождя, и затем отправился в радиорубку. Вернулся он побледневшим.
— Он отказался прибыть сюда. Говорит, если ты хочешь видеть его — ты и приходи. Это оскорбление, Питер!
— Передайте, — твердо сказал Мэлтби, — что я приду.
Он улыбнулся, глядя на их суровые лица.
— Джентльмены, — звонким голосом сказал он, — этот человек сам идет к нам в руки. Объявите по радио, что я отправляюсь к Ханстону ради мира и единства в дни кризиса. Не пережимайте, но пусть в вашем сообщении прозвучит намек на то, что ко мне может быть применено насилие. — И закончил по-деловому, жестко: — Скорее всего, ничего не случится, пока этот корабль контролирует положение. Однако, если я не вернусь через полтора часа, попытайтесь связаться со мной. Затем шаг за шагом усиливайте давление — от угроз и вплоть до открытия огня.
Невзирая на всю свою уверенность, Мэлтби ощущал странную пустоту и одиночество в тот момент, когда его катер совершал посадку на крыше здания штаб-квартиры Ханстона.
Ханстон, рослый человек лет тридцати пяти, едва завидев Мэлтби, поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу и протянул руку.
— Я хотел залучить вас к себе без сопровождения тех мокрых куриц, что задают здесь тон, — сказал он шутливо-дружелюбным тоном, не вязавшимся со злобно-насмешливым выражением лица. — Но оскорбление величества в мои намерения не входило. Я хочу поговорить с вами. И надеюсь убедить.