— Ты живой… Слава Богу, живой, — произносит он тихо, но в голосе столько эмоций, что у меня сжимается горло.
Я отступаю, пытаясь собраться с мыслями.
— Но что ты тут делаешь, Серёга? Тебя же не должно быть здесь. Дальний Восток, служба… Как ты в Афгане оказался?
Он только качает головой:
— Долгая история, брат. Здесь не место говорить.
— Где тогда?
— У меня адрес есть. В Кабуле.
Про Дальный Восток я сказал почти наугад, кадровик предположил, но сказал, что данные неточные…
Я смотрю на Сергея пристально. Ему двадцать шесть, но кажется, будто он старше. Коротко подстриженные волосы обгорели на солнце, кожа загорелая, нос облупился.
Щетина на подбородке небрежная, как у человека, который не успел побриться, а глаза… Глаза Серёги серого стального цвета, взгляд жёсткий.
Куртка на нём стандартная, песочного цвета, с чуть стёртыми шевронами. На ногах грубые ботинки, из-за которых он кажется чуть выше. Руки натруженные, плечи широкие. Это не просто мой брат, а уже мужик, который многое повидал.
— Ты сам-то как? — спрашивает он, уже спокойнее.
— Как видишь. А ты?
— Я — рад, что ты тут. Рад, что ты цел.
Его слова звучат искренне, но я чувствую, что за этой радостью скрывается какое-то беспокойство.
— Серёга, что происходит? Почему ты здесь?
— Потом, Глеб. Всё потом. Давай доберёмся до места.
Садимся на старый УАЗик, что уже ждёт нас на стоянке, и направляемся в город. Серёга объясняет что-то водителю на ломаном их языке, и тот кивает. Едем молча, только кабульская пыль забивается в глаза и рот.
С водителем шустро сумел договориться брат, словно здесь не впервые.
Серёга часто оглядывается в окно, словно проверяет, нет ли за нами слежки. Я молчу, потому что вопросов слишком много, а ответов пока что нет.
Брат протягивает мне клочок бумаги с адресом, видно, как дрожит его рука. На листке наспех написан адрес.
— Откуда это у тебя? — спрашиваю удивленно, глядя на брата, подняв бровь.
— Ты чего такой напряженный, словно я тебя в ловушку заманиваю, должны же мы где –то остановиться.
— Разумеется. Но ты можешь объяснить, кто тебе дал этот адрес?
— Позже, объясню.
Хочется взять его за грудки и вытрясти из него все, о чём он не договаривает.
Сам себя останавливаю, он же мой брат.
Ну, если, конечно, брат…
Кабул мелькает за окнами, грохочет пыльными базарами на горизонте, как другой мир. Кварталы из бетона, блок посты на подступах, — проверяют документы.
Пятиэтажный дом, к которому мы подошли, построен в 1970-х годах, типовая «хрущёвка». Дома такого типа часто возводили советские строители в братских странах, в том числе в Афганистане, как часть помощи социалистическим союзникам.
Конкретно этот дом, говорят, строила бригада из Ташкента — что заметно по чуть более широким окнам и массивным подоконникам. Снаружи — потрёпанная временем штукатурка, некогда покрашенная в бежево-розовый цвет, кое-где отваливается, обнажая кирпич. В подъезде тусклая лампочка висит под потолком, стены выкрашены в два цвета — снизу грязно-зелёный, сверху серый. Пахнет сыростью.
Квартира находится на третьем этаже. Дверь железная, заменена лет десять назад, что говорит о желании хозяина обеспечить безопасность.
Дверь нужной квартиры открывается быстро. Хозяин — седой афганец. Его взгляд насторожен, но вежлив.
— Добро пожаловать. Входите.
Разглядываю его в упор.
Мужчина лет пятидесяти пяти, сухощавый, с резкими чертами лица и проницательным взглядом. Щёки впалые, скулы острые, кожа загорелая, обветренная. И борода, придающая его облику суровость.
Одет просто: хлопковая белая рубашка, закатанные рукава, штаны цвета хаки. В руках — чётки, которые он перебирает с тихим щёлканьем.
Голос у него низкий с характерным акцентом.
Перевожу взгляд на брата.
Серёга явно здесь не впервые. Идёт уверенно, кивает хозяину, жестом приглашая меня следом.
Квартира простая: ковры на полу, низкие столики, подушки вместо диванов. Запах специй и чего-то ещё… Я присаживаюсь, но напряжение не отпускает.
— Откуда у тебя этот адрес? — снова спрашиваю брата, пока хозяин ставит чай.
— Узнал. Надо было. Всё расскажу, не здесь.
Вижу, что он что-то скрывает. Серёга избегает смотреть в глаза. Когда хозяин возвращается с подносом, я замечаю, как его рука дрожит. Он что-то знает или боится нас?
— Брат, доверься мне, — бросает тихо Серёга.
Я киваю, но внутри всё, как натянутая струна.
Это место, этот хозяин, этот странный чай с горьким привкусом — всё не по мне.
Может, просто я ещё не отошёл от последнего боя, точнее, мясорубки, в которую мы угодили? Вот нервы и шалят.
Или всё –таки, я прав, и здесь та самая «нехорошая» квартира, где что-то пойдёт не так.
Сергей тянет паузу, будто хочет сказать что-то серьёзное, но почему –то не решается.
— Ну, рассказывай, — говорю, постукивая пальцем по колену. — Зачем вызвал?
Лицо у него каменное, и глаза, будто застыли. Нервно поджимает губы.
— Мать, Глеб… она сильно заболела… Когда мы думали, что тебя уже нет.
Я напрягаюсь. Это слово — «нет» — отзывается в голове, как автоматная очередь.
— Что значит «думали»? — переспрашиваю медленно, чтобы дать себе время осмыслить.
— Ей сказали, что ты погиб. Кто-то из ваших, с части. А потом — тишина. Похоронка не пришла, никакой бумаги. Мы искали тебя через всех, кого могли найти. Отец звонил по своим старым связям, я ходил в военкомат. А тут вдруг из части сообщили, что ты жив.
Я сжимаю кулаки.
— Кто это сделал? Кто ей врал?
Сергей качает головой.
— Не знаю. Но ей было плохо, Глеб. Очень плохо. Она два месяца из дома не выходила, пока мы искали тебя. А потом её ударил инсульт. С тех пор она еле ходит, в больнице лежала.
Мать. Я представляю тихую невысокую женщину на кухне, где она ставит на стол горячий чай и домашний пирог, когда мы ещё детьми возвращались с двора. Ту ли женщину я представляю? Но ведь я теперь Глеб Беркутов. А значит, она моя мать.
— Ты мог бы написать, Глеб. Хоть пару строк.
Сергей упрекает, но голос у него мягкий.
— Я писал, — отвечаю тихо. — И вам, и ей. Только письма обратно приходили, с пометкой «Адресат выбыл».
Сергей хмурится.
— Странно. Мы на месте были. Никуда не уезжали.
Я пожимаю плечами. Это ещё один вопрос к людям из моей части, но ответа я вряд ли найду.
— А ещё… — Сергей морщит лоб, будто ему больно продолжать. — Вера…
Я вижу, как он избегает моего взгляда, глядя куда-то за окно.
— Что с Верой?
— Она ушла.
По документам, с которыми я ознакомился, Вера — жена Сергея.
— Ушла? — Я не верю. — Как это?
— После твоего ранения. Мы все тогда думали, что тебя больше нет. Она долго держалась, а потом что-то сломалось. Мы с ней поссорились.
— Из-за чего?
Сергей опускает взгляд, будто вспоминает что-то неприятное.
— Я сказал ей, что хочу, чтобы она родила ребенка. Случись, что со мной, кто род наш продолжит? Она закричала, что это легко говорить, но когда это не получается, что она должна делать? Мы поругались, и она ушла.
Я молчу, с трудом переваривая его слова.
— Куда она пошла? — спрашиваю наконец.
— Не знаю. Уехала куда-то. Может, вернулась к матери.
Ничего не понимаю, тут что-то не так. Сергей снова не договаривает.
В это время хозяин квартиры заходит в комнату. Он движется бесшумно, как кошка, и это напрягает. Ещё больше напрягает его взгляд — холодный, изучающий.
— У вас всё в порядке? — спрашивает он глухо.
— Да, спасибо, — кивает Сергей.
Я молчу. Этот человек странный. Вроде бы и доброжелательный, но какой-то скрытный.
— Если что, я буду на кухне, — говорит он, не отводя от меня глаз.
Когда он уходит, я оборачиваюсь к Сергею.
— Кто он?
Сергей пожимает плечами.
— Знакомый. У него тут временное жильё, я попросил его приютить нас на ночь.
— Откуда ты вообще узнал его адрес?
Сергей замолкает. Его глаза бегают по комнате, будто он ищет, за что зацепиться.
— Ты не поверишь, но… мне этот адрес дал человек из твоей части. Тот самый, который сообщил, что ты жив.
Я замираю.
— Что за человек?
— Я не знаю. Сказал, что он передаёт тебе привет и что ты должен быть осторожен.
— Осторожен? — удивлено поднимаю бровь.
Вновь заглядывает в комнату хозяин.
— Может, чайку? — спрашивает он.
Его голос звучит как-то слишком ровно.
— Нет, спасибо, — отвечаю я.
Его непрошенные появления становятся навязчивыми.
Хозяин кивает, но не уходит.
— Ладно, — говорит он после паузы. — Если передумаете, зовите.
Когда он уходит, я оборачиваюсь к Сергею.
— Это не просто так. Кто-то явно что-то задумал.
Сергей хмурится, но не успевает ответить — в дверь стучат. Глухие, тяжёлые удары заставляют нас обоих замереть. Я медленно встаю и достаю нож из сапога.
— Кто это может быть? — шепчет Сергей.
Я пожимаю плечами, напрягая мышцы. В воздухе повисает напряжение, как перед боем.
Дверь квартиры резко распахивается. На пороге появляются трое. У одного из них автомат, у другого — нож. Третий просто смотрит на нас, словно решает, кого из нас завалить первым…
Глава 10
— Ты кого-то ждал? — спрашиваю я, не сводя взгляд с вломившихся в дом.
— Нет, — Сергей качает головой.
— Разговор есть, — говорит один из пришлых. Голос низкий, хриплый, с акцентом, в котором сложно не узнать афганца.
Сергей оборачивается ко мне, его лицо становится каменным.
— Кто вы такие? — спрашиваю я, удерживая нож за спиной.
— Тебе объяснить? — громче и агрессивнее отвечает второй, бряцая оружием.
Я смотрю в упор намоджахедов, не сомневаюсь, что разговора у нас не получится.
Передо мной стоят трое мужчин, явно не местные. Первый — высокий, лет сорока, кожа тёмная, словно