оль опушки леса. Значительное количество подвод в колонне создавало впечатление движения крупного партизанского отряда. Гитлеровцы, не ожидая нападения партизан на Словечно, оставили районный центр.
Партизанам было неизвестно об уходе противника, но, когда стемнело, разведка установила, что в местечке гарнизона нет. В Словечно вошел весь отряд с обозом, и сразу же начали вывозить хлеб. Несмотря на позднее время, жители стали выходить на улицу. Значительная часть продовольствия, награбленного гитлеровцами, была роздана населению. Мелкие группы партизан при активной помощи патриотов Словечно вылавливали оставшихся полицейских и предателей.
В здание комендатуры вошел начальник штаба партизанского отряда имени Щорса Д. А. Зубок вместе со своими помощниками и шумной группой бойцов. В пустых комнатах повсюду валялись брошенные в спешке дела и боеприпасы. В одной из комнат затрещал телефонный звонок. Д. А. Зубок быстро подошел к висевшему на стене телефонному аппарату и снял трубку.
Он немного помедлил, соображая, а затем проговорил:
— Дежурный старший полицай Иванов слушает.
В ответ раздался голос телефонистки, требовавшей к телефону коменданта. Уже не раздумывая, Д. А. Зубок сказал, что комендант проверяет посты, и поинтересовался, кто его спрашивает.
Женский голос с важностью, несколько помедлив, ответил:
— Господин гебитскомиссар.
Хитровато улыбаясь, Зубок сказал:
— А вы, девушка, соедините меня с ним.
Теперь уже начальствующий голос, перевирая русские слова, поинтересовался:
— Куда, черт побери, ушель комендант?
Копируя гебитскомиссара, полагая, что исковерканный русский язык будет более понятен гитлеровцу, начальник партизанского штаба проговорил:
— Герр комендант проверяй посты. Он услыхаль, что появился партизан.
— Я знай о партизан. Завтра цум цвельф прибудет батальон для усиления, — сказал далекий хрипловатый голос.
Получив такую информацию, Зубок поблагодарил гебитскомиссара, по привычке едва не назвав его «товарищ» вместо «господин».
Наблюдая за этой сценой, партизаны едва удерживались от смеха.
— Петров, — обратился затем Зубок к одному из бойцов, — бегом разыскать командира и комиссара и сообщить о том, что завтра днем здесь будут немцы из Овруча.
После этого он, выдавая себя за того же самого дежурного полицейского Иванова, поговорил с Коростенем, Белокоровичами и в заключение позвонил в житомирское гестапо и, уже не скрывая, что он партизан, сообщил, что вместе со своими батальонами придет громить Житомир.
Некоторое время его собеседник — дежурный по житомирскому гестапо — молчал, а затем разразился бранью, прокричав:
— Прекратить эти дурацкие шутки. Под арест засажу.
— Под арест? — переспросил Зубок, — так меня сначала поймать надо, а ведь я тебя, гестаповскую сволочь, раньше поймаю.
В телефонной трубке что-то щелкнуло, и разговор прекратился.
Утром партизанский отряд, недостаточно сильный для того, чтобы удерживать местечко до подхода других отрядов, покинул его и занял оборону на опушке леса. Часа через два по широкой дороге от Овруча одна за другой в Словечно въехали большие крытые машины — их было около полусотни.
Вскоре к Словечно подошли другие партизанские отряды, которые должны были принять участие в наступлении.
На следующий день партизаны, несмотря на увеличение гарнизона, начали боевую операцию. Сильный огонь противника не остановил их, и они захватили окраинные строения. Не помешали им и самолеты, которые безуспешно бомбили расположение партизанских тылов.
Перебегая от одного укрытия к другому, ведя перестрелку с засевшими в садах и огородах гитлеровцами, гранатами выбивая упорно оборонявшихся солдат противника из домов, партизаны продвигались к центру местечка.
К вечеру сопротивление врага значительно ослабло, его подразделения понесли большие потери. Начавшийся пожар освещал улицы, сгрудившиеся в некоторых местах автомашины. Частые автоматные очереди сопровождались гулкими разрывами мин и гранат. Наконец почти все очаги сопротивления были подавлены. Но еще несколько часов бой шел около двух строений — каменного служебного здания и бывшего клуба. Стрельба была особенно ожесточенной около командного пункта врага, где собрались остатки гитлеровцев, приехавших в местечко. Партизанам выстрелами из автоматов удалось поджечь автомашины около этого здания. Яркое пламя осветило подступы к нему, а когда на машинах начали рваться боеприпасы и бочки с бензином, то пламя перекинулось на дом. Каратели погибли в огне.
Гитлеровцы, засевшие в клубе, были уничтожены артиллеристами, которые выкатили пушку на открытую позицию и стреляли по зданию прямой наводкой.
Тридцать шесть часов продолжался бой за Словечно. Он шел не только в районном центре. На дороге Овруч — Словечно бой вели партизанские засады, которые были выставлены для того, чтобы помешать подходу подкрепления к осажденному гарнизону, и они удачно справились с порученным заданием. Пулеметным и автоматным огнем по большой автоколонне противника, которая пыталась прорваться к районному центру, оии заставйлй гитлеровцев повернуть автомашины и уехать обратно.
Партизанам достались богатые трофеи.
После разгрома немецкого гарнизона в Словечно оккупанты перенесли административные органы Словечанского района в местечко Хлупляны — ближе к Овручу.
Небывалый подъем царил среди населения. В партизанские отряды пришло новое пополнение, среди которого были и те, кто до сих пор не решался вступить в активную борьбу против гитлеровцев. Распоряжения и прйказы оккупационной администрации саботировались, и гитлеровские прислужники уже не решались с прежней настойчивостью добиваться их исполнения, опасаясь возмездия народных мстителей.
Так началось создание партизанского края, раскинувшегося на сотни километров, во много раз большего по территории, чем Брянский. Для подавления возрастающего сопротивления населения и уничтожения партизан гитлеровцы снова начали стягивать крупные воинские части.
Вначале в село Бегунь, Словечанского района, прибыло до полутора тысяч солдат. Эта группа войск пыталась окружить отряд имени Ленина, располагавшийся в 10 километрах от села. Партизаны встретили карателей на подходе к лагерю. В завязавшемся бою гитлеровцы потеряли до 200 человек и вынуждены были вернуться в Бегунь.
В штаб соединения стали поступать сведения о прибытии частей двух дивизий противника в Словечанский, Ракитнянский и Олевский районы Житомирской области.
Захваченные в плен немцы сообщили, что в лесах действует полк берлинской жандармерии со специальным батальоном, сформированным из осужденных на долгие сроки тюрьмы уголовников, которым было обещано освобождение за участие в борьбе с партизанами. Кроме жандармов в лес прибыли части дивизии СС и 11-й словацкой охранной дивизии. Немцы ставили перед собой задачу окружить партизан и полностью их уничтожить.
«Что будем делать?» — так коротко был сформулирован вопрос, когда в небольшой полесской деревеньке Силизовке собрались командиры и комиссары отрядов Житомирского соединения.
Разные были мнения. Некоторые из присутствовавших, ссылаясь на уже ощущающийся недостаток в боеприпасах, советовали отойти на 100–150 километров, другие — напасть на немцев и начать громить их по частям.
— Наши возможности позволяют вести бой против этой группировки противника по более сложной схеме, чем предлагают товарищи. Мы сделаем так, — подвел итог обсуждению А. Н. Сабуров, — отряды Таратуто — имени Щорса и Федорова — «За Родину» оставим в Силизовке для ведения оборонительного боя, а отряд Иванова — имени Ленина и отряд имени 24-й годовщины РККА под командованием Ревы выведем в леса. Когда подразделения противника втянутся в бой около наших укреплений, то отряды с тыла ударят по артиллерии и наступающим подразделениям. Надо полагать, что в этой ситуации гитлеровцы, не привыкшие к лесному бою, растеряются и успех будет на нашей стороне. Этот план Илья Иванович оформит приказом, и начнем действовать.
— Как поступим, если отрядам Иванова и Ревы не удастся разгромить противника? — спросил Н. В. Таратуто.
— Будем прорываться через боевые порядки наступающих. Скорее всего на восток или на юго-восток, — ответил А. Н. Сабуров.
Началась подготовка к бою.
Партизаны отряда имени Щорса готовили оборону на западной окраине Силизовки. Чувствовалась большая опытность этих «мастеров оборонительного боя» — так их называли еще в Брянских лесах. Были построены дзоты, подходы к селу заминировали. Особенно хорошо работали минеры старика Дыбка, которые имели большой опыт в устройстве минных полей. Кто-то из них разыскал 152-миллиметровый снаряд и тоже приспособил его в качестве мины.
— Вот это будет наш гостинчик оккупантам к Новому году, — говорил Дыбок своим минерам.
Кроме мин обычных минеры оставили в местах, где могли появиться немецкие подразделения, еще и мины «замедленного действия» — листовки на немецком языке со сводками Информбюро.
Днем 31 декабря 1942 г. противник повел наступление на партизанскую оборону. Волна за волной шли на укрепления вражеские подразделения, поддержанные артиллерией и минометами, но, попав под пулеметный и автоматный огонь партизан, отходили. Изредка на минных полях раздавались взрывы. Покрывая шум боя, громыхнул и «новогодний подарок», после чего стрельба на секторе обороны щорсовцев на некоторое время прекратилась.
— Понравился, видно, «подарок», даже стрелять перестали — никак не поделят, — сказал Дыбок подчиненным.
Шутки и различные остроты партизан, находившихся в дзотах, вызывала стрельба артиллеристов противника — что ни снаряд, то недолет. Многие разрывы взметали столбы земли в боевых порядках гитлеровцев.
Когда время приближалось уже к 12 часам и партизаны стали перебегать под огнем из одного блиндажа в другой, уточняя, у кого есть спиртное, чтобы отметить наступление 1943 года, на стороне гитлеровцев раздалась автоматная стрельба. Вскоре она затихла. Некоторые партизаны предположили, что это отряды Иванова и Ревы ударили по противнику с тыла.