– Я очень ценю твою помощь, Валера, – сказал Павлов. – Но ситуация действительно критическая.
Он до сих пор никак не мог поверить, что такое оказалось возможным. Значит, кто-то зарегистрировал фирму с точно таким же названием, как «ЛУЧ», сделал поддельный паспорт – либо выкупил, либо украл, неважно, – и все! Можно получать в банке кредит, а потом просто исчезнуть. Вот только разницу в возрасте генерального директора мошенники не учли…
Значит, все-таки Соловьев? Он все это время обманывал Павлова, а сам придумал эту хитроумную схему с переводом денег?!
Артема все еще одолевали сомнения. Где-то в глубине души ему казалось, что все не так просто. Ведь Валеев запросто «слил» ему Соловьева с пистолетом, а если они с ним заодно, то зачем он это сделал? Или мысль окончательно избавиться от Соловьева пришла ему в голову спонтанно, уже после того, как того арестовали? Мол, зачем делиться, когда можно взять все?
Павлов вернулся в офис, где его все еще ждала Гончарова.
– Сейчас я договорюсь о встрече со следователем, – сказал он и, увидев, как она съежилась в испуге, добавил: – Не волнуйтесь, мы поедем вместе.
Затем Павлов вызвал секретаршу и попросил позвать своего помощника Ивана.
– Можно, Артемий Андреевич? – приоткрыл дверь юноша.
– Конечно, заходи, Ваня.
Молодой человек сел на диван, бросив вопросительный взгляд на Гончарову. Павлов протянул ему исписанный листок:
– Эта фирма проходит в РКЦ как получатель кредита. Но это не та компания, которая у всех на слуху. Выясни, откуда ноги растут, юридический и физический адреса, кто учредитель, и постарайся найти этого Ануфриева. Ваня, это нужно срочно. Там на всякий пожарный есть телефон моего знакомого из налоговой инспекции; будут трудности, не стесняйся, звони. Если нужны помощники, говори сразу.
– Вот уж, – насупился юноша, беря в руки листок и внимательно вчитываясь в написанное. – Сам справлюсь.
– И постоянно будь на связи, – напутствовал Артем помощника, и Ваня, пробормотав: «Хорошо», пулей вылетел из кабинета.
Павлов набрал телефон Дрозда и настоял на встрече, хотя тот сначала вяло отнекивался, но в конечном итоге сдался и согласился на прием.
– Мне сухари с собой брать? – слабо улыбнулась Светлана Викторовна, поднимаясь со стула.
– Все будет в порядке, – заверил ее Павлов.
Проверка
Иван выскочил из офиса и, поразмыслив, все же решил начать с налоговой инспекции. Связавшись с другом Павлова, он выяснил все нужные адреса, в том числе паспортные данные этого Ануфриева.
Юридический и фактический адреса оказались идентичны – улица Куусинена, Северо-Западный округ. Через сорок минут Иван был на месте. Он дважды обошел дом, указанный в адресе, и лишь с третьего раза обратил внимание на ржавую решетчатую дверь, которая вела в подвальное помещение. Рядом с дверью к кирпичной стене была криво пришпилена гнутая жестянка с полустершейся надписью: «Ремонт обуви, работа с 10–18, сб., вск. – выходные».
Поскольку, кроме этой двери, в доме были только подъезды безо всяких табличек, он стал осторожно спускаться вниз. Запахло мочой и пищевыми отходами, и Иван сморщил нос. В мастерской скучал небритый мужик кавказской национальности, пялясь в черно-белый экран допотопного «Рубина», он тут же встрепенулся, завидев молодого человека. Однако узнав, что Иван не клиент и чинить свои ботинки не собирается, сапожник моментально потерял к нему интерес и лишь проворчал, что никаких «ЛУЧей» и прочих «шмучей» тут никогда не было. Собственно, Иван и сам уже это понял.
Оставалось проверить адрес проживания Ануфриева. Визит к генеральному директору преуспевающей строительной компании оказался куда интересней.
Иван поднялся по давно не мытым ступенькам на четвертый этаж и снова зажал нос – запах стоял невыносимый. Звонить и стучаться в нужную ему квартиру не было смысла, так как дверь попросту стояла рядом, лишь наполовину прикрывая вход в жилище. Внутри слышался какой-то шум и смех.
«Как бы по шее не надавали», – с тревогой подумал парень, аккуратно войдя внутрь. В нос тут же вдарил затхлый запах. Весь пол был усыпан разнообразным мусором, словно его вообще здесь было принято не выносить наружу, а высыпать прямо на пол. Окурки, пустые бутылки, рваные газеты, грязные тряпки, использованная одноразовая посуда, стоптанные тапки и прочий хлам – все это было свалено в одну кучу, так что даже паркет не просвечивался.
– Ты кто? – сипло спросило нечто, выглянувшее из комнаты. Седые, грязные космы обрамляли отекшее лицо, глаза украшали желто-фиолетовые фингалы.
– Э… А Григорий Дмитриевич здесь живет? – спросил Иван, толком даже не поняв, какого пола перед ним существо.
– Че? А? Гришка, што ль? – Существо икнуло и повернуло голову в сторону комнаты, откуда доносилась какая-то возня.
– Гальк, кто там? – хрипло заорали изнутри, и Ивану почему-то нестерпимо захотелось домой.
– Выпить есть? – подмигнула ему Галька, и Иван смущенно покрутил головой.
– Мне бы Григория Дм… Гришу, – наконец сказал он, поняв, что по имени-отчеству тут вряд ли принято обращаться.
– Гришк! – рявкнула бомжиха, пошатываясь. – К тебе тут постоялец… того… пришел. Бери сразу за три месяца.
– Я не постоялец, – возразил Иван, но тут из комнаты чуть ли не на карачках выползло еще одно существо, при виде которого у начинающего юриста сразу возникли ассоциации со снежным человеком. Только выползшее в коридор чудовище отличалось от йети более скромными габаритами и невообразимой вонью. Помощник адвоката инстинктивно отшатнулся – резкий запах нечистот был почти осязаемым.
– Че надо? – прохрипело нечто, задирая вверх заросшую физиономию землистого цвета.
– Ваша фамилия Ануфриев? – громко и членораздельно спросил Иван.
– Дай полтинник, тогда будем базарить, – вмешалась более трезвая Галька.
– Я дам денег, – сказал Иван. – Но только после того, как узнаю, кто вы.
– Да Гришка это! – раздраженно крикнула бомжиха и рыгнула, обдав Ивана дичайшим перегаром. – Ануфриев Гришка! Его все тут знают!
– Кто собственник жилого помещения?
Галька тупо пялилась на Ивана, словно он заговорил на китайском.
– Я имел в виду, кто хозяин квартиры? – скорректировал вопрос юрист.
– Он, – бомжиха ткнула грязным пальцем на пребывающего в нирване Гришку. – Только его менты уже выселять хотят отсюда, – пожаловалась она. – Мы ж теперь тут дежурим, Гришку охраняем…
– Паспорт у него есть? – обратился Иван к бомжихе, так как уже понял, что общение с «директором» было равносильно общению с унитазом.
– Какой, в задницу, паспорт? – искренне изумилась Галька. – Ты че, дурак, што ли, студент?
– Я его… Того… – икнул бомж.
– Чего? – не понял Иван. – Потеряли?
– Угу.
– Че врешь-то? – опять влезла в разговор Галька. – Продал он его. Сучке одной. Обещала тыщу и бутылку, – сказала она.
Хозяину квартиры наконец удалось подняться с колен, и он, чтобы не упасть, уперся спиной в раскуроченную стенку. Но и эта позиция была крайне неустойчивая, его ноги постоянно разъезжались в стороны, и Гришка предпринимал поистине героические усилия, чтобы снова не оказаться на загаженном полу.
– Бутылку дала, а тыщу – нет, – продолжала Галька, строго подбоченившись. – Сучка и есть сучка. Давай полтинник, студент.
– Как ваше отчество? – спросил Иван, видя, что бомж пришел в себя.
– Матвеевна, – кокетливо сказала Галька.
– Да не ваше! Его!
– Да кто там, мать его итить? – завопил еще один прокуренный голос из комнаты. – Мусор, што ли? Пшел отседа!!
– Ми… Ми… – замычал Гриша и чихнул на полуслове.
– Митрич его отчество, – вспомнила бомжиха. – Точно, Митрич.
Иван достал из кармана пачку десятирублевых купюр.
– Сколько вам лет? Ну?
Он увидел, как алчно блеснули глаза у Гальки, и пожалел, что так рано вытащил деньги.
«Сейчас меня убьют и присыплют мусором в этом гадюшнике, – промелькнула у юриста сумасшедшая мысль. – Потом завалят тряпками, и никто меня здесь искать не будет…»
– Сорок, – хрипло сказал Гриша, стеклянным взором глядя на Ивана. – Или пятьдесят, – неуверенно прибавил он и с надеждой поглядел на Гальку, словно год его рождения был тайной за семью печатями и разгадать ее могла только его боевая подруга.
– Примерно где-то так, – закивала подруга Гриши, тряся космами. – Или сорок, или пятьдесят. Давай полтинник.
– Так сколько? – умоляюще спросил Иван, покрываясь ледяным потом. Ему казалось, что скрюченные пальцы Гальки уже тянутся к его деньгам.
– Че пристал? – зло спросил Гриша. Его глаза медленно прояснялись. Он высморкался и вытер руку прямо об стену. – В шестьдесят четвертом я родился. Хватит? Гони бабки и вали.
Галька оказалась проворнее и сама выхватила из пальцев Ивана купюры.
– Как зовут женщину, которая купила у него паспорт? Кто она, где живет, знаете? – на всякий случай спросил Иван. – Я доплачу.
– Уж этого не могем знать, – развела руками Галька. – Пришла сюда и забрала паспорт у Гришки. Я тогда нажратая была, и Гришка тоже нажратый.
«Интересно, когда вы трезвые бываете?» – подумал Иван. Собственно, он узнал все, что нужно; жаль, что про эту таинственную женщину ничего ему не сказали.
– Ну все, покедова, студент, – ухмыльнулась бомжиха, послав одуревшему от вони юристу воздушный поцелуй. – Приходи еще. Я тебе про себя расскажу, что да как. Только это уже стольник будет стоить. Слышишь, студент?!
Но меньше всего Иван желал знать биографические данные этой полупьяной особы женского пола – он уже сбегал по ступенькам вниз, чувствуя, что еще немного, и его просто вывернет наизнанку в этой дыре.
Обличительные показания
Когда Павлов явился в кабинет Дрозда с Гончаровой, следователь сразу все понял. Глядя в невозмутимое, как всегда, лицо адвоката, ему хотелось вцепиться ему в глотку и сжимать ее до тех пор, пока у него не вывалятся глаза. Самое примечательное, что, похоже, Павлов догадывался о том, что творится в душе Геннадия Яковлевича, и его это даже забавляло. Ну что ж, посмотрим, кто кого.