Нет, Дрозд не хотел ничего такого слушать.
– Полноте, Геннадий Яковлевич, – спокойно произнес Павлов. – К «Зигзагу» Соловьев никакого отношения не имеет, вы сами это прекрасно знаете. Валеев подбросил пистолет в сейф Соловьева, это вам также известно. Кредитные карты и поддельные векселя – тоже работа Валеева. Недостатки, выявленные аудиторской проверкой, обжалованы. С самого начала было ясно, что они притянуты за уши. Связь Соловьева с Ракитиным ничем не подтверждена. Остается…
– Похищенный кредит, – закончил за адвоката Дрозд. – Между прочим, семьдесят два миллиарда.
– Это крупная сумма, – кивнул Павлов. – Но это не та категория преступлений, по которым обвиняемый должен находиться в изоляции от общества, тем более когда это человек с безупречной репутацией, имеющий постоянное место проживания в Москве, ранее не судимый, вдобавок имеющий проблемы со здоровьем. Кстати, вот очередное ходатайство о запросе движения денежных средств с расчетных счетов «Сатурна». Хотя, как мне видится, это должен делать не адвокат, а следователь. Или я не прав?
Дрозд молчал. Соловьева придется выпускать, у него нет иного выхода.
– Я сообщу вам о своем решении, – с ледяным спокойствием сказал он.
– Мы все будем ждать этого с нетерпением. Прошу вас, не тяните, господин следователь. В тюрьме каждая минута как нож, а жизнь – кусок хлеба, и этот нож кромсает человека, отрезая от него по крупинке жизнь. Простите за банальность. Всего доброго.
Они вышли, а Дрозд продолжал сидеть с каменным лицом.
Звенья одной цепи
Павлов привез Гончарову в офис.
– Ничего не бойтесь, – сказал он, распорядившись, чтобы принесли кофе. – Валееву сейчас не до вас. Он наверняка уехал из города, но Станислав все равно какое-то время будет с вами.
– Спасибо, – проговорила Светлана Викторовна.
– Пока не за что. Давайте окончательно решать вашу проблему, я ведь обещал вам.
Артем позвонил куда-то и, договорившись о встрече, сказал:
– Все отлично, вас ждут сегодня в пять вечера. Вот адрес и телефон.
– Большое вам спасибо!
– Не за что. Потом мне перезвоните, ладно?
– Обязательно.
Когда Гончарова ушла, в кабинет заглянул Еремин.
– Заходи, Олег. Как успехи?
– Все хорошо, Артемий Андреевич. Только бы не сглазить, – сказал юрист, присаживаясь за стол. – Правда, пришлось немного в шпионов поиграть. Я был уверен в экспертах, но меня не покидали сомнения, что возможна подделка заключения руками следователей. Пришлось на месте знакомить Коренко с результатами экспертизы.
– Убийство? – коротко спросил Павлов, и Еремин кивнул.
– С большой степенью вероятности. И телесные повреждения он получил до наступления смерти. К слову, подпись на протоколе допроса тоже оказалась поддельной. Как я и предполагал, – сказал Олег. – Уже подготовлены необходимые жалобы.
– А что с деньгами? – вдруг спросил Павлов. – Я имею в виду целевой кредит.
Еремин пожал плечами.
– Судя по выписке, деньги ушли за рубеж. Сейчас пытаются установить, через какую фирму проведена операция.
«Ракитин, Соловьев… не является ли все это звеньями одной цепи?» – подумал Павлов. В памяти снова всплыла фамилия некоего Шульги, о которой говорила Гончарова. Может, стоит взяться с этого края?
– Ракитина хочет полной реабилитации мужа, – серьезно сказал Еремин. – Она готова идти до конца, независимо от того, во сколько ей это обойдется.
– Негоже сейчас говорить о деньгах, когда она мужа хоронит… В общем, работай, Олег. Можешь прессу подключить в случае чего, – предложил Артем.
После упоминания о прессе перед лицом адвоката тут же материализовалось лицо Полины. Он с удивлением открыл для себя, что с огромным удовольствием встретился бы с ней еще раз.
Когда Олег ушел, он позвонил ей.
– Привет. Не отрываю? – поинтересовался он.
– Нет. Я вспоминала тебя, – сказала девушка.
– Правда? Это тешит мое самолюбие.
– Врешь ты все, Павлов, – рассмеялась Полина. – Я действительно скучала.
– Хочешь, вечером встретимся?
– У тебя?
Павлов на мгновенье опешил, но тут же взял себя в руки.
– Да хотя бы и так. Тебя забрать?
– Ты забыл, что я тоже на машине? Я сама приеду, Артем. Только скажи время и адрес.
Павлов продиктовал Полине, как найти его дом, и они попрощались.
Я действительно скучала. Артем задумчиво покачал головой.
Палка в колесе
– Ты отпустил его?
– Пока нет. Но я сделаю это. Формально Павлов прав на все сто, – мрачно сказал Дрозд, ковыряясь вилкой в салате. Они сидели с Блинковым в летнем кафе. Анатолий потягивал грейпфрутовый сок, Дрозд заказал двести граммов коньяка и медленно цедил, закусывая мелко нарезанными дольками лимона. – И я сразу же схлопочу «строгача», – добавил Дрозд.
– Почему?
– Любое освобождение арестованного – брак в работе. Мол, нечего было «закрывать», если потом возможна реабилитация.
– При чем тут реабилитация? – удивился Блинков. – Ты разве прекратил уголовное дело?
– Нет. Но и того, что уже наковырял Павлов, достаточно, чтобы вчинить мне такой иск о возмещении морального вреда, что я без штанов останусь, – сказал Геннадий Яковлевич, делая маленький глоток из пузатого бокала. Он вытер салфеткой губы и произнес: – Толя, давай решать. Он мне уже весь мозг вынес, этот ваш адвокат недорезанный, он – как палка в колесе. Клянусь, я скоро не сдержусь и морду ему набью.
– Это, кстати, спорный вопрос, – проговорил Блинков. – Он неплохо натренирован и, я слышал, в очень хорошей спортивной форме.
– Давай что-то решать, – повторил Дрозд.
– Я поговорю с ним, – вздохнул Блинков, отправляя в рот маслину. – Тем более, он уже в курсе, что мы с тобой в одной упряжке. Чего уж тут шифроваться? Мы ведь с ним хорошо знакомы, хе-хе…
– И о чем ты собираешься с ним говорить? Дескать, товарищ адвокат, не нужно больше нам мешать, да?
– Надо предложить ему денег.
– И сколько? Павлов не похож на голодающего, – отверг эту идею Дрозд.
– Значит, надо предложить столько, чтобы он согласился, – стоял на своем Анатолий.
– Не знаю, не знаю… Я бы действовал более радикально, – высказал свое мнение Геннадий Яковлевич, допивая коньяк. – Да, еще… – вспомнил Дрозд, и лицо его снова накрыла мрачная тень. – Тут еще один адвокатишка вылупился, из павловской конторы. Начал копать по делу Ракитина. Уже была повторная экспертиза, на теле побои зафиксировали.
– А вот это хуже, – пробормотал Блинков. Он опустошил стакан, поставил его на стол и поднялся: – Мне нужно кое с кем посоветоваться. Держи со мной связь.
Дрозд проводил компаньона внимательным взглядом и заказал еще коньяка. Сегодня ему захотелось напиться.
Полина
Когда Павлов подъехал к дому, Полина уже ждала его. На ней были обтягивающие джинсы и легкая маечка, придающие ей вид совсем юной девочки. Волосы небрежно собраны в хвост, на лице сияющая улыбка, распахнутые глаза с нескрываемой радостью смотрели на Артема.
Павлов галантно поцеловал узкую прохладную ладошку девушки, но она, смеясь, вырвала руку и поцеловала его в щеку.
– У тебя к вечеру уже щетина появилась, – прошептала она, прижимаясь к Артему всем телом.
– Ты что, в таком виде на работу ходишь? – спросил Павлов, еще раз оглядывая ее с головы до ног.
– Тебе не нравится? Вообще-то строгий костюм я надеваю, когда беру интервью или выхожу в эфир. А так ко мне претензий со стороны руководства нет.
Они поднялись наверх.
– Ты так мечтаешь посмотреть жилище холостяка? – спросил Артем, открывая дверь.
– Да нет, просто интересно, – сказала журналистка, переступая порог. – А у тебя чисто, – отметила она и пошла по комнатам, заинтересованно разглядывая интерьер. – И уютно, – услышал Артем ее голос. – Ты что, интересуешься линзами? Впечатляющая коллекция!
– Ага, – сказал Павлов, направляясь на кухню. – Ты голодна? – спросил он, складывая продукты в холодильник.
– А ты как думаешь? Конечно.
Она вышла из комнаты и подошла сзади к Артему.
– Что предпочитаешь? У меня есть замечательное рыбное филе. Могу сделать отбивные – я только что свежее мясо взял. Если хочешь…
– Я голодна, но не едой, – прошептала Полина и обхватила Артема за плечи, развернув к себе лицом.
– Я почему-то так и думал, – сказал Павлов, но девушка закрыла его рот поцелуем.
Он проснулся рано, как всегда, – эта привычка сохранилась у Павлова еще с армейских времен. Осторожно, чтобы не разбудить Полину, откинул одеяло и на мгновение задержался, любуясь безупречными формами девушки. Ее густые волосы разметались по подушке, сама же она свернулась калачиком, подогнув колени к животу, и тихо посапывала.
Когда он принял душ, Полина уже встала.
– Все хотела тебя спросить, как твои успехи с «Сатурном»? – спросила она, причесываясь перед зеркалом.
– Дело еще не прекращено, но Соловьева должны сегодня освободить. Если этого не произойдет, придется действовать более жестко, – сказал Павлов, доставая из холодильника пирожные и ветчину.
– Я бы могла помочь тебе, – вдруг сказала Полина. – У меня масса знакомых редакторов газет и журналов, и с их помощью можно такого наваять, что мама не горюй. Незаконные схемы банковских операций. Мошенничество при получении кредитов. Продажные менты. Следователи, которые за взятки заводят уголовные дела…
– Уголовные дела не заводят, а возбуждают, – автоматически поправил ее Павлов, разливая кофе. «И ты меня возбуждаешь», – пронеслась у него шальная мысль, когда его взор упал на стройную ножку Полины.
– Хорошо, пусть возбуждают, – не стала спорить с ним девушка. – Не отказывайся, Павлов. Пресса – мощный рычаг, и многие власть имущие вынуждены с нами считаться.
Артем сделал осторожный глоток.
«А почему бы и нет?»
– Представители власти не очень жалуют вашего брата, – заметил он.
– Открыл Америку, – фыркнула Полина, надкусывая пирожное. – Ммм… вкусно. Ну, так как?