Садясь в свой внедорожник, Блинков неожиданно выронил ключи, которые тут же отскочили в щелку между сиденьем и коробкой передач. Достать без подручных средств их было невозможно, но, к счастью, его машина заводилась нажатием кнопки – главное, чтобы чип находился в машине. «Надо будет сказать Тимуру, чтобы вытащил», – запомнил про себя рейдер и завел двигатель. Подъехав к выезду из гаража, Анатолий Федорович обнаружил, что в бардачке нет пульта от ворот. Он уже думал звонить водителю, чтобы обругать глупца за забывчивость, но ворота вдруг дернулись и поползли вверх. В гараж заехал сосед на «Ауди», после чего Анатолий Федорович спокойно выехал на улицу.
Машина Блинкова резво продвигалась в сторону области – ранним утром пробки еще не успели собраться, поэтому путь до Кольца занял менее двадцати минут. У поворота на нужное шоссе, Анатолия Федоровича впервые посетили сомнения – как-то очень легко все выходило в этот раз. Мог ли тот самый бронебойный Павлов так быстро сдаться, если даже неминуемая смерть обошла его стороной? Сворачивая в сторону деревни с асфальта на бетонку, Блинков отбросил все сомнения. «Даже у кошки когда-нибудь кончаются девять жизней», – решил для себя Анатолий Федорович. Подъехав к даче, он заглушил двигатель и решил повторно набрать Валееву.
Внезапно из-за следующего дома быстро выехали две машины полиции и, включив маячки, быстро перекрыли выезд Блинкову. Посмотрев в зеркало заднего вида, Анатолий Федорович без особого удивления увидел несколько автомобилей, которые отрезали пути к отступлению. Сотрудники правоохранительных органов уже обступили внедорожник, у некоторых в руках было оружие. Сопротивление было бесполезно – руки сами поднялись к потолку, телефон упал, громко стукнувшись о ручку коробки передач. Самое последнее, что сейчас хотелось видеть, – это лицо адвоката, который, тем не менее, приближался к машине. Подойдя, он бесцеремонно открыл дверь, впустив волну прохладного воздуха в салон.
– Вот мы и снова свиделись, Анатолий Федорович, – печально улыбнулся Павлов. – Жаль только, что обстановка, в которой происходит наша встреча, не слишком радостная.
Блинков пренебрежительно посмотрел на адвоката.
– Я просто ехал мимо, Артемий Андреевич, – надменно произнес он. – Вот ведь бывают совпадения, да?
– Безусловно, – в тон ему отвечал Артем. – Ну, раз уж наши пути снова пересеклись, предлагаю продолжить нашу беседу в более уютной обстановке.
Анатолий Блинков вышел из автомобиля, понимая, что теперь-то он окончательно проиграл. Но как им удалось выйти на их дачу? Когда Павлов все успел?!
– Пойдемте, Анатолий Федорович, – поторопил его Артем, и Блинков послушно зашагал вслед за адвокатом. Замыкали процессию Шамиль и его помощник.
Тяжелое решение
Эту ночь Дрозд почти не спал. Если быть откровенным, он и домой-то не уходил. После того как сбежал Коренко, Геннадий Яковлевич закрыл кабинет своего бывшего подчиненного и заперся у себя.
Он знал, что Блинков намеревался ехать на какую-то дачу, где держали Шеремецкую, и последний раз разговаривал с компаньоном около шести утра. Анатолий, как всегда, шутил и веселился, уверенный, что все обойдется и на этот раз. Но Дрозд уже ни во что не верил. И когда Блинков не вышел на связь в восемь утра, он, предчувствуя катастрофу, стал звонить ему сам. Трубку снял… Павлов.
– Доброе утро, Геннадий Яковлевич, – сказал адвокат как ни в чем не бывало. – Как говорится, кто рано встает…
– Ты… Вы… – задыхаясь от всепоглощающей злобы, начал Дрозд, но Павлов не дал ему договорить:
– Спокойнее, спокойнее… Знаю, вы не ожидали услышать мой голос. Се ля ви, Геннадий Яковлевич. Я бы передал трубку уважаемому господину Блинкову, но, к сожалению, у него в настоящий момент руки заняты.
– Ты сволочь! – брякнул Дрозд первое, что пришло ему в голову.
– Не совершайте необдуманных поступков, господин Дрозд, – изменил тон Павлов.
Геннадий Яковлевич бросил телефон на пол и принялся в ярости его топтать. Потом прошелся по кабинету и сел возле окна. Эта партия проиграна им всухую.
В городе уже вовсю кипела жизнь, характерная для мегаполиса. Дорожные пробки, мелкие ДТП, курсы валют, погода, новости, реклама… Все шло своим чередом. Вот только для Геннадия Яковлевича этот день будет несколько отличаться от всех тех, которые ему предшествовали.
В девять двадцать утра в дверь постучали, дернули ручку. Дрозд не шелохнулся. Если бы не струйка пота, проделавшая дорожку по его виску, его можно было бы принять за манекен.
В девять тридцать зазвонил служебный телефон. Дрозд продолжал сидеть. Затем затрезвонил телефон внутренней связи. Спустя пять минут они зазвонили одновременно и уже не успокаивались. В дверь опять постучали, на этот раз более настойчиво.
– Геннадий Яковлевич! Вы там? – прозвучал знакомый бас.
«Начальник отдела. Конечно, я там. Все там будем».
За окном послышался шум подъехавших машин. Медленно подволакивая непослушные ноги, Дрозд проковылял к окну и выглянул наружу. Одна полицейская «Газель», черный «Ниссан» с надписью на боку «Генеральная прокуратура Российской Федерации», рядом с ней припарковались две иномарки.
Геннадий Яковлевич до боли в челюсти сжал зубы, различив среди вышедших из машин людей Павлова. Рядом с ним был его друг, Саффиров, или как там его. Впрочем, для заместителя начальника отдела по расследованию преступлений в сфере экономической деятельности Геннадия Яковлевича Дрозда это уже было неважно.
Он неторопливо облачился в китель, поправил воротник, манжеты. Посмотрелся в зеркало. Нет, это не его лицо. На него глядело безмерно уставшее, осунувшееся, бледное существо с ранними морщинами. Такое лицо никак не могло принадлежать ему, Геннадию Дрозду…
– Да заткнитесь вы! – закричал он, обращаясь к неумолкающим телефонам.
В коридоре послышался дробный топот, потом в дверь снова постучали и громкий голос властно проговорил:
– Генеральная прокуратура. Господин Дрозд, откройте.
«Ничего у вас не выйдет».
Геннадий Яковлевич пригладил волосы и уселся в кресло. Достал из выдвижного ящика пистолет – тот самый, который забыл Коренко. А незачем разбрасывать табельное оружие.
– Ломайте дверь, – приказал тот же голос, и тут же раздался громкий удар, сопровождавшийся треском.
Дрозд снял предохранитель и передернул затвор, досылая патрон в патронник. В дверь снова ударили. Дерево жалобно застонало.
«Третий удар будет последним».
Он сунул дуло пистолета себе в рот и посмотрел в окно. Солнце, высвободившись из оков случайных туч, весело засияло, залив просторный кабинет Дрозда мягким теплым светом. В тот момент, когда дверь вылетела и в кабинет ворвались вооруженные люди, указательный палец Геннадия Яковлевича нажал на спусковой крючок.
Сенсационные статьи
Голд тоже с самого утра чувствовал себя не в своей тарелке. Он уже знал о том, что операция, задуманная Блинковым, лопнула, но все еще надеялся, что его сослуживец не попал в поле зрения силовых ведомств. Однако на связь Анатолий не выходил, и это было плохим признаком.
Голд вызвал секретаршу и попросил крепкого чая. Затем он включил компьютер. Пока шла загрузка параметров, он подумал о Шульге. Пора прекращать с этим прохвостом всякие отношения, от него больше вреда, чем пользы. Расслабился… Этот любитель детской «клубнички» уж слишком расслабился, нужно найти ему подходящую замену. Только прежде чем Голд отправит Шульгу на свалку, как выработавший свой ресурс двигатель, он заберет у него кое-что. То, с помощью чего он сможет легко управлять финансовыми потоками, движение и направленность которых он так долго настраивал и регулировал.
Ему принесли чай, и Голд с удовольствием отхлебнул глоток. Он любил чай прямо с огня и, разумеется, без сахара. Он был уверен, что сахар только портит вкус настоящего чая.
Зайдя в Интернет, Голд внезапно замер, поставив чашку на стол. Он не заметил, как чай расплескался и капли попали на какие-то документы, оставив коричневые пятна. Все его внимание было сосредоточено на новостных лентах.
Заголовки новостей кричали с первых полос: «Трест-Банк», банк «Сатурн»… Кто следующий?», «Кто стоит за убийством банкира Ракитина?», «Следователи Следственного комитета крышевали криминальный бизнес по части государственных кредитов», «Программа по оздоровлению экономики России обернулась неслыханной коррупцией», «Деньги, выделяемые государством в помощь малому предпринимательству, успешно переведены на иностранные компании»… И так далее и тому подобное.
Голд читал и не верил своим глазам; ему казалось, что все это не что иное, как глупый, дурацкий кошмар. Сейчас он протрет глаза, зевнет, и все это исчезнет.
Параллельно в его мозгу сверлила одна-единственная мысль: «Кто? Кто допустил все эти публикации?! Журналистка?!»
Блинков вчера обмолвился, что нажмет на этого упрямца Павлова, намекнув, что в этих целях его люди уже прижали некую Полину Шеремецкую и вроде бы держат ее на даче, которую он, Голд, выкупил специально для таких вот экстренных случаев и чтобы Блинков мог спокойно работать… Выходит, эта Шеремецкая успела накуролесить перед тем, как ее «приняли». Стерва! Голд сжал кулаки и выругался сквозь зубы. Он снова набрал номер Блинкова, но абонент хранил гробовое молчание.
Он прочитал пару статей, и его передернуло. Голд вызвал секретаршу и приказал принести утренние газеты. Все же Интернет – это одно, туда, как в яму, всегда сливали и будут сливать всякие помои; а к газетам у него было больше доверия, так уж сложилось.
Перепуганная состоянием начальника, секретарша через десять минут принесла шефу целую кипу свежих газет.
Там было все то же самое. И ладно бы «желтая пресса», но обличительные статьи были опубликованы в таких солидных изданиях, как «Аргументы и факты», «Коммерсант», «Российская газета» и так далее.
Голду неожиданно стало душно, и он ослабил узел галстука.