Павлов во все глаза смотрел на разбушевавшегося замминистра. «Да это же псих», – с удивлением сделал он для себя вывод. В принципе, делать ему тут нечего; выслушивать нытье Богачева по поводу трудного и несправедливого детства у него желания не было, все и так было ясно.
В этот момент в дверь гостиной кто-то сильно стукнул.
– Кто там? – недовольно крикнул Голд. – Ира, ты, что ли?!
В ответ снова ударили, на этот раз сильнее, причем складывалось ощущение, что стучали не рукой или ногой, а чем-то вроде трости или палки.
Богачев подлетел к двери и распахнул ее. В комнату медленно въехал на инвалидной коляске абсолютно седой старик. Его лицо было покрыто настолько глубокими морщинами, что кожа напоминала застывшую лаву, грубую и шершавую. Старик бросил на пол клюку и остановился напротив Богачева.
– Что тебе тут надо, папа? – раздраженно спросил Игорь Петрович. – Иру позвать?
– Ты… ты… – хрипло проговорил старик; его левый глаз начал дергаться, как при нервном тике.
– Что «ты»?
– Ты мне не сын после того… что я услышал… – с тихой яростью сказал инвалид. Его глаза стали влажными от слез. – Я никогда… не слушал чужие разговоры… Но сейчас… Это словно судьба! Я всегда… любил вас одинаково… Виктор был слабее тебя… Я хотел помочь ему обрести… уверенность… А ты… Игорь…
– Ага, я уже сорок один год как Игорь, – кивнул раскрасневшийся Богачев. Он поднял палку, брошенную отцом. – Судьба, говоришь? Значит, тебя тоже интересует, зачем я все это устроил?
Отец молчал, застыв в своем кресле, его иссохшие губы тряслись, будто бы он собирался что-то сказать.
– Ну, раз уж пошел такой разговор… – сказал Голд, приглаживая ладонью волосы. – Тебе интересно, зачем человеку столько денег, Павлов? Молчишь? Хорошо, объясняю популярно, по пальцам. Знаешь, скоро выборы, кстати. Ты за кого пойдешь голосовать? А ты, батя?
Ни Павлов, ни отец Богачева не промолвили и слова, и Голд продолжил, обращаясь к Артему:
– Вот ты, Павлов, умный, успешный адвокат. Как ты думаешь, сколько стоит стать президентом? А, Павлов?
– Можно я воздержусь от ответа? – холодно спросил Артем. Обстановка в комнате накалилась настолько, что, казалось, чиркни в воздухе спичкой, и все вокруг заполыхает грандиозным пламенем.
– О’кей. Я тебе отвечу, – хохотнул Голд. – Около восьмисот миллиардов. Всего-то. Пиар и агитация – сто ярдов, покупка через подставных лиц доли в самых больших компаниях – семьсот.
– Вполне.
Голд повернулся к отцу. С расширенными глазами и полубезумной ухмылкой, Игорь Петрович действительно напоминал опасного маньяка, которому чудом удалось сбежать из дурдома.
– А ты понимаешь, отец? Кто для тебя всегда был президентом? Кому ты всегда подсовывал лучшую конфетку и сажал на плечи в зоопарке, чтобы лучше было видно, пока я в твоих ногах путался? Кому ты всегда лишний рубль на мороженое подкидывал, а меня за каждую тройку ругал? Так кто из нас теперь больше достоин быть президентом – я или Витька?!
Богачев взмахнул клюкой, как саблей, сбив со стола злосчастный ноутбук. Тот зацепился шнуром за стул и повис в воздухе, болтаясь из стороны в сторону, как маятник.
– Игорь Петрович, прекратите, – сказал Павлов, поднимаясь с кресла.
– Ты свободен, – не глядя на него, произнес Богачев. – Уходи, Павлов. Ты свое сказал – я тебя услышал.
– Я… Я отрекаюсь от тебя, – прошептал отец Богачева, с силой сжав ручки инвалидной коляски. – Не думал, что на старости… узнаю такие… вести…
Павлов молча вышел из гостиной.
Выехав с территории дачи отца Богачева, Павлов остановился возле автомобиля Шамиля. Кроме него и его помощника на заднем сиденье была Полина. Увидев Артема, она с облегчением вздохнула и радостно улыбнулась.
– Все, – сказал как-то отстраненно адвокат. – Финита ля комедия. Полина, ты ко мне?
Девушка с готовностью вылезла из машины, Артем пожал руку Шамилю:
– Спасибо, брат. Не буду говорить, что бы я делал без твоей поддержки.
– Пустое, Тема, – отмахнулся Саффиров. – Ты меня знаешь. Удачи тебе. Я бы тебе сказал, чтобы берег себя и не влезал во всякие ситуации, но ты все равно меня не послушаешь.
– Ну, как ты? – спросила Полина, когда они выехали на трассу. Машина Шамиля какое-то время следовала за ними, потом отстала.
Павлов помолчал, потом сказал:
– Это он. Богачев и Голд – одно лицо. И сейчас у него не слишком приятный момент в жизни.
– Ну, ясное дело, кому хочется на нары, – с пониманием сказала Полина. Артем хотел рассказать девушке про финальную сцену с отцом-инвалидом, но раздумал. Они ехали в тишине, Полина задремала, а у Павлова перед глазами еще долго держался образ несчастного седого старика в инвалидной коляске, его наполненные болью и горечью слезящиеся глаза.
Экстренное совещание
С утра у Богачева раскалывалась голова – после того, как ушел Павлов, он вконец разругался с отцом и надрался, как последний забулдыга. После этого Игорь Петрович, как и планировал, хотел взять отгул, но какое-то шестое чувство шепнуло ему, что нужно собираться и ехать на службу.
Рабочий день, на удивление, прошел в тихой и спокойной атмосфере. Секретарша молча принесла кофе и ушла. Министр провел небольшое совещание, и Игорь Петрович был уверен, что по его окончании он останется еще для очередного неприятного разговора. К его изумлению, этого не произошло, все шло как обычно.
Странно, но почему-то Богачева это угнетало больше всего. Если бы его «песочили» и задавали всякие неприятные вопросы, Игорь Петрович с готовностью вступил бы в схватку – он уже давно подготовился к этому. Но все шло своим чередом, никто его ни о чем не спрашивал, наоборот, его даже… игнорировали, что ли?!
Вечером снова полил дождь, и он как завороженный уставился в окно. Из-за хлещущего ливня предметы за стеклом казались расплывчато-гротескными. Будто ненастоящими. Как и его жизнь.
Вы проиграли.
Голд снова и снова повторял про себя засевшую в мозгу фразу, небрежно оброненную Павловым. И все больше склонялся к тому, что этот адвокат прав. Несмотря на все свои достижения и служебный иммунитет, в сложившейся ситуации он абсолютно бессилен.
Резкая телефонная трель вырвала его из тяжелых раздумий. Игорь Петрович вздрогнул, подумав, что начинает пугаться собственной тени.
– Богачев, слушаю.
– Добрый день, Игорь Петрович, – проворковал приятный девичий голос. – Вам звонят из приемной премьер-министра.
– Да-да, я слушаю, – торопливо сказал Богачев, приказывая себе говорить спокойно и не выдать своего волнения.
– В девять вечера Николай Иванович назначил у себя совещание. Он просил не опаздывать, Игорь Петрович.
– Конечно. Я буду, – бесцветным голосом проговорил Голд.
Он повесил трубку и посмотрел на золотой перстень с вкрапленным крохотным бриллиантом, украшавший его безымянный палец. Неслучайно к Богачеву прицепился этот ник во Всемирной паутине – Голд. Игорю Петровичу вдруг пришла мысль, что если бы с «Трест-Банком» и «Сатурном» прошло все гладко, он вполне заслуженно мог бы сменить прозвище на Даймонд, расти-то все же как-то надо. Ха!
До совещания у премьера было еще полтора часа, но заниматься ничем не хотелось, и Игорь Петрович просто сидел у окна, не включая свет, и молча наблюдал, как капли дождя равнодушно-дробно стучат в стекло.
Без двадцати пяти девять Богачев вышел на улицу. К тому времени дождь почти прекратился, но небо все еще было затянуто сероватыми тучами. Он без труда нашел служебную машину и направился к ней.
– Привет, – бросил он водителю, и тот поздоровался в ответ. Присмотревшись, Игорь Петрович увидел, что за рулем сидит не его водитель.
– А где Георгий? – спросил он, усаживаясь на заднее сиденье.
– Я его подменяю, Игорь Петрович. У него жена ногу сломала.
– Надо же, несчастье какое, – пробормотал Богачев. – Ладно, поехали…
Усаживаясь поудобнее, он наклонился вперед и случайно бросил взгляд на зеркало. Игорь Петрович с трудом подавил крик – ему показалось, что вместо собственного отражения на него глядит его брат Виктор. У него был страшный вид, когда его поднимали с асфальта – с перебитыми, вогнутыми вовнутрь ногами, сплющенной головой, из трещины в черепе виднелся мозг. И он улыбался бескровными губами, и улыбался Богачеву!
Игорь Петрович крепко зажмурился, считая про себя до десяти, потом осторожно открыл глаза. Видение исчезло.
«У меня начинаются галлюцинации», – со страхом подумал замминистра.
– С вами все в порядке? – вежливо осведомился водитель.
– Да. Смотри лучше за дорогой.
Игорь Петрович откинулся на сиденье и вскоре задремал. Во сне он видел себя маленьким пацаном, ему снилось, как он и Виктор играли в Робин Гуда и отец помогал им вырезать луки, а также мастерить стрелы…
Машину тряхнуло, Богачев разлепил веки и первым делом посмотрел на часы. Двадцать минут десятого.
– Где мы?! – воскликнул он, оглядываясь. Машина неслась по какой-то незнакомой трассе, и, к безмерному удивлению Игоря Петровича, он понятия не имел, куда они едут.
– В чем дело? Куда мы едем? Я должен быть в Белом доме двадцать минут назад! – закричал Голд, но странный водитель хранил молчание.
Я его подменяю. У него жена ногу сломала.
Внезапно страшная догадка осенила Богачева. У Георгия, его водителя, не было жены. Он как-то откровенничал с ним и сообщил, что развелся с ней больше десяти лет назад, а недавно она умерла от рака.
– Остановитесь, – приказал Голд, но водитель и не думал снижать скорость. Они свернули с трассы, и машина затряслась на ухабах. Фонари вдоль дороги почти не встречались.
– Куда вы меня везете? Остановитесь немедленно! – снова закричал Богачев, и вдруг автомобиль затормозил. Откуда-то сбоку к машине метнулись две темные фигуры.
Безотчетный ужас парализовал Игоря Петровича, из глубин подсознания снова всплыл образ изувеченного Виктора, его бледное окровавленное лицо, обвиняющие глаза…