Ему не пришлось изобретать велосипед: единственной точкой опоры, могущей дать ему следующий толчок, был и оставался винный магазин под управлением Зинаиды Полухиной. Уже несколько лет она поставляла Пете товар для ночной торговли, и Спирский знал ее, как облупленную.
Он подошел к операции со всей серьезностью. Да, Пете пришлось побегать по комиссионкам и подежурить на Рижском рынке, но вареные джинсы, кофту от Версаче, платок от Диора и страшно модный в то время набор косметики от Пупо он ухватил. Спирский не исключал самых невероятных поворотов на этом пути: Зинка, человек из мира торговли, вовсе не походила на неизбалованных дворовых девчонок и могла отреагировать на такие подарки – пусть и к старому Новому году – довольно резко. Но произошло неожиданное: одинокая женщина проблемного возраста запала на давным-давно знакомого ей мальчика Петю мгновенно.
Если честно, Петя не был к этому готов. Да, время от времени он пытался поухаживать за девчонками, но это ничем никогда не заканчивалось, даже когда был повод пригласить их к себе домой. Петю нагло объедали, опивали, а затем так же нагло кидали. И только с Зинкой, а затем и с ее магазином «Ромашка» он справился блестяще. Сам.
– Ну что ж, дядя Леня, если не хочешь помочь… – начал он и замер.
Петр Петрович совершенно неожиданно для себя вдруг понял, что Верховный уже помог ему – честной оценкой силы противника. И тогда он позвонил начальнику своей службы безопасности.
– Гриша… есть клиент.
– Кто? – недовольно засопел явно еще не проснувшийся начальник.
– Павлов. Адвокат.
Сопение прекратилось.
– Это который из «Зала суда»? – осторожно поинтересовался многоопытный службист. – И чего вы хотите?
– Во-первых, знать, где он и что делает. Докладывать каждый час.
Гриша задумался.
– Это расходы… Он где, в Москве?
– Я не знаю. Вчера был в Тригорске, но Колесов говорит, что в номере он так и не появился.
– Ладно, Петр Петрович, – нехотя согласился Гриша. – Адреса офиса и квартиры я найду и наблюдение поставлю, но учтите, он может находиться и у друга, и на съемной квартире… так что гарантий никаких… сами пони…
– Начинай работать, Гриша, – оборвал его Спирский, – и немедленно.
Пена
Первым делом Артем вышел в прихожую и придвинул к приоткрытой двери тумбочку.
«Вот тебе, рейдер, и дырка в борту», – посетовал он, а сам уже бежал на кухню доставать египетскую медную турку, купленную в свадебном путешествии с Любой в Порт-Саиде. Артем выторговал ее и плюс еще три турки размером поменьше у торговца-бедуина за два доллара. Друзья, отведавшие кофе из этих двудолларовых турок, выпросили остальные три, а последнюю он берег исключительно для дорогих гостей, так как к кофе относился равнодушно, отдавая предпочтение зеленым чаям.
Вспомнив о Любе, Павлов тяжело вздохнул. Он развелся с женой, практически не пожив с нею. Пока учился в Академии КГБ, Артем как-то не придавал значения тому, что женился на дочери начальника. Но выпуск пришелся на самый путч, и когда он, трезво пораскинув мозгами, подал на увольнение – пока еще можно, без поражения в правах, тесть счел это едва ли не предательством Родины, а своего зятя – достойным «показательной» посадки. Чтоб другим неповадно было.
Артем рассмеялся и отчаянно загремел посудой, которая после визита незваных гостей тоже оказалась сдвинутой со своих привычных мест и разбросанной по столу и по полу.
«И где же турка? Ага… в мойке…»
Сажать вчерашнего курсанта оказалось просто не за что, но целеустремленный Любин папашка умел достигать поставленных целей, и житья не стало, а брак не спас даже подрастающий Антошка. И тогда они с Любой поговорили, трезво взвесили все, что потеряно, и то немногое, что осталось, и решили двигаться по разным траекториям.
– Я что-то не пойму… – послышался Настин голос, словно она прочитала его мысли, – ты женат?
«Альбом увидела…» – понял Артем. После прихода нежданных «гостей» многие вещи переместились по квартире совершенно непредсказуемо.
– Был. – Артем зажег газ и налил воду. – Люба с Антохой живет в Кембридже, под Лондоном, преподает русский язык и литературу. Ну, а сын уже учится в университете… на историческом.
Вопреки обыкновению, они сумели сохранить нормальные отношения.
Сзади неслышно подошла Настя:
– Обожаю смотреть, как мужики готовят. Что-то есть в этом первобытное, настоящее. Мужчина-добытчик кормит свою женщину.
«Свою женщину?!» – мысленно охнул он, однако от комментариев воздержался. Все выдавало в Насте цельную, горячую и страстную натуру, но как же она была непредсказуема и своевольна!
Будь она хоть немного попроще, Артем с ходу предложил бы ей, к примеру, принять ванну… перед кофе. Он так и видел эту картину: Настя осваивается в его ванной комнате. Сначала был бы слышен плеск и ее нежное мурлыканье какой-то незатейливой песенки. А потом она запустила бы гидромассажный агрегат, и пол старенькой арбатской квартирки закачался бы под вибрацией итальянского сантехнического чуда.
Артем рассмеялся.
– Вам смешно? – поинтересовалась Настя.
– Нет-нет, не обращайте внимания, – отмахнулся Артем и засыпал кофе.
Но мысли были только о том, как она могла бы выглядеть принимающей гидромассаж. Он сам не пользовался этим агрегатом, так как, во-первых, мылся быстро и под душем, а во-вторых, когда он его купил и решил испробовать, к нему сбежалось полподъезда соседей с резонным указанием на то, что дом вот-вот развалится. Понятно, что Артем уступил: цена покоя в доме была для него куда как выше этой игрушки. Но если бы речь шла о такой даме, как Настя, он спустил бы с лестницы всякого, кто посмел бы посягнуть на спа-процедуры прекрасной гостьи.
– Пойду освобожу хотя бы один столик, – хмыкнула Настя.
Артем кивнул и продолжил колдовать, раскладывая на прозрачной тарелке захваченные по дороге в ресторане пирожные, но соблазнительные видения уже не отпускали. Вот она стоит в ванной, наклонившись над водой. А вот она смеется, обнажая красивые зубки и отбрасывая назад пышные волосы, волнами спадающие на ее лицо. И от этого возникала порядком подзабытая дрожь и сладостное томление от предчувствия чего-то секретного и невероятно соблазнительного. А потом бы с ней что-нибудь произошло… Артем снял турку с огня… ну, к примеру, она – Венера, рожденная из пены морской, – начала бы тонуть в этой самой пене, и он бы ворвался, подхватил судорожно цепляющуюся за него девушку и силой вырвал ее из пенных оков. Поднял, прижал бы к себе и стремительно понес в спальню…
– Я газету на стеклянный столик постелила… – прервала его мечтания гостья. – Вы не в обиде за прессу?
– Не в обиде, – отозвался Артем и разлил кофе по чашечкам.
«Вот что бы я сказал твоим родителям и милиции? – нежно спросил бы он. – Представляешь заголовки завтрашних газет? «Адвокат Павлов утопил любовницу!» Или еще лучше: «Мыльная трагедия адвоката Павлова…»
А потом бы Артем обернул ее шелковым одеялом, подаренным мамой к Новому году. Набитое непряденым шелком, оно и впрямь было необыкновенным – в жару охлаждало, а в холод – согревало.
– И где обещанный кофе? – донеслось из комнаты.
Артем улыбнулся, подхватил чашечки и двинулся навстречу своей мечте.
– Скажите, Настя, вы никогда не чувствовали, как трагично несовпадение реалий и мечты?
Гостья изогнула изящную бровь.
– Каждая девушка это чувствует. Но ни одна вам в этом не признается.
Артем рассмеялся, и почти сразу засмеялась и она. Стало совершенно ясно, что здесь все взрослые, а потому все прекрасно понимают.
Зинка
Петр Петрович до сих пор помнил, как стоял на пороге Зинкиной, а теперь его квартиры с букетом гвоздик. Цветы, конечно, официозные, но в ту пору, да еще в середине января найти что-то другое было попросту невозможно. Зинка тоже была во всеоружии – принарядилась, надела подаренные Петей джинсики и кофточку с глубоким вырезом, ну, и на столе все было в порядке. Несмотря на все еще господствующий в стране дефицит, работникам торговли по-прежнему удавалось накрывать праздничные столы. И почти сразу же Петру стало ясно, насколько же различаются их истинные цели.
– Надо приватизировать твой магазин. Это сейчас можно сделать по упрощенной схеме, – горячо объяснял он.
– Ой, Петечка, какой ты умненький… обожаю умных мужиков, – на глазах таяла Зинка.
– Нужно срочно собирать документы, – волнуясь от близости цели, твердил он, – принимай меня на работу исполнительным директором, и я все сделаю.
– Как же мне тебя отблагодарить-то, Петрушенька? – все настойчивее демонстрировала вырез в кофточке директор магазина.
Он был упорен, однако и она двигалась к своему женскому счастью, – может быть, последнему в жизни, – с настойчивостью асфальтоукладчика, и в конце концов у всех все получилось.
В течение двух дней Петр Спирский стал новым директором создаваемого ТОО «Ромашка» и совладельцем здания магазина – 320 кв.м, отдельно стоящих складских помещений – 200 кв.м и примагазинной территории – еще 600 кв.м – все в черте Москвы.
В считанные дни он открыл на этой территории два новых приемных пункта – стеклотары и металла и проинструктировал приемщика, как отличать чугун от стали и бронзу от меди. И хотя приемщик, двоюродный брат Пети, все время все путал и умудрялся принимать даже ворованные вентили магистрального газопровода и канализационные люки, дело шло.
Тупость приемщика приводила Петю в бешенство – в Москве как раз провели показательный суд над похитителями таких люков, и ему приходилось возить их на переплавку на подмосковный завод. Но брат по-прежнему подводил его под статью, и в конце концов пьянчуги даже умудрились стянуть крышку от люка возле самого крыльца магазина.
И только Зинка была счастлива… действительно счастлива. Отстоявшая за прилавком полжизни, она с огромным облегчением сбросила всю эту ношу на единственного настоящего мужика в своей жизни и возвращаться к этому ежедневному кошмару – даже ценой перерыва драгоценного трудового стажа – не собиралась. Ни за какие коврижки.