– Чем? – досадливо крякнул губернатор. – Позвонить Батракову и сказать: Саша, я на твоей стороне?
– Хотя бы! – с вызовом ответила Настя.
Павлов, останавливая назревающую ссору, поднял руку:
– Валерий Матвеевич, вы действительно можете помочь делу. Во-первых, проконтролируйте, чтобы следствие об убийстве начальника спецчасти НИИ Пахомова было беспристрастным.
Губернатор открыл рот да так и замер.
– Постойте! Кто-то убит?!
«Удивление искреннее», – отметил Павлов.
– Да, – кивнул он, – подполковник в отставке Пахомов убит на своем рабочем месте, скорее всего, кем-то из рейдеров.
Губернатор помрачнел:
– Я не позволю замазать такое дело.
Артем благодарно кивнул и продолжил:
– И еще… необходимо освободить из изолятора сына зама по науке НИИ Прошкина.
– А при чем здесь Прошкин? – растерялся губернатор.
– Дело против НИИ висит на доверенности, которую Прошкин-старший дал рейдерам в обмен на свободу сына. Если парень выйдет, Прошкин отзовет доверенность и вся конструкция Спирского посыплется.
В зале повисла пауза.
«Ну же… – мысленно подбодрил губернатора Павлов, – раскройся до конца!»
Потому что, если губернатор пойдет на это, он – не Заказчик.
Петр Петрович не находил себе места. Прошло уже около часа, а отпущенный Бугровым адвокат ни в номере, ни в ресторане «Олимпии» так и не появлялся. И когда он все-таки решился и лично позвонил Бугрову, небо и земля словно поменялись местами.
– Он у губернатора в гостях, – нехотя ответил оперативник.
– Как – в гостях? – выдохнул Спирский.
Он еще мог поверить, что Некрасов вытащил московского адвоката из убойного отдела – просто, чтобы не говорили потом, что он в своей губернии даже милицию не контролирует… но чтобы пригласить в гости?!
– Я сам ничего не понимаю, – убито признался Бугров. – Позвонил на его личный телефон и лично пригласил в гости.
Спирский прикусил губу. В аппарате администрации губернии определенно что-то происходило, и он впервые понятия не имел, что именно.
«Они пошли на сговор, – застучало у него в голове, – а меня думают кинуть. Это точно!»
В такой ситуации единственной надеждой на благоприятный исход операции оставалось предложение Фрида.
Охота
Сергей Михайлович уже упаковал бумаги НИИ и с черного хода вышел во двор небольшого частного дома на окраине города, – скорее, из предосторожности, чем по необходимости. Прислушался и замер. Возле сарая определенно кто-то копошился.
«И кто ты?»
Колесов медленно отступил назад в дом, стараясь не скрипеть половицами, подошел к уже упакованному кофру и на всякий случай достал пистолет. Пошарил рядом, вытащил обойму, вставил, нащупал глушитель, насадил, снова прислушался – тихо.
«Наверное, какой-нибудь алкаш…» – с облегчением подумал он, и в следующий миг входная дверь отлетела в сторону.
Сергей Михайлович сделал все почти инстинктивно. Присел, выстрелил, попал… перекатился к столу, поймал в прицел еще одного мужчину, вошедшего уже с черного хода, попал… и признал, что происходит самое худшее: на него начали охоту.
Первый заместитель губернатора Аксенов уже выходил из бассейна, когда ему позвонил Некрасов.
– Иван Степанович, – гневно пророкотал губернатор, – я только что узнал, что в НИИ убит начальник спецчасти, а сын Прошкина невиновен и сидит в СИЗО из-за акций отца…
Аксенов насторожился:
– Ну, о ЧП в НИИ мне известно… А кто такой Прошкин?
– Зам по науке из «Микроточмаша», – яростно пояснил губернатор. – Так что, будь добр, останови этот наглый рейдерский налет!
– Я? – изумился Аксенов.
– А кто у нас милицию курирует? – агрессивно поинтересовался Некрасов. – Вот и позвони им, распорядись, чтобы закрыли это надуманное дело. Мне в губернии эта грязь не нужна!
Аксенов машинально вытер лицо махровым полотенцем и сел на полированную дощатую скамейку.
– Хорошо, позвоню…
– До завтра, Иван Степанович, – чуть менее гневно пророкотал губернатор.
– До завтра, Валерий Матвеевич… – попрощался Аксенов.
«Как же ты меня достал!»
Некрасов был кошмаром Ивана Степановича Аксенова всю его жизнь. В прошлом – вечный соперник по спортивной карьере, а с приходом новых времен – в карьере народного избранника и политика, пусть и местного уровня. Вот и теперь Валерий Матвеевич был губернатором, а Иван Степанович – всего лишь его первым заместителем.
Аксенов, троекратный чемпион города и чемпион области по вольной борьбе, был хорошо известен. Благодаря прошлым спортивным заслугам его охотно выбирали и переизбирали – электорату нравился простой на вид мужик из народа. Но и на последних, самых важных выборах снова одержал верх Некрасов.
Понятно, что щедрый Валера пригласил проигравшего оппонента возглавить хозяйственный блок в администрации и даже дал ему пост вице-губернатора. Но Аксенов недаром трижды побеждал Некрасова на соревнованиях по вольной борьбе; он прекрасно помнил, как выглядит Валерий Матвеевич, положенный на лопатки. И сдаваться не собирался.
– Эх, времена… эх, нравы… – вздохнул Иван Степанович и принялся вытирать чуть заплывшее жиром тело бывшего атлета.
Спортивное прошлое простого советского чемпиона было прекрасным. Аксенов и теперь мог рассуждать о спорте долго и со знанием дела. На женщин эти рассуждения производили неизменно положительное впечатление, и к концу разговора медведеподобный Иван Степанович Аксенов переходил к основному: объяснению, чем «двойной нельсон» отличается от одинарного и как правильно переводить соперника в партер. Ну а когда разогретые спортивной болтовней вице-губернатора девушки начинали хихикать и бросать многообещающие взгляды на могучую шею Ивана Степановича, он задавал свой коронный вопрос-загадку:
– Ну, а кто скажет, какой прием и какое положение в вольной борьбе обожают все женщины? Победительнице приз – демонстрация приема, проигравшим – тоже!
Естественно, девушки проигрывали – кто специально, кто искренне. А гордый и разгоряченный экс-чемпион области Аксенов уводил добровольцев показывать бросок через бедро и, конечно же, «туше».
Но времена изменились, и если раньше на танцах во Дворце культуры Тригорска любая девушка считала за счастье прогуляться и полюбезничать с борцом-чемпионом вполне бескорыстно, то теперь дамы, а особенно те, что обитали в московских клубах и ресторанах, предпочитали всем известным формам отношений исключительно товарно-денежные. Поэтому, когда Аксенову стали понятны перспективы превращения пансионата в элитный комплекс, он не мешкал.
Первым делом Иван Степанович поговорил с французским архитектором Свечниковым, детально объяснил ему, кто в области есть кто и почему все интересные проекты в конечном счете реализует именно он. И воспитанный в западной традиции эмигрант все понял и под гарантии реализации своей мечты без шума передал Аксенову 75 процентов будущего ООО «Новый русский Версаль» – генподрядчика всей реконструкции и строительства.
Чтобы зафиксировать договоренности, Аксенов ввел в учредители свою жену Тамару, а Свечников – сына Жана, специально приехавшего из Парижа. А едва Аксенов решил, что пора ставить в известность Некрасова, произошло неожиданное: «красный директор» Батраков уперся.
– Старая сволочь… – выдохнул Иван Степанович. – Ни себе, ни другим!
Хоронить проект из-за элементарной глупости Саши Батракова было бы еще большей глупостью, и ясно, что выход был найден – в лице Петра Петровича Спирского. Аксенов гарантировал рейдеру невмешательство администрации, а Спирский – изгнание Батракова из НИИ и передачу пансионата в руки ООО «Новый русский Версаль».
«И что теперь происходит?» – напряженно думал Аксенов.
Он контролировал все, вплоть до шагов приглашенного Батраковым адвоката, и пока даже Павлов ничего серьезного противопоставить Спирскому не сумел. По крайней мере, так утверждал Петр Петрович.
– Тогда почему подключился Некрасов? – задумчиво глядя на колыхающуюся воду бассейна, сам себя спросил Аксенов.
Ответа не было, а тем временем Некрасов не просто вмешался: он потребовал прекратить содержание сына Прошкина под стражей – одну из гарантий успешности всего рейда.
Аксенов набрал номер Спирского:
– Петр Петрович, что там с моим заказом?
Спирский начал неспешно, со знанием дела отвечать, и Аксенов задавал все новые и новые вопросы, но слушал только интонацию и вскоре обнаружил в голосе партнера знакомые нотки. Именно такие нотки проскальзывают у тех, кто пытается что-то скрыть.
Колесов убедился, что оба его «гостя» мертвы, снял туфли и куртку и, оставшись в черном свитере, скользнул к лестнице на чердак. Стараясь не скрипеть ступеньками, он быстро поднялся наверх, пробрался к маленькому оконцу и замер. Сверху он прекрасно видел притулившийся за сараем джип и еще двух человек: сидящего в машине водителя и ждущего результатов третьего киллера у калитки, и этот третий уже волновался.
Сергей Михайлович поймал его в прицел, мягко спустил курок, стремительно скатился по ступенькам вниз, перепрыгнул через труп у входа, метнулся к калитке и заглянул в застывшие глаза. Убедился, что киллер мертв, и только тогда вышел к машине, поднял пистолет и расстрелял водителя – прямо через лобовое стекло.
Когда стрелка часов миновала обозначенные Рыбаком сорок минут, ничего особенного не произошло, но вот когда прошло еще четверть часа, Павлова словно отпустило. Он не взялся бы этого объяснить, но внутри разлилось чувство абсолютного покоя, а еще через пару минут, когда он встал, чтобы попрощаться с этим гостеприимным домом, в его кармане тактично завибрировал телефон.
– Извините, – улыбнулся Артем провожающим его губернатору и Насте и вытащил телефон. – Да…
– Решение Григоровой прибыло! – счастливо отрапортовали из московского офиса.