Итак, остаток своего дня рождения я провел, разъезжая по Александрии и расспрашивая об актерской труппе пантомимов Мельмака. Люди сразу поняли, о ком я говорю; — «Ах, труппа с дрессированной обезьянкой, - говорили некоторые, или — та, с двумя очаровательными игроками на свирели, — или (чаще всего) — та, с той восхитительной молодой актрисой, которая бегает по улицам голышом!» Многие люди также кивали, когда я описывал им человека с белой полоской, разделяющей волосы и бороду пополам, хотя вряд ли кто знал их руководителя Ликоса по имени.
Все знали труппу Мелмака, но никто и понятия не имел, где они живут и как с ними связаться. Любопытно, что в таком перенаселенном городе семеро мужчин, одна девушка и обезьянка, были такими заметными, когда этого хотели, и настолько неприметными за сценой.
Задавая некоторым своим знакомым вопросы о труппе пантомимов, я как бы случайно упоминал о набережном рынке, просто чтобы узнать, был ли там кто-нибудь из них в тот день. Как оказалось, некоторые из моих знакомых действительно ходили туда за покупками или, по крайней мере, проходили через рынок. К сожалению, я не встретил никого, кто видел бы двух девушек, соответствующих моему описанию Бетесды и Аксиотеи, пока, ближе к концу дня, я не заглянул к паре пожилых евнухов, ушедших в отставку с королевской службы и живших вместе в прекрасно обставленной квартире недалеко от дворца.
Их звали Кеттел и Беринус. Они никогда не просили у меня денег за информацию, но всегда, казалось, рады были меня видеть, усаживали на удобный диван, зажигали немного благовоний и заботились обо мне, как тетушки о любимом племяннике. Оба евнуха были кладезем информации о частной жизни практически любого, кто был связан с дворцом, но по своему опыту я понимал, что на них нельзя было положиться полностью; они были склонны давать волю своему воображению. Поскольку они специализировались на дворцовых сплетнях, у меня не было причин думать, что они что-то знают о Мелмаке, да они и не знали. Но когда я упомянул о прибрежном рынке, их брови взлетели вверх.
— О, у них там самые красивые украшения! — Кеттел, который был невероятно толстым, поднял одну руку. Огромная масса плоти свисала с ее конечности, как куриная бородка. Он потряс пухлой рукой, позвякивая браслетами на запястье. — Я купил там сегодня этот прекрасный бронзовый браслет.
— И заплатил слишком много! - сказал Беринус, который был настолько же худощав, насколько его спутник толст. Он коснулся кусочка лазурита, который висел на цепочке на его костлявой шее. — А я купил это красивое ожерелье за половину цены того отвратительного браслета.
— Обе работы отлично сделаны, - сказал я.
Кеттел захихикал от комплимента. Беринус захлопал ресницами и протянул руку, чтобы поправить парик. Я считал само собой разумеющимся, что оба евнуха брили головы, но даже в уединении их дома я никогда не видел ни одного из них без изысканных и дорого выглядевших накладных волос.
— В котором часу вы были там, на рынке? — спросил я, стараясь говорить, как можно небрежней.
— О, незадолго до полудня, —- ответил Кеттел. — Немного пораньше там цены слишком высокие. Придешь позже - все хорошее расхватают.
— Понятно. Вы случайно не обратили внимания на красивую молодую женщину в зеленом, с черными волосами ...
— Ну да, мы ее видели, - сказал Беринус.
— Конечно, видели, - произнес Кеттел.
Мое сердце ощутило удар: — Вы оба уверенны в этом?
Бериниус поднял бровь: — Ты спрашиваешь потому, что мы поссорились.
— Вы с ней поссорились? Вы что, с ней разговаривали?
— Нет, нет, нет. Мы не с ней поссорились. Никто из нас с ней не разговаривал. Мы только видели ее. За исключением того, что мы видели ее в разное время, - сказал Кеттел.
— Что вы имеете в виду?
Они посмотрели друг на друга, словно решая, кто должен заговорить первым. Начал Кеттел: — Мне пришлось на минутку покинуть рынок, чтобы удовлетворить зов природы. Выше по улице, в квартале от рынка и за углом, находится общественная уборная. Когда я закончил свои дела и вышел, чуть дальше по улице я увидел ту самую девушку, которую ты только что описал. Ее тащили двое довольно грубых на вид парней, и она устроила им настоящую драку.
Мое сердце бешено заколотилось в груди: — И их никто не остановил?
— Это происходило недалеко от рынка. Вокруг почти не было людей. Я окликнул их, но они велели мне заткнуться и не лезть не в свои дела. Они сказали, что девушка беглая рабыня, и они возвращают ее хозяину.
— И ты им поверил?
— Почему бы и нет? Даже если всё было не совсем так, как казалось, — что ж, в наши дни, когда видишь на улице какую-нибудь драку, никогда не знаешь, что и подумать. Никогда не знаешь, кто получает королевское жалование, неважно, насколько дико они выглядят, или кто может быть обычным преступником, или даже шпионом! Все вышло из-под контроля. Не то что в старые добрые времена, когда у власти надежно стояла старая царица Клеопатра. В наши дни лучше заниматься своими делами и не вмешиваться
— Значит, девушке никто не помог? — Я старался, чтобы мой голос звучал ровно. — Двое мужчин просто увели ее?
Кеттел пожал плечами: — Полагаю, что да. На самом деле я не особо задумывался об этом, пока не встретился с Беринусом на рынке и случайно не упомянул о том, что видел - и он сказал, что мне это должно быть, почудилось!
— Почему ты так сказал, Беринус?
Евнух сложил свои длинные, тонкие руки. — Потому что я только что видел ту же девушку - и без каких-либо хулиганов поблизости. Девушка в зеленом направлялась в противоположном направлении, к набережной, и она совершенно не переживала, а маленький мальчик вел ее за руку.
— Маленький мальчик?
— Я полагаю, посыльный. Хорошо одетый, видимо, из богатой семьи, но сам по себе, скрее, не свободнорожденный, а раб. Темноволосая красавица в зеленом следовала за мальчиком и выглядела весьма довольной собой.
— Что заставило тебя подумать, что это была та же девушка, которую видел Кеттел?
Беринус поджал тонкие губы: — Чем точнее Кеттел описывал девушку, которую он видел, тем больше она соответствовала описанию моей девушки - и действительно, какова вероятность того, что две восхитительные молодые брюнетки в зеленых платьях окажутся на рынке в одно и то же время? Я думаю, что Кеттел что-то и видел, но, скорее всего, он неправильно понял, что там происходило. Такое случается с ним постоянно. Печально, что в его возрасте разум начал играть с ним злые шутки.
— Ах ты, сын крокодила! - огрызнулся Кеттел. — Это ты сам все выдумываешь! Ты, наверное, даже не видел этой девушки. Только после того, как я описал ее, ты внезапно «вспомнил» , что видел ее. Это не мой, а твой разум играет с тобой злые шутки!
— Или, возможно, вы оба увидели именно то, что, видели, - сказал я, и мое сердце упало.
— Как тебя понимать? — Беринус поднял бровь. — Почему ты спрашиваешь об этой девушке, Гордиан? Кто она такая и что она значит для тебя?
Я покачал головой, ничего не ответил и быстро удалился.
Спасаясь от облаков благовоний, которыми были пропитаны апартаменты евнухов, я отчаянно нуждался в свежем воздухе, но это не принесло мне облегчения. В груди так сдавило, что я едва мог дышать.
Солнце начало садиться и отбрасывать длинные тени. В воздухе витали звуки и запахи готовящейся еды, но у меня не было аппетита.
Когда я, наконец, направился домой, я попытался осмыслить то, что сказали мне евнухи. Если верить их рассказам, один видел Аксиотею, а другой - Бетесду, причем в одно и то же время. Одна из девочек была похищена, в то время как другую увел мальчик-раб - но которая из них была которой?
Прибыв в свой многоквартирный дом еще более подавленным и встревоженным, чем когда-либо, я вошел в здание, прошел мимо квартиры домовладельца и поплелся вверх по лестнице. В глубине души я надеялся, что, когда я доберусь до верхнего этажа и открою дверь в свою комнату, Бетесда будет находиться там и ждать меня.
Какая причина могла объяснить ее исчезновения? Это не имело для меня никакого значения. Я просто хотел, чтобы она оказалась там.
Я открыл дверь и вошел внутрь.
Комната была пуста.
Я закрыл дверь и запер ее на засов маленьким деревянным бруском, затем упал на кровать, думая, что никогда не засну. Но долгий день вымотал меня. Я закрыл глаза и погрузился в сон без сновидений.
VI
Когда я проснулся на следующий день, комната казалась мне еще более пустой, чем когда-либо.
Где сейчас находилась Бетесда? Что с ней случилось?
Я стал искать Мелмака и его труппу заново. Я исчерпал все свои обычные источники, поэтому начал с нуля, нагло обращаясь к совершенно незнакомым людям. Я пожалел, что потратил столько денег на новое платье для Бетесды. Монеты всегда могут развязать языки, но мой кошелек был почти пуст.
В конце того долгого, ужасного дня я знал не больше, чем в тот момент, когда проснулся.
Прошел еще один день, а я по-прежнему не узнал ничего нового. Волны гнева и отчаяния захлестывали меня, чередуясь с ощущением оцепенения. Каждый раз, когда я возвращался в свою комнату, часть моего эго надеялась, что Бетесда будет на месте, ждать меня. Но комната как всегда была пуста.
Однажды днем я совершенно случайно зашел в таверну в Ракотисе, всего в нескольких шагах от моего жилья, думая потратить последние несколько монет на чашку приличного греческого винаи в глубине полутемной комнаты увидел Мелмака.
Его лицо скрывалось в тени, но это должен был быть он. На его плече сидела обезьянка.
Я отступил в темный угол и некоторое время просто наблюдал за ним, чтобы убедиться, что он один. Затем я внимательно осмотрел комнату, отметив все возможные выходы. Теперь, когда я, наконец, нашел его, мне не хотелось бы, чтобы он выскользнул из моих рук. Я подумал, что у меня не было оружия, кроме маленького ножа, который больше подходил для запугивания обезьянки, чем такого человека. Кроме того, Мелмак был сильнее меня. Он, безусловно, был крупнее и мускулистее. Но у меня было бы преимущество внезапности, не говоря уже о праведном гневе.