ировала. Когда же Кристофер, не разобравшись в тактике Рейгана, стал отвечать на его критику, на свет была извлечена некая «одиннадцатая заповедь», сформулированная председателем республиканской организации штата Гэйлордом Паркинсоном и осуждавшая политические нападки на однопартийцев[180]. Произносил ли что-то подобное партийный шеф штата, осталось неизвестным, но в любом случае при столь позитивной ссылке на его мнение он счел целесообразным не вмешиваться в спор.
Что же касается Брауна, то ранее он заявлял, что не собирается выставлять свою кандидатуру на очередной срок. Тот факт, что он изменил свое решение и включился в борьбу, был охотно использован Рейганом и его помощниками, которые теперь стали обвинять губернатора в карьеризме, непоследовательности, нарушении обязательств и прочих смертных грехах. Кроме того, были обнаружены и умело использованы свидетельства, что в прошлом Браун покровительствовал Рейгану на его актерском поприще и в профсоюзной деятельности, теперь же — что было естественно — резко его критиковал за административную неопытность и даже называл его «опасным элементом», естественно, связывая его с потерпевшим поражение на президентских выборах Голдуотером. О том, что Браун все более оказывается в незавидном положении, свидетельствовали результаты первичных выборов (праймериз), организованных демократами. На них Браун получил чуть больше половины голосов, а другой демократ, мэр Лос-Анджелеса Сэм Йорти, набрал 48 процентов.
За сценой упорно работали опытные политики, мобилизуя все пропагандистские и организационные силы на помощь Рейгану. Немалую поддержку ему оказал Ричард Никсон, будущий президент США, у которого были свои счеты с Брауном, так как на предыдущих губернаторских выборах он боролся против него и проиграл. Переехавший теперь на восточное побережье страны и создавший там свою юридическую фирму, Никсон часто бывал в Калифорнии, и каждый раз Рейган встречался и советовался с ним как с опытным политиком.
Между тем Браун продолжал допускать одну ошибку за другой. Видимо, наиболее серьезной из них была попытка связать Рейгана с Обществом Джона Берча, к которому тот не имел никакого отношения. Это общество, основанное в 1959 году, было названо по имени американского баптистского миссионера и одновременно офицера военной разведки, убитого в Китае коммунистами в 1945 году. Хотя в программных установках организации, которая рассматривалась в США как крайняя праворадикальная, было немало общего с тем, что проповедовал Рейган, существовали и серьезные отличия[181].
Для Рейгана были неприемлемы антисемитские взгляды руководителей этого общества, их заявления о том, что миром постепенно овладевает «конспиративный кагал интернационалистов и коррумпированных политиков», их призывы к выходу США из Организации Объединенных Наций и т. п.[182] На это последнее обвинение Рейган ответил изящно. Стремясь не оттолкнуть от себя тех, кто прислушивался к крайне правым радикалам, и имея в виду определенное сходство установок с ними, он заявил: «Каждый член этого общества, который меня поддержит, будет заимствовать мою философию. Я заимствовать их философию не буду»[183].
Браун явно усугубил свою ошибку, когда сравнил Рейгана, «также актера», с актером Джоном Бутом, убившим президента Линкольна. В пропагандистском фильме Брауна изображалась сцена, в которой он, демократический кандидат, внушал девушкам-негритянкам: «Я веду борьбу против актера. Вы же знаете, кто убил Авраама Линкольна, не так ли?»[184] Такое грубое и неправомерное сравнение явно не понравилось массе избирателей[185]. Сам же Рейган оценил заявление Брауна так: «Экстремистская фраза со стороны того, кто выставляет себя разоблачителем экстремизма»[186].
В то время как в предвыборной агитации демократов, в выступлениях самого Брауна Рейгана, как правило, причисляли к крайне правым, сам он стремился продемонстрировать свою принадлежность к центру Республиканской партии, но воздерживался от какой-либо критики тех, кого считал более правыми. Процитированное его высказывание по поводу Общества Джона Берча представляется весьма показательным.
Совершенно иначе обстояло дело с группами сторонников Демократической партии и тем более с ее левым крылом, а также со стоявшими вне этой партии леворадикальными деятелями, которые находили опору в Голливуде и особенно ярко проявлялись в движении новых левых, в частности в призывах к свободному употреблению наркотиков и «сексуальной революции». Назвав зародившееся в Калифорнийском университете в городе Беркли Движение за свободу слова «движением за грязное слово», Рейган приписывал этому движению организацию наркотических и сексуальных оргий и вообще «такое поведение, которое я не в состоянии вам описать»[187].
Таким образом, кандидат в губернаторы стремился предстать перед общественностью как человек высочайшей морали, который не осмеливается даже смутить своих сограждан описанием той «грязи», которую творят развращенные калифорнийские студенты.
Между тем в Движении за свободу слова действительно участвовали юноши и девушки, которые считали предрассудками всякие сексуальные ограничения и нарочито провозглашали свободу половых связей, отвергая их интимный характер, подчас даже демонстрируя половые акты на публике. Но в основе этого движения лежали иные требования: отмена запрета на политическую деятельность на территории университетских кампусов, признание за студентами права на свободу слова, включая не только кампусы, но и учебные аудитории[188]. Правда, никто из лидеров движения не мог толком объяснить, что именно подразумевается под «свободой слова в аудиториях», означало ли это срыв лекций и других занятий или только возможность высказывать собственные взгляды по данной дисциплине, не соответствующие позиции преподавателей. Что же касается внешней политики, то калифорнийские студенты оказались во главе движения за вывод американских войск из Вьетнама и прекращение вьетнамской войны.
Фактически почти всю избирательную кампанию Рейган посвятил критике губернатора Брауна и левых течений, сосредоточив значительную часть своих нападок на студенческих выступлениях. О том, какова будет его деятельность на высоком посту, он предпочитал не говорить. Отсюда и проистекало его знаменитое заявление, которое мы уже приводили в другой связи, по поводу того, что он «никогда не играл губернатора».
Лишь изредка и весьма сдержанно Рональд указывал, что он резко сократит и ограничит административные органы, однако это никак не затронет сферу социального обеспечения, в частности широкую программу помощи безработным, введенную Брауном.
В основном, когда заходила речь о положительной программе, Рейган говорил о намерении создать «общество, основанное на творчестве», «креативное общество», явно противопоставляя этот лозунг программе «великого общества» президента Джонсона. Некоторые наблюдатели видели в этом президентские амбиции политика, который еще даже не выиграл губернаторские выборы.
Рейган постоянно совершенствовал свои ораторские способности, продолжал записывать основные тезисы выступлений на карточки, располагая их в определенном порядке, а затем репетировал особенно важные речи, иногда даже перед зеркалом. При этом он выработал собственную систему сокращений, что позволяло поместить на одну карточку немалый текст, чтобы потом создать впечатление у аудитории, что оратор говорит импровизированно, не пользуясь заранее написанным текстом[189].
Его агитация в сочетании с актерской харизмой и умением свободно держаться на публике в полной мере сработала. Многие избиратели, ранее голосовавшие за Брауна, от него отвернулись. На выборах, состоявшихся 8 ноября 1966 года, Рейган получил 3,7 миллиона голосов (57,5 процента), тогда как Браун — 2,8 миллиона (42,2 процента)[190].
Так Рональд Рейган вышел на первый план американской политической жизни, став губернатором одного из крупнейших и важнейших во всех отношениях штатов Америки.
Начало губернаторства. «Кухонный кабинет»
Первые шаги на губернаторском посту не были, однако, легкими.
В легислатуре (законодательном органе) штата большинство было у демократов, которые всячески препятствовали инициативам губернатора. Фактически демонстративными и в то же время совершенно безответственными были действия большинства законодателей, связанные с расходованием бюджетных средств. Было принято постановление, распределявшее расходы таким образом, что средства, рассчитанные на 15 месяцев, должны были иссякнуть через 12, в июне 1967 года. Иначе говоря, третий квартал 1967 года оставался вообще без средств (финансовый год начинается в США 1 октября). Таковым было, по словам Дж. Вейсберга, «добро пожаловать» Рейгану в столицу штата город Сакраменто[191].
Ранее не сталкивавшийся с финансово-хозяйственной деятельностью (экономические знания, полученные в колледже, были давно позабыты), фактически бойкотируемый большинством легислатуры, Рейган был, однако, полон оптимизма или по крайней мере делал вид, что никакие препятствия ему не страшны.
Став губернатором, он в качестве ближайшего плана объявил прежде всего не необходимость разрешить тот финансовый кризис, который должен был неизбежно наступить через полгода, а две задачи преимущественно политического характера — «устроить бездельников, живущих на социальные пособия, на работу» и покончить с неразберихой в Калифорнийском университете