Форд ответил обвинениями в адрес Рейгана, назвав его попытки изменить партийное правило, согласно которому фамилия кандидата в вице-президенты называется после выдвижения главного претендента, «кампанией нищенствующих»[249].
Этот взаимный обмен нападками продолжался вплоть до момента голосования 18 августа, в результате которого Форд победил в первом же туре, лишь незначительно опередив Рейгана. За действовавшего президента было подано 1187 голосов (52,5 процента), за Рейгана — 1070 (47,4 процента). Один делегат голосовал за случайного кандидата[250].
Хотя Форд победил незначительным большинством голосов, это была бесспорная победа, с которой Рейган не мог не считаться. Что ему оставалось делать? Он избрал совершенно беспроигрышную линию — произнес якобы импровизированную речь (она была написана заранее, в предчувствии отрицательного результата голосования, и накануне Рональд репетировал ее).
Речь, с которой он выступил сразу после того, как Форд объявил, что он с благодарностью принимает номинацию, действительно была эмоциональной и производила впечатление искренности. Тут уж ничего не поделаешь: даже тогда, когда профессиональный актер говорит искренние слова, невольно создается впечатление игры. В любом случае все сказанное Рейганом свидетельствовало, что за последние годы и особенно за последние месяцы он многому научился.
Существует мнение, что до самого момента голосования Рейган надеялся, что выберут именно его. Он готовился к такому событию и со своими помощниками написал эмоциональную речь на этот торжественный случай. Теперь же, когда был выдвинут соперник, Рональд, по оценке ряда делегатов съезда, превратил ее в слова поддержки другого кандидата, точнее, даже не его самого, а утвержденной съездом предвыборной платформы[251]. Представляется, однако, что такой поворот не был возможен, что Рональд заранее подготовил два варианта речи — победный и с признанием поражения.
Выступления кандидатов, потерпевших поражение, не были в традиции республиканцев. Подняться на трибуну Рейгана попросил Форд, который, видимо, надеялся, что соперник, не готовый к выступлению, еще более потеряет свой авторитет. Однако президент ошибся: речь Рейгана показалась слушателям настолько яркой, что некоторые из них выражали сожаление, что проголосовали «не за того» кандидата. Позже Рейган назвал это выступление «Сияющий город на холме»[252], хотя в тексте речи такое сравнение было сделано лишь мимоходом.
Центральным моментом выступления были слова о том, что будет представлять собой Америка через 100 лет, точнее, как американцы того далекого времени отнесутся к своим предкам. Имея в виду одобренную съездом партийную платформу, которую Форд в случае победы на выборах должен был выполнять, Рейган поведал о людях конца XXI века. Им предстояло повторять: «Мы благодарим Господа за тех людей в 1976 году, которые предотвратили потерю нами свободы; кто сохранял эту свободу на протяжении следующих ста лет; кто уберег наш мир от ядерного разрушения». Оратор продолжал: «Сохранят ли американцы [через столетие] свои свободы, зависит от нас, от того, что мы делаем».
Мало кто заметил тогда, что в этом кратком выступлении Рейган в общей оценке международного положения и перспектив внешней политики своей страны перешел от лозунга разрушения противостоящей системы к выражению тревоги по поводу угрозы ядерного разрушения. Никто не мог предположить, что этот тезис станет одним из ключевых в международной деятельности будущего президента Соединенных Штатов.
На следующий день Рейган объявил о прекращении работы его штаба, размещенного в отеле «Аламеда плаза», поблагодарил своих советников и сотрудников. Некоторые из них с крайней неохотой расставались с рекламными футболками, на которых красовался портрет Рейгана или была его фамилия. Они плакали, полагая, что их шеф навсегда прощается с политикой. Рональд, однако, развеял их сомнения, заявив: «Мы проиграли, но дело, наше дело продолжается». И затем произнес четыре строки из старой английской баллады (ее автор неизвестен, она считается народной, хотя некоторые приписывают ее авторство британскому поэту XVII века Джону Драйдену). Рейган помнил эту балладу с детства:
I'll lay medow hand bleed a while;
Although I am wounded,
I am not slain.
I shall rise and fight again.
Я ранен. Кровь… Немного отдохну,
Но как тут полежишь, когда война?
Раз не убит, боец стремится на войну
Всегда, когда не грош ему цена[253].
Поражение на республиканском съезде оказалось, как это ни парадоксально звучит, исключительной удачей для Рейгана с точки зрения последующего хода событий. В 1976 году в результате уотергейтского скандала, помилования Никсона, фактического поражения США во вьетнамской войне Республиканская партия потеряла доверие. За месяцы до ноябрьских выборов 1976 года подавляющее большинство наблюдателей предрекало ей поражение в борьбе за пост президента независимо от того, какого кандидата она выдвинет. Положение не изменилось и после партийных съездов.
Правда, Демократическая партия выдвинула своим кандидатом в президенты Джимми Картера — человека почти неизвестного в национальном масштабе. Перед этим он был членом сената штата Джорджия и последние четыре года (1971–1975) являлся губернатором этого штата. Картер занимал средние, примирительные позиции между либеральными демократами Севера и так называемыми диксикратами — консерваторами Юга. В Демократической партии были деятели значительно более известные, чем Картер, отличавшиеся несравненно более яркими публикациями и выступлениями. Однако все они или непосредственно принадлежали к вашингтонскому истеблишменту, или были с ним тесно связаны. Недоверие к столичной бюрократии перекинулось от республиканцев к демократам. Это и привело к тому, что большинство участников съезда поддержали Картера, выглядевшего как «серая мышка».
Ко времени съезда, состоявшегося в Нью-Йорке 12–15 июля 1976 года, в Демократической партии возникло движение «АВС», которое расшифровывалось как «Anybody but Carter» («Кто угодно, кроме Картера»). Но участвовали в нем только северные либералы, возникло движение слишком поздно, чтобы охватить всю страну, и протестовало против Картера только на том основании, что он представлял один из южных штатов. Повести съезд за собой это движение оказалось не в силах.
Хотя демократы и выдвинули на высокий государственный пост второстепенную фигуру, ей благоприятствовал весь комплекс предыдущих событий. За недели перед выборами Форд и его команда оказались не в состоянии изменить ситуацию в свою пользу несмотря на то, что проводили свою кампанию несравненно более энергично, чем Картер. На протяжении последних двух месяцев перед выборами (они состоялись 2 ноября) Демократическая партия, прежде всего по вине пассивного Картера и его аппарата, неуклонно теряла тот огромный перевес в опросах общественного мнения, который первоначально существовал. Выборы дали почти ничейный результат. За Картера подали голоса 50,1 процента избирателей (он получил 297 выборщиков), за Форда — 48 процентов (249 выборщиков). Около двух процентов голосовали за других кандидатов. В числе прочих оказался и Рейган, которого вписывали в бюллетени в родной Калифорнии.
В результате оказалось, что вопреки всей предыдущей практике американских косвенных выборов один из членов коллегии выборщиков не проголосовал ни за одного из официальных кандидатов двух ведущих партий. В связи с этим по всей стране о Рейгане вспоминали как о деятеле, имя которого связано с нарушением американской традиции, что в какой-то степени сыграло ему на руку.
Можно полагать, что в том случае, если бы Рейган был выдвинут кандидатом в президенты, он скорее всего проиграл бы Картеру, что крайне затруднило бы его дальнейшую политическую карьеру. В реально сложившихся условиях он воспользовался, по существу дела, провальным президентством Картера для реабилитации Республиканской партии в глазах массы избирателей, для собственного политического авторитета, что позволило ему успешно выступить на следующих выборах.
Так неудача в кампании 1976 года оказалась стимулом к дальнейшему восхождению на политическую вершину.
Глава 7ПРОВАЛЫ КАРТЕРА И ВЫБОРЫ 1980 ГОДА
Неудачи демократов и Рейган
Президентство Картера вначале не было однозначным. Казалось, что он приступает к исполнению демократических обещаний, которые в изобилии преподносились публике во время предвыборной кампании. Были продолжены начатые ранее переговоры с СССР об ограничении стратегических вооружений и выработан соответствующий договор ОСВ-2, подписанный Картером и Л. И. Брежневым в Вене 18 июня 1979 года.
Однако через полгода после этого СССР ввел свои войска в Афганистан, что было расценено во всем западном мире как откровенное вмешательство в дела другой страны. Тот факт, что эти действия были проявлением глобальной внешнеполитической стратегии, в которой СССР был силой, противостоявшей США, также ведущим политику с позиции силы, при этом игнорировался. Ответом правительства США было оглашение намерения начать широкомасштабное финансирование афганских антикоммунистических вооруженных формирований экстремистского мусульманского толка[254].
В результате сенат США отказался от ратификации договора с СССР и договор не вступил в силу.
В конце 1970-х годов началась новая волна обострения международной напряженности, которая обосновывалась президентом США как борьба за демократию во всем мире, против коммунистической угрозы, а в СССР официально трактовалась как агрессивная внешняя политика американского империализма, диктуемая военно-промышленным комплексом США. В идейно-политическом отношении советская внешнеполитическая позиция была несравненно более уязвима. В то же время предыдущие переговоры Картера с Брежневым и подписание ими договора ОСВ-2 оценивались большинством американских наблюдателей (прежде всего республиканца