оследует примеру героев и прославится. «Я был молокососом и молился о том, чтобы стать героем»[31], — писал Рональд Рейган в 1977 году.
Живые свидетельства участников недавней войны дополнялись воспоминаниями ветеранов Гражданской войны 1861–1865 годов, которых в Иллинойсе через полвека с лишним оставалось совсем немного и которых тем более чествовали как носителей американской свободы, сохранивших единое государство, не дав ему распасться.
Пока его брат и другие мальчишки играли в войну, Ронни внимательно слушал рассказы ветеранов, а затем живо представлял, как он повел бы себя в реальной боевой обстановке.
По всей видимости, основной причиной того, что у Ронни в детстве не сложились товарищеские отношения ни с одним из сверстников, являлись частые переезды семьи. Правда, сам Рональд позже убеждал свою жену Нэнси, что он в подростковом возрасте чуждался общества и предпочитал проводить время в одиночестве, бродя по окрестностям, купаясь в речках и даже занимаясь верховой ездой[32].
Эти рассказы, однако, выглядят фантазией, особенно если иметь в виду, что карманные деньги у Ронни водились очень редко, так что он был не в состоянии позволить себе конные прогулки.
В то же время взрослым американцам того времени перспектива военных подвигов казалась крайне отдаленной, если не иллюзорной. США принадлежали к числу стран — победительниц в мировой войне. Они, правда, не вошли в Лигу Наций — созданную после войны международную организацию безопасности, но сотрудничали с ней и считали, что разгром Германии и ее союзников обеспечил длительный мир.
Разумеется, обычные общественные трудности были налицо. Социальное неравенство, эксплуатация труда, преступность, заразные болезни и прочие негативные факторы омрачали жизнь основной массы американцев. Корь и дифтерия, с которыми через несколько десятилетий стали быстро и сравнительно легко справляться, в то время были смертельными болезнями. Когда Ронни было семь лет, его мать стала жертвой эпидемии гриппа и едва не умерла. Грипп тогда называли «испанкой» по названию страны, где, как считалось, началась пандемия, он быстро распространился и на Американский континент. В США от «испанского гриппа» умерло около 675 тысяч человек, или 0,6 процента всего населения страны.
Семья Рейган принадлежала к тем кругам низшего социального класса, представители которого смотрели в будущее с оптимизмом. Ронни воспитывался в обстановке, которую в последующем стали называть временем «американской мечты»: каждый человек, обладающий даже средними способностями и не имеющий никакого состояния, может добиться осуществления своих чаяний, если приложит к этому все свои силы и энергию. При этом проповедовалось, что реализовывать свои цели следует только честным путем, что абстрактное «добро» всегда побеждает умозрительное «зло».
Это были, разумеется, утопические грезы в реальном мире борьбы за существование, но на юного Ронни, как и на огромную массу его сверстников, они оказывали мощное воздействие. Постепенно книги о боевых героях и их подвигах сменялись литературой о жизни подрастающего поколения в американской глубинке, о том, как юноши мужают, преодолевают невероятные жизненные трудности. Но в конце почти всегда был «хеппи-энд» — герой становился сенатором, или владельцем крупной компании, или удачливым актером и т. п.
Постепенно мечта стать военным и прославиться подвигами на поле боя сменилась желанием рассказывать, а затем писать забавные истории. Примером в этом отношении был отец, любитель выпить, которого затем невозможно было удержать от длинного, обычно запутанного повествования, где действительные воспоминания смешивались с выдумкой, порой красивой, чаще примитивной, но воспринимались они как взрослыми, так и детьми, в том числе и собственным сыном, с неизменным вниманием.
Один из таких рассказов особенно понравился Рональду, и позже он неоднократно его повторял. Это была притча о скромности. В ней говорилось о том, как некий человек, выживший во время сильного наводнения, попал в рай, где был встречен святым Петром. «Что нового на земле?» — спросил старец. «Самое главное — это наводнение, которое произошло давным-давно, и то, что я оказался единственным, кто остался в живых, прожил долгую жизнь и теперь отправился в рай». Святой Петр представил новоприбывшего райским старожилам, а когда тот с похвальбой рассказал им свою историю, прошептал ему на ухо: «Видишь того человека, который скромно сидит в последнем ряду? Это Ной»[33].
Но постепенно все большее влияние на подростка оказывала мать, которая обожала сцену и мечтала, что Ронни когда-нибудь станет знаменитым актером. Материнская мечта передалась сыну. Он узнал о существовании Голливуда, с удовольствием смотрел первые, тогда еще немые фильмы и рано, примерно в возрасте 11–12 лет, стал считать, что будет знаменитым актером.
Постепенно выработалась сохранившаяся на всю жизнь привычка измерять все жизненные явления, всю свою деятельность, включая общественную и политическую, мерками актерского мастерства. В 1966 году, когда Рейган впервые выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора, его спросили, как он поведет себя в качестве главы администрации штата. Он небрежно бросил: «Не знаю. Я никогда не играл губернатора»[34].
И позже, даже будучи президентом, Рональд по-прежнему относился к общественным явлениям, даже самым серьезным и сложным, словно они происходили на сцене, были ярким действом, заслуживающим восторга толпы. В конце 1975 года, включившись в борьбу за президентское» кресло, он в одном из выступлений следующим образом описал преодоление сегрегации негров в вооруженных силах, приписав это, без каких-либо оснований, конкретному событию Второй мировой войны: «Когда японцы сбросили бомбы на Пёрл-Харбор, там был моряк-негр, который работал на кухне. Он схватил ручной пулемет, с которым справиться было нелегко, и до конца стоял на пирсе, ведя огонь по японским самолетам, которые устремлялись вниз и обстреливали его, и именно таким образом с ней [сегрегацией] было покончено». Когда же репортер возразил, что на самом деле сегрегация в войсках продолжалась до 1948 года, когда президент Трумэн издал исполнительное распоряжение о ее запрещении, Рейган продолжал настаивать на своем: «Я помню это очень хорошо. Это была мощная штука»[35]. Так на всю политическую жизнь у Рейгана сохранялось упрощенное, кинематографическо-сценическое представление о сложнейших общественных явлениях.
Идеальные сцены из фильмов и повестей для юношества причудливым образом откладывались в сознании ребенка, а затем подростка, оставив след на всю жизнь. В отличие от подавляющего большинства тех, кто вступал на политический путь, Рейган сохранил в себе следы этой причудливой смеси. Она оказывала влияние на его деятельность как губернатора, а позже президента, побуждала его верить в простые решения. До конца своей исполнительной власти он сохранил веру в то, что бюджет США может быть сбалансирован, а налоги понижены путем восстановления простой «справедливости» — прекращения бесплодной траты государственных средств, обмана со стороны представителей государственного аппарата, их злоупотребления властью.
Когда президента Рейгана спрашивали, какие книги он предпочитал в подростковом возрасте, он часто называл романы Перла-Зейна Грея, писателя, популярного в 10—20-е годы XX века, но подвергавшегося суровой критике со стороны литературоведов и сравнительно быстро потерявшего популярность. В его многочисленных книгах, выдержанных в стиле вестернов, фигурировали мужественные ковбои и другие герои освоения Запада, благородные рыцари, выполняющие волю дам. Особенно Рональду нравился роман об одном из таких героев. Этот человек спас девушку, стоявшую на грани грехопадения, прошел трудный путь на Западе и в конце концов был избран в Конгресс. «Так или иначе, — вспоминал Рейган, — когда я оглядываюсь назад, я вспоминаю, что мое чтение оставило глубокую веру в триумф добра над злом. Там остались герои, которые жили по стандартам морали и честной игры»[36].
Но все это произойдет через много лет. Пока же Рональд Рейган рос в бедной семье американца ирландского происхождения, который себя бедным отнюдь не считал и был уверен, что наступит время, когда он и его семья каким-то образом окажутся в высшем обществе.
Если в раннем детстве образцом для Ронни был отец благодаря его бесконечным захватывающим историям, то постепенно он начинал понимать, что за красивыми речами Джека не скрывается ничего путного, хотя, по крайней мере внешне, относился к отцу с глубоким почтением. Мать же все больше становилась образцом для подражания.
Нелл была женщиной религиозной, принадлежала к Ученикам Христа, одному из многочисленных течений протестантской церкви. Она настояла на том, чтобы Ронни был крещен именно в этой конфессии (старший брат по настоянию отца стал католиком). Нелл была убеждена, что высший долг религиозного человека — оказывать помощь ближним. От этого принципа она не отступала, вплоть до того, что давала приют в своем доме бывшим уголовникам, освобожденным из заключения, несмотря на нужду собственной семьи.
Нелл снисходительно относилась к запоям своего супруга и убеждала детей, что его пьянство — это хроническая болезнь, с которой следует смириться и воспринимать ее как некую данность. Рональд вспоминал: «Она уговаривала нас помогать ему и любить его»[37]. Далеко не всегда эти увещевания оказывали действие. На всю жизнь запомнил он, как в одиннадцатилетнем возрасте, придя домой из школы (Рейганы жили в то время в городке Диксон в том же Иллинойсе), он застал отца мертвецки пьяным, лежащим на пороге дома. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы затащить отца в комнату и уложить в постель. О том, что произошло, он не рассказал ни брату, ни матери, посчитав этот эпизод началом осознания им ответственности за родных и близких. Он понял также, что далеко не всем можно делиться даже с самыми близкими людьми. Чувство отвращения к крепким спиртным напиткам осталось на всю жизнь. Повзрослев, Рональд с удовольствием выпивал за обедом бокал хорошего вина, но для него было пыткой, если приходилось по какому-то поводу проглатывать рюмку виски или водки.